Путь до главного центра корабля - его "мозга" - оказался длиннее, чем думалось поначалу. Во-первых, далеко не все переходы, лифты и шахты "проснулись" после консервации; иногда приходилось продвигаться практически на ощупь, руководствуясь групповой интуицией. Ферганд в такие минуты вспоминал свои темные очки, которые Татар уже успел куда-то припрятать. Во-вторых, от стыковочных узлов до рубки на таком большом корабле действительно долго шагать. Иногда на стенах появлялись указатели, говорящие, что в такой-то стороне находится погрузочно-разгрузочный отсек, там-то расположены реакторы, туда-то нужно идти, чтобы добраться до шаттлов и так далее. Пару раз, к великой радости четверки, на указателях значилась надпись:
"РУБКА"
и стрелка с разъяснением, куда надо двигаться.
По-прежнему оставалось непонятным, что случилось с кораблем и его экипажем. Внутри не присутствовало каких-либо следов бунта, видимых повреждений, человеческих тел, в конце концов. Воздух за сто пятьдесят лет стал сухим, затхлым, абсолютно нейтральным в плане запахов. С каждым вздохом ощущался не дух корабля, но дух времени, пропитанный тайной. Наверное, подумал Ферганд, нечто подобное чувствовали археологи, вскрывавшие древние пирамиды и гробницы на матушке-Земле.
Наконец люди дошли до двухстворчатой двери с надписью:
"ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ".
Татар нажал на кнопку рядом с дверью, но ничего не произошло. Тогда он повторил нажатие, и лишь после этого пневматические двери, противно шипя, открыли вход в рубку: двухуровневое помещение с пятью креслами на нижнем и четырьмя на верхнем уровне, большим, как и везде, обзорным экраном, панелями мониторов и терминалов… и трупами людей.
Девять человеческих тел в разных позах корчились в креслах, ещё три лежали на сетчатом полу. Из-под бело-голубых костюмов выглядывали сухие кости рук, обтянутые пожелтевшей кожей; над воротниками безвольно висели мертвые головы с впалыми щеками и острыми скулами, с черными глазницами. У кого-то голова была запрокинута назад, у кого-то - упала на грудь.
Лаки подошла к одному из лежащих на полу трупов, носком ботинка легонько тронула противно-желтую высушенную руку, и в месте соприкосновения с нею ботинка появилась характерная "впадина".
- Они абсолютно сухие. Как гербарий.
Татар уставился на капитана. На угловатом лице и голове почти не было волос, лишь небольшая бородка, идущая от нижней губы. Одно веко мертвеца было закрыто и впало внутрь, образовав этакий "карман", в котором скопилось некоторое количество пыли. Второе же веко было открыто. Дно глазницы скрывалось в отталкивающем сгустке темноты.
- Вот уроды… Клянусь Эхнатоном, никогда не видал ничего подобного!
Ферганд с интересом разглядывал трупы. Ему, по всей видимости, было совсем не жутко и противно в этой братской могиле, где одиннадцать человек превратились в мумии непонятно по каким причинам. Раамон обратил внимание на лицо земного агента и что-то прочитал по самодовольной ухмылке последнего.
- Ферганд, ты знаешь, что здесь произошло?
- Откуда мне знать? - вопросом ответил он, но ухмылка с лица не сошла.
- Хотя бы предположения?
Максимус нахмурил брови, ещё раз окинул взглядом пространство рубки с одиннадцатью трупами.
- Похоже, они отравились газом вроде рикарцина. Или им самим.
- Что это за газ? - услышал Татар ответ, и в его глазах промелькнула тень испуга.
- Военный газ, изобретенