* * *
Па-па-па-бах!.. По ушам словно ударили тугие воздушные ладони.
Это было еще громче и страшнее, чем рев тэмэр тэрэг на каменном пути. Это было похоже на гнев всемогущего Тэнгри, однако это не было его гневом. Небо оставалось ясным и безоблачным. Страшное и необъяснимое происходило не там, наверху, а здесь, на земле, на русинском харагууле.
Железная трубка-гаахан, дернувшаяся в руках русинского десятника, извергла оглушительные громовые раскаты и короткие пламенные вспышки. "Огненная трубка! - промелькнуло в голове Далаана. - Галтай гаахан!"
…Па-па-па-бах!.. Да, странное оружие русинов метало вовсе не бесшумные стрелки-сюцзянь, оно плевалось огнем и громом. Впрочем, не только ими. Откуда-то сбоку, из узкой щели галтай гаахан брызнула россыпь блестящего металла. Маленькие цилиндрики покатились под копыта обезумевших лошадей.
От грохота звенело в ушах и путались мысли в голове. Перепуганные кони шарахнулись в стороны, налетели друг на друга, на русинские колесницы, на невысокие каменные блоки ограды, на железные шипастые ленты. Огражденная площадка харагуула вдруг оказалась слишком тесной. Кони и люди мешали друг другу.
…па-па-па-бах!.. Все произошло слишком быстро и слишком неожиданно. Потрясение оказалось столь велико, что дать русинам должный отпор никто не сумел. Да и как сопротивляться без оружия да на взбрыкивающих лошадях?
Упал Дэлгэр. Вывалились из седел еще несколько всадников. А кто-то сам соскользнул на твердое покрытие харагуульной площадки и, прикрыв голову руками, взывал к милости Тэнгри.
Хуурмаг сплоховал. Конь Далаана сбил кого-то с ног и споткнулся сам, сбросив всадника через голову.
Слетел и откатился к русинским повозкам шлем.
Грохот стих.
- "Всех-в-наручники-нах-х!" - донеслось до Далаана как сквозь вату.
…ах-ах-ах! В ушах все еще шумело.
Он попытался встать. Не смог. Кто-то подскочил сзади. От сильного удара по затылку на миг потемнело в глазах. Еще удар, еще…
Далаана бросили лицом в землю, придавили коленом, заломили руки за спину. Что-то щелкнуло и сдавило запястья.
Вывернув шею, Далаан увидел, что удержаться в седлах сумели только Тюрюушэ и Тюрюубэн. Однако русины, вцепившись в длиннополые цувы и пустые сабельные ножны, уже стаскивали безоружных братьев на землю.
Что-то басовито кричал бродник: видимо, Плоскиня еще надеялся образумить русинов. Напрасно надеялся. Русинский унбаши ударил железной трубкой под шлем толмача. Бродник упал. Какой-то харагуульный нукер навалился на Плоскиню и сковал ему руки блестящими браслетами с короткой цепочкой.
На бранившегося Дэлгэра тоже нацепили миниатюрные кандалы. Русины ловко заковывали остальных воинов Далаана - оглушенных и ошеломленных. Тех, кто пытался сопротивляться, били. Да и тех, кто не пытался, - били тоже. Били жестоко. Сорвав шлемы, целили в лицо и голову. Били железными трубками, гибкими черными палками, руками, ногами. Особенно ярился вор, отведавший плети.
Из харагуульного гэра выбежали новые русины. Один нукер лицом был похож на монгола, ойрата, меркита или уйгура. Однако и он носил русинскую одежду и русинское оружие.
* * *
Краем глаза Косов увидел, как на выстрелы и крики из КПМ выскочил Хан.
Младший лейтенант Ханучаев - невысокий калмык с плоским лицом и узкими глазками, сам сильно смахивавший на странных гостей, - растерянно огляделся вокруг. Впрочем, его растерянность длилась недолго - пару секунд, не больше.
Хан свое дело знал. Лейтенант быстро оценил обстановку. Оставив все вопросы на потом и закинув автомат на плечо, лейтенант с ходу принялся шуровать дубинкой и паковать гостей, часть которых находилась в полнейшем ступоре, а часть - никак не желала угомониться.
Лишь когда на руках последнего задержанного были защелкнуты наручники, Ханучаев дал волю любопытству.
- Че случилось-то, а?! Че стреляли?! Кто это вообще такие?! - вертел он головой и сыпал вопросами.
Отвечать лейтенанту не спешили. Никто из всего усиленного наряда КПМ толком, собственно, и не знал еще, что именно случилось. И тем более не знал, "кто это вообще такие".
- Оба-на! - Взгляд Ханучаева скользнул по рассыпанному золоту и…
- Ох, них-х! - Хан увидел отрубленную голову. - Кто ж это Алибеку башку-то, а? Это что ж теперь будет?
На эти вопросы тоже ответов пока не было.
Грачев - весь в кровище - подошел к вожаку азиатов. В сердцах саданул его под ребра. Отшиб ногу о панцирь.
Сержант выматерился. Ударил азиата в лицо…
* * *
Как?! Да как смеют они обращаться подобным образом с послами Субудэя и воинами Великого хана?!
Далаан дернулся. Увы, его руки, как и руки всех остальных, были скованы за спиной. Он все же попытался подняться.
- "Лежать-сука!" - прогремело над ухом.
