Джезаль открыл глаза. Убрал руки от головы, и с них посыпался дождь из мелких осколков и земли. В ущелье кружились оседающие на землю листья, стеной стояла удушливая пыль. Поодаль Джезаль увидел Девятипалого, по его грязному лицу текла красная струйка крови из пореза на лбу. Северянин медленно отступал в сторону. В его руке был обнаженный меч. Лицом к нему стоял один из тех, кто перегородил ущелье у них за спиной, - высокий, с копной рыжих волос. Логен и этот воин кружили друг напротив друга. Джезаль глядел на них, стоя на коленях. У него мелькнула мысль, что он должен вмешаться, однако он не имел представления, как это сделать.
Рыжеволосый внезапно прыгнул вперед и взметнул над головой меч. Он действовал быстро, но Девятипалый был быстрее. Северянин отступил в сторону, пропустив свистящий клинок в паре дюймов от своего лица, и затем полоснул противника по животу. Рыжеволосый охнул и сделал пару спотыкающихся шагов. Тяжелый меч Девятипалого с глухим треском врубился ему в затылок. Рыжеволосый воин запнулся и рухнул лицом вперед; кровь, пузырясь, хлынула из разверстой раны в черепе. Джезаль смотрел, как она растекается возле трупа, медленно просачиваясь сквозь пыль. Широкая темная лужа понемногу впитывалась в грязь и рассыпанную почву на дне ущелья. Никаких трех касаний. Никаких двух побед.
Потом он услышал какое-то шарканье и пыхтение, поднял голову и увидел, что Девятипалый уже крепко сцепился с другим воином, здоровенным верзилой. Оба рычали и рвали друг друга, стараясь завладеть ножом. Джезаль смотрел на них, выпучив глаза. Когда это успело произойти?
- Коли его! - крикнул Девятипалый, силясь разорвать захват противника. - Коли, мать твою!
Джезаль стоял на коленях, уставившись на них снизу вверх. Одна его рука вцепилась в рукоять длинной шпаги, как в последний пучок травы на краю обрыва, другая безвольно болталась.
Раздался тихий тупой удар. Здоровяк крякнул. Из его бока торчала стрела. Еще удар. Вторая стрела. Тут же появилась и третья, вплотную к двум другим. Здоровяк медленно выскользнул из объятий Девятипалого и опустился на колени, кашляя и стеная. Он пополз в сторону Джезаля, потом медленно откинулся назад, скривившись и издав странный хнычущий звук. Потом он распластался на дороге; три стрелы торчали из его тела, как камыши на озерной отмели. Он затих.
- Что там с этим ублюдком Финниусом?
- Ушел.
- Он приведет других!
- Я могла разобраться либо с ним, либо вот с этим.
- Этот был мой!
- Ну конечно. Если бы ты продержал его еще год, Луфар наконец-то догадался бы вытащить меч.
Странные слова, не имеющие к нему никакого отношения. Джезаль, пошатываясь, медленно поднялся на ноги. Во рту у него пересохло, колени подгибались, в ушах звенело. Байяз лежал на спине посреди дороги в нескольких шагах от него, рядом стоял на коленях ученик. Один глаз волшебника был закрыт, второй слегка приоткрыт, веко подергивалось, открывая узкую полоску белка.
- Ты уже можешь ее отпустить.
Джезаль взглянул вниз: его рука по-прежнему сжимала рукоять шпаги, так что побелели костяшки. Он приказал своим пальцам разжаться, и они медленно повиновались, где-то там, вдалеке. Ладонь болела от усилия. Джезаль ощутил на плече тяжелую руку.
- Ты в порядке? - Голос Девятипалого.
- А?
- Тебя ранило?
Джезаль осмотрел себя, глупо повертел ладони перед глазами. Много грязи, но крови нет.
- Кажется, нет.
- Это хорошо. Лошади сбежали. И кто их будет винить? Если бы у меня были четыре ноги, я бы сейчас уже проскакал полпути к морю.
- Что?
- Почему бы тебе не поймать их?
- А кто назначил тебя командиром?
Девятипалый слегка сдвинул тяжелые брови. Джезаль внезапно осознал, что они стоят очень близко друг к другу и ладонь северянина по-прежнему лежит на его плече. Она просто спокойно лежала там, но он ощущал через куртку ее мощь, и было ясно, что у северянина хватит сил, чтобы оторвать Джезалю руку. Черт побери этот болтливый язык, вечно из-за него влипаешь в переделки! Джезаль ожидал по меньшей мере удара в лицо, если не пролома в черепе, но Девятипалый только задумчиво поджал губы и сказал:
- Мы с тобой очень разные, ты и я. Не похожи по всем статьям. Я вижу, ты не особенно уважаешь таких, как я, или именно меня, и я тебя в этом не виню. Мертвые знают, у меня есть свои недостатки, и я об этом знаю. Ты считаешь себя умником, а меня глупцом - как знать, может быть, ты прав. Наверняка есть целая куча вещей, про которые ты знаешь больше меня. Но когда дело доходит до драки - прости, но мало у кого в этом деле больше опыта, чем у меня. Не в обиду будет сказано, мы оба знаем, что ты не таков. Никто не назначал меня командиром, просто кто-то должен за это взяться. - Он подступил еще ближе и огромной лапищей сжал плечо Джезаля, почти как отец, подбадривая и угрожая одновременно. - Что-то не так?
Джезаль немного поразмыслил. Он был не в лучшей форме, и события последних нескольких минут наглядно продемонстрировали, насколько. Опустив глаза, он взглянул на человека, которого Девятипалый только что убил, на зияющую дыру в его затылке. Возможно, именно сейчас лучше просто сделать то, что ему говорят.
- Да нет, все в порядке, - ответил Джезаль.
- Ну и отлично! - Девятипалый ухмыльнулся, хлопнул его по плечу и отпустил. - Лошадей все-таки надо поймать, и сдается мне, эта работа как раз для тебя.
Джезаль кивнул и, спотыкаясь, побрел их искать.
Сотня Слов
Творилось что-то странное, без сомнений. Полковник Глокта попытался пошевелить конечностями, но оказалось, что он не может двигаться. Ослепительное солнце светило ему прямо в глаза.
- Мы разбили гурков? - спросил он.
- Ну разумеется, - ответил хаддиш Кадия, появившийся в поле зрения Глокты. - С Божьей помощью мы предали их мечу. Перерезали как баранов!
Старый туземец держал в руке и поедал оторванную человеческую кисть. Он уже покончил с парочкой пальцев.
Глокта поднял руку, но на месте кисти у него оказался лишь кровавый обрубок, обгрызенный около запястья.
- Готов поклясться, - пробормотал полковник, - что вы едите мою руку!
Кадия расплылся в улыбке.
- И она просто восхитительна! От души вас поздравляю.
- Совершенно восхитительна, - пробормотал генерал Виссбрук, забирая кисть у Кадии и сдирая с нее зубами лоскут плоти. - Должно быть, все дело в том, что в молодости вы занимались фехтованием.
Его пухлое улыбающееся лицо было перемазано кровью.
- Да, конечно, дело в фехтовании, - сказал Глокта. - Я рад, что вам нравится.
Тем не менее все это казалось ему немного странным.
- Нравится, нравится! - воскликнул Вюрмс. Обеими руками он держал обглоданную ступню Глокты, словно ломтик дыни, изящно отщипывая зубами по кусочку. - Мы в восторге, все четверо! На вкус как жареная свинина!
- Как пикантный сыр! - крикнул Виссбрук.
- Как сладкий мед! - проворковал Кадия, посыпая солью живот Глокты.
- Как сладкий банковский счет, - промурлыкал голос магистра Эйдер откуда-то снизу.
Глокта привстал, опершись на локоть.
- Эй, что это вы там делаете?
Она подняла голову и улыбнулась ему.
- Вы взяли мои кольца. Самое малое, что вы можете сделать, это дать мне что-нибудь взамен.
Ее зубы, как крошечные кинжалы, глубоко погрузились в его правую голень, отделив аккуратный кусочек мяса. Она принялась жадно слизывать хлынувшую из раны кровь.
Полковник Глокта поднял брови.
- Вы, разумеется, правы. Совершенно правы.
На самом деле это было совсем не так больно, как можно было ожидать, но эта поза истощила его силы. Он снова упал на песок и остался лежать, глядя в голубое небо.
- Все вы совершенно правы.
Магистр уже добралась до его ляжки.
- Ой, - хихикнул полковник, - щекотно!
Какое наслаждение быть съеденным этой прекрасной женщиной!.
- Немного левее, - пробормотал он, закрывая глаза, - чуть-чуть левее…
Мучительно дернувшись, Глокта сел на кровати. Его спина изогнулась, как туго натянутый лук, левая нога дрожала под влажным одеялом, острая судорога завязывала узлами высохшие мышцы. Он прикусил оставшимися зубами губу, чтобы не завопить. Его дыхание шумно и тяжело вырывалось через нос, лицо исказилось от отчаянного усилия справиться с болью.
Когда ему уже казалось, что нога вот-вот разорвется на части, мускулы внезапно расслабились, и Глокта рухнул назад в сырую постель. Он лежал, тяжело дыша.
"Черт бы подрал эти гребаные сны!"
Каждая клетка его тела болела, все члены ослабли, дрожали и истекали холодным потом. Он нахмурился, глядя в темноту. Комнату наполнял странный звук - какой-то шелест или шорох.
"Что это?"
Медленно, осторожно он перевернулся на живот и слез с кровати, проковылял к окну и выглянул наружу.
Город за пределами его комнаты как будто исчез. С небес спустилась серая завеса, отрезав его от остального мира.
"Дождь".
Дождь барабанил по подоконнику, крупные капли разбивались в мелкие брызги, дышали в комнату холодным туманом, увлажняли ковер под окном и занавески по бокам, освежали липкую кожу Глокты.
"Дождь".
Он уже забыл, что так бывает.
Его осветила вспышка - где-то в отдалении ударила молния. На мгновение показались шпили Великого храма, словно вырезанные черным контуром в шелестящей пелене, затем тьма снова сомкнулась, сопровождаемая длинным гневным бормотанием далекого грома. Глокта высунул руку из окна и ощутил холодную дробь дождя на своей коже. Странное, незнакомое ощущение.
- Надо же, - пробормотал он.
- Вот и первые ливни.