Видимо, ему глубоко чужды такие вещи – вон как помрачнел, едва в лес попал. Конечно, это не в душном зале торчать, тупо уставившись на экран с дурацкой комедией. Тьфу!
Впрочем, кто мне мешает выбраться на природу в одиночку, а? Надо бы добыть хорошую карту и попросить маму прислать мне снарягу… а может, и сама куплю по случаю.
Видение одинокой ночевки у излучины реки, искр, взлетающих к небу, и предутреннего тумана было настолько ярким и заманчивым, что я тоскливо вздохнула. Ничего, ближе к лету я найду чем занять свободные дни. Дожить бы еще до этого лета…
Впрочем, было и кое-что, чем мне лес не понравился. Он молчал. Молчал, как орк на допросе! Я, конечно, не такой уж большой специалист в плане считывания ментального фона с подобных объектов, но даже моих скромных способностей хватало, чтобы понять – что-то здесь нечисто. Не то чтобы я всерьез рассчитывала допросить муравьев или птичек, но все же… Определенные… не мысле-образы, нет, но что-то подобное… всегда присутствует в природе. На уровне ощущений, внезапных озарений, и если повезет, то даже картинок. Но только не здесь. Единственное, что мне удавалось почуять, – это страх, тяжелым, плотным покрывалом лежащий на несколько километров окрест (а дальше я просто не доставала). Страх и молчание, усиливающиеся по мере того, как мы приближались к месту гибели несчастного Морвэйна. Однако попыток я не оставляла и сосредоточенно пыталась уловить хоть что-нибудь… Разумеется, присутствие рядом двоих коллег изрядно мне мешало. Оба фонили, в ментальном плане представляя собой нечто вроде чадящих факелов или даже горящих бочек с бензином. Пытаться прочувствовать за всем этим почти неуловимое нечто, которое тут все-таки присутствовало, было практически невозможно. Но я пыталась – и кое-что начало получаться. Вот… еще чуть-чуть… немножечко-о… Есть! Что?!
Я чуть было не шлепнулась прямо на ровном месте, рассмотрев поразительно яркую и живую картинку, которую случайно зацепила, приняв за долгожданную добычу. Это тоже была своего рода добыча, но к расследованию убийств она никакого отношения не имела… Зато имела отношение ко мне, прямое и непосредственное! Да как он смеет?! Что этот… этот маньяк себе позволяет! Мне плевать, с кем он там спит, но мысленно лапать меня, словно какую-то девку… представляя себе все это в таких отвратительно-непристойных подробностях…
Я стиснула зубы, чувствуя, как темнеет в глазах, а рука сама собой тянется к пистолету. Эру! Я же его сейчас убью!
Так. Спокойно, леди, спокойно. Мысль не считается оскорблением, ты помнишь об этом? Помнишь, я тебя спрашиваю?! Спокойно! Отпусти рукоятку… вот так… молодец, умница. А теперь выдохни и расслабь, – балрог тебя отдери, свою перекошенную рожу! Зараза! Какие балроги, девочка, тебя тут кое-кто другой употребить собирается. По прямому назначению, так сказать. Чтоб не шибко-то задирала нос и не забывала, что ты всего лишь ноги в комплекте с задницей, и нечего тут себе воображать…
Ох. От кого угодно могла ожидать такой подлянки, но от него?.. Что ж, впредь умнее буду. Да. Непременно. А теперь расцепить зубы, пока я их в порошок не искрошила.
И тут капитан лорд ап-Телемнар сделал то, что ему делать категорически не следовало. Он догнал меня и схватил за локоть. И снова назвал этим ***дским «солнышком»! Только теперь я уже абсолютно точно знала, что именно означает эта кличка в его устах…
И тут меня прорвало. Я отдернула руку и сдавленно зашипела, как масло на сковородке:
– Никогда, ни при каких обстоятельствах не смейте называть меня этой позорной кличкой! Я, балрог вас подери, офицер, а не девица для услуг, каковой вы меня, похоже, считаете.