Черная русинская дубинка мелькнула перед глазами. Удар пришелся в лоб. Сильный удар.
Когда Далаан вновь обрел способность соображать, рядом надрывался харагуульный унбаши. Далаан слушал, не шевелясь. Больно было шевелиться. Голова раскалывалась.
А русин все кричал и кричал на своем непонятном языке.
- "...-ля-мать-вашу! Коней-с-трассы-за-ограждение-нах-х! Пусть-внизу-пасутся! Золото-собрать! Голову-убрать! Грач-кончай-стонать-жить-будешь! Хан-тащи-аптечку! Помоги-ему-быстро!"
- "А-с-этими-то-делать-че?" - вклинился в скороговорку русинского десятника чей-то голос.
- "Через-плечо! Поднимать-и-уводить-по-одному! Обыскать-всех-и-в-клетку! У-у-у-зверье!" - харагуульный унбаши неприязненно покосился на Дэлгэра.
- "Так-в-камеру-ж-все-не-поместятся?"
- "Слышь-мозги-ней-би! Кто-не-поместится-запереть-в-оружейке. Там-один-хрен-пусто".
Кто-то рывком поднял Далаана на ноги и грубо толкнул к двухэтажному харагуульному гэру.
- "Пшел-сука!"
* * *
Косов зло сплюнул. Ну и дежурство выдалось - мама, не горюй! Замаешься теперь бумажки писать.
Золото собрали. Голову Алибека откатили в сторону и прикрыли тряпкой. Коней с грехом пополам согнали под насыпь. Задержанных по одному заводили на КПМ. Не столько заводили даже, сколько загоняли пинками и дубинками. Правильно: не хрен с такими церемониться.
Грачеву заклеили пластырем правую щеку. Сержант кривился от боли, но больше не скулил. В общем-то, Грачу здорово повезло: лицо прикрыла фуражка, плечо - бронник. Главное - глаза уцелели. Нагайка лишь рассекла щеку. И не так чтоб очень глубоко - просто сорвала клок кожи. Рана - не опасная, больше крику было.
- Хан, ты мне нужен. - Косов шагнул к Ханучаеву. - Калмыцкий знаешь?
Ханучаев недоуменно захлопал узкими глазками:
- Ну да… я же сам…
- Еще какие-нибудь языки? Восточные, я имею в виду?
Снова подумалось: эх, Ритку бы сюда сейчас!
- Да не… ну… - забормотал Хан.
- Короче, - оборвал его Косов. - Я щас пойду доложусь начальству. Расскажу что да как. Пусть приезжают и увозят задержанных. А ты пока берешь Грача и начинайте допрашивать вон того.
Капитан кивком указал на вожака азиатов, которого как раз вздергивали на ноги.
- Он в этой банде за главного.
- Да кто они такие-то, а капитан! Че вырядились-то так? Че на конях?
- Вот ты все это и выясни, Хан. Мы ни хрена и не поняли, чего они тут лопочут. Может, у тебя получится. Может, это земели твои целым табором приперлись. Попробуй узнать хотя бы, на каком языке ботают.
- А этот, бородатый? - Ханучаев покосился на здоровяка с явно славянской физиономией, основательно уже покоцаной. - Он же русский, наверное. Может, лучше его допросить?
- Никакой он не русский, - хмуро ответил Косов.
- А кто ж тогда?
- А х-ху-зна! В общем, давай, Хан, дерзай. Только поосторожнее там. Бешеные они какие-то, отмороженные все, нах-х! То ли обкуренные вконец, то ли тупые совсем. Видал, как Грачу морду порвали?
Глава 18
Не хватало троих. Куда русины увели бродника-уруса Плоскиню и братьев Тюрюушэ и Тюрюубэна, Далаан не знал. О том, что с ними сделали, тоже ничего известно не было.
Его самого и прочих воинов из его десятка впихнули в клетку, так и не освободив рук. В клетку! Кто бы мог помыслить! Послы Субудэя, воины Потрясателя Вселенной сидели за решеткой, с кандалами на запястьях! Обезоруженные, избитые, ограбленные и униженные… Несчастные русины либо не понимали, с кем имеют дело, либо были слишком уверены в своей безнаказанности.
Харагуульное узилище оказалось надежным. Из такого не сбежать. Маленькое зарешеченное окошко. Шершавые каменные стены. Голый пол, выложенный из небольших плит. Диковинный круглый светильник в металлическом сетчатом колпаке, светивший без дыма и жара под высоким потолком. Пара узких жестких лежанок. Толстые железные прутья и железная же дверь отделяли тесную клетку от помещения побольше.
За дверью стоял массивный стол на высоких железных ножках. Возле стола, по обе стороны - два стула. Тоже железные.
На один русины уже усадили Дэлгэра с разбитым лицом и скованными руками. Напротив - на другом - расположился нукер, обликом похожий на воина степей, но носивший русинские одежды. Еще один страж харагуула - тот самый презренный вор, что покусился на чужое золото и попал под плеть Дэлгэра, - встал, помахивая черной дубинкой, позади посла.
На плечевом ремне под мышкой у вора висела огненная трубка. Разорванная щека русина была заклеена тонкими белыми лоскутами ткани или кожи. Рана больше не кровоточила. Однако в глазах русина все еще горел злой огонек, а на губах застыла нехорошая улыбка.