- Скажите, двадцать шестого августа Вул Зениц находился в институте?
- Двадцать шестого? - Чандра на минуту задумался, потер подбородок. Покосился на Тора Грина.
- Двадцать шестого августа Зениц отсутствовал, - сообщил тот. - Вообще, последнее время он часто уезжает из института, не объясняя причин. Зачастую, его не бывает по несколько дней.
- А как он объяснил свою последнюю отлучку?
- Накануне Зениц поставил в известность сектор управления о своем предстоящем отсутствии двадцать шестого и двадцать седьмого августа в институте в связи с необходимостью посетить родственников, живущих в шестой климатической зоне, - так же четко отрапортовал Тор Грин.
- Ого! У него там действительно живут родственники?
- Насколько я знаю, там, в экспедиции экзоархеологов работает его мать. Они занимаются изучением остатков древних городов в районе Южного полюса по программе "Тени Предков", которые были обнаружены здесь после схода вечных льдов еще три столетия назад.
- Да, я в курсе, - кивнул я, чувствуя кольнувшую в сердце тоску. Ведь и моя мать была экзоархеологом. Именно она со своими коллегами Акирой Кендзо и Эйго Харой сделали в свое время удивительные находки на Марсе, подвигшие ученых Трудового Братства детально пересмотреть всю древнюю историю Земли и человечества. - Так что же там случилось?
- Со слов Зеница, там произошла какая-то авария. Его мать пострадала вместе с несколькими геологами.
- И Зениц действительно ездил в Антарктику?
- Видимо да, - пожал плечами Тор Грин. - Он же отсутствовал в институте два дня. Где же ему еще быть?
Блондин с легким недоумением посмотрел на меня. "Действительно, где?" - подумал я, а вслух спросил:
- Когда он вернулся?
- Двадцать седьмого, днем. Где-то около трех часов…
- Вы его видели после этого?
- Да мы столкнулись с ним в физической лаборатории.
- Как он выглядел?
- Как обычно. Разве что, был рассеян больше обычного. Во всяком случае, так мне показалось. Но я списал это на его душевное состояние после случившегося с его матерью.
- Это все?
- Все, - блондин пожал плечами.
- А вы, - обратился я к Чандре, - встречались ли вы с Зеницем в промежуток между двадцать пятым и двадцать седьмым августа?
- Нет, - покачал тот головой.
- Хотите что-нибудь добавить?
- Думаю, нет, - Чандра нахмурился еще больше.
- Ну что ж. Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.
Я пожал обоим преподавателям руку и направился к выходу, потянув за собой Куртиса. Уже у самой двери Чандра окликнул меня.
- Молодой человек!
Я обернулся.
- Да?
Историк замялся.
- М-м… понимаете… - казалось, он не находил нужных слов. - Мы все очень обеспокоены судьбой этой девочки. Такого у нас еще никогда не случалось. Если вам не трудно, держите нас в курсе ваших поисков.
Он печально посмотрел на меня, и на его уставшем лице отразилась скорбь.
- Да, конечно! Обязательно!
Когда мы с Антоном уже вышли в коридор, я остановился около дверей, и с уверенностью произнес:
- Так, все ясно. Это он!
- Что тебе ясно? - Куртис недоверчиво посмотрел на меня. - Может, объяснишь, наконец?
- Где его комната? - отрывисто спросил я, не отвечая на вопрос друга.
- В жилом корпусе, на втором этаже, - неохотно ответил Антон, хмурясь, все больше.
- Пошли!
Я решительно зашагал по коридору. Куртис неуверенно последовал за мной. Несколько девушек, проходивших мимо, с удивлением посмотрели нам в след. Видимо их поразил мой решительный и суровый вид. Спустя несколько минут мы уже стояли около дверей комнаты Зеница. Я осторожно взялся за ручку и прислушался. За зеленоватой поверхностью волокнистого стекла, из которого была отлита дверная плита, едва различимо маячило мутное пятно света. Было тихо, как в ночном лесу. Я взглянул на Антона. На лице у него было явное недовольство. Я резко сдвинул дверь влево и быстро вошел в комнату. Остановился у порога, осматриваясь.
В помещении горел приглушенный ночной светильник. В воздухе стоял запах сандала, и амбры - легкий дымок ароматических палочек вился под потолком. Откуда-то со стороны правой стены доносилась тихая протяжная и плачущая мелодия вины или ситара.
Я быстро обежал глазами помещение. Обычная обстановка, ничего примечательного. Зениц сидел на диване около окна, спиной к входу, но обернулся сразу, как только я вошел. На мгновение мы встретились взглядами. В его глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение, но это был не испуг, не растерянность, а что-то совершенно другое, ускользнувшее от меня. Я сразу же узнал это лицо - худое и болезненно бледное, с резко выступающими скулами, - которое я видел утром, по приезде в институт.
- Вы Вул Зениц? - спросил я, решительно шагнув в его сторону, и остановился в двух шагах от дивана, на котором он сидел. В горле у меня першило от ароматического дыма.
Антон вошел в комнату вслед за мной. На мой вопрос Зениц не ответил, продолжая неподвижно сидеть, склонив голову на грудь. Я немного склонился вперед, пытаясь заглянуть ему в глаза, но у меня это не получилось.
- Где Дивия Рана? - быстро выпрямляясь, спросил я.
Услышав имя девушки, Зениц слегка вздрогнул. И вдруг он вскочил на ноги, оттолкнул меня плечом и бросился, было к выходу, но я успел схватить его за рукав куртки и сбить с ног, повалив на диван лицом вниз. Несколько минут мы возились с ним, упав на ковер, пока мне не удалось захватить его руку и прижать его грудью к полу. Антон растерянно наблюдал за происходящим, не зная, что предпринять. Затем он все же решил прийти мне на помощь, и вдвоем мы довольно быстро усмирили попытки Зеница вырваться на свободу. Убедившись, что лаборант больше не намерен сопротивляться, я встряхнул его, снова посадив на диван. Он обмяк и замер в совершенно безвольной позе, уставившись невидящими глазами в одну точку.
- Все Зениц! - торжествующе сказал я. - Вы проиграли эту игру! Имейте мужество признать свое поражение. Отвечайте на мои вопросы, потому что от этого зависит ваша дальнейшая судьба.
Голос мой еще дрожал от напряжения, кровь стучала в висках. Лаборант прерывисто дышал. Судорожно стиснутые, побелевшие пальцы его вздрагивали на коленях. Я снова склонился к нему.
- Повторяю свой вопрос: где девушка? Куда вы отвезли Дивию Рана и зачем? Она еще жива, Зениц?
Но лаборант упорно молчал, словно не слыша меня.
- Ну, хорошо.
Я взял стул, поставил его напротив дивана так, чтобы сидеть лицом к лицу с Зеницем.
- Если вы не хотите говорить со мной, тогда я сам расскажу вам, как все было!
Антон беспокойно заерзал за моей спиной.
- Вы специально свели дружбу с Дивией Рана, - продолжал я, - воспользовавшись ее романтическим увлечением стариной. Вы убедили девушку отправиться в Монастырское ущелье, чтобы совершить там восхождение. Правда, я до сих пор не могу понять, как вам это удалось сделать. Что вы ей сказали? Что это за "редкий случай", который больше не представится?.. Отвечайте!
Последние слова я почти прокричал, и Антон, стоявший теперь сбоку от дивана, удивленно посмотрел на меня. А во мне все больше нарастало какое-то странное возбуждение. В голове шумело, мысли путались. Я заметил, что и Антона слабо покачивает. Что это с нами? Неужели это от запаха курений? Глубоко вздохнув несколько раз, я продолжал, обращаясь к Зеницу:
- Значит, вам как-то удалось убедить Дивию отправиться в Монастырское ущелье и никому не говорить об этом. Более того, вы убедили (или принудили?) ее не брать с собой личный датчик и написать ложную записку, чтобы тем самым обезопасить себя и затруднить поиски девушки впоследствии. Далее, вы договариваетесь встретиться с ней ночью двадцать пятого августа на транспортной станции около поселка геофизиков. Ваш разговор произошел накануне, на вечере отдыха и это могут подтвердить свидетели… Кстати, что вы делали на этом вечере, Зениц? Ведь тогда вам уже было известно о несчастье, произошедшем с вашей матерью на раскопках в Антарктиде? Или никакой аварии там не было? Эта уловка понадобилась вам для того, чтобы создать себе надежное алиби? На самом же деле вы неотступно следовали за Дивией Рана, которая в половине первого ночи двадцать шестого августа взяла на ближайшей транспортной станции магнитор, и отправилась на нем к Монастырскому ущелью. Вас видели на этой же станции спустя полчаса. А двадцать седьмого днем вы сдали туда свой магнитор и вернулись в институт. Здесь уже поднялся переполох, - искали исчезнувшую девушку. Вы воспользовались общим замешательством и суматохой, и подсунули горноспасателям записку, в которой сообщалось о намерении девушки посетить Южные отроги. И спасатели искали ее там… А теперь Зениц я хочу услышать, что вы сделали с девушкой и где она сейчас!
Я умолк, глядя на него в упор. Но мои слова, казалось, не произвели на него, ни малейшего впечатления. Он, словно, находился в каком-то трансе. Вдруг я услышал его голос - тихий и невнятный. Мне даже пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.
- Под Канченджангой притаились пещеры, где хранимы сокровища… В каменных гробах молятся пещерники, истязая себя во имя будущего… Но будущее уже овеяно солнцем… - медленно, словно в каком-то бреду говорил он, низко опустив голову и слегка раскачиваясь из стороны в сторону. - Уже не в тайных пещерах, но в солнечном свете - почитание и ожидание Майтрейи-Будды. Уже три года, как таши-лама в своем потайном лабране торжественно и явно воздвиг изображение Грядущего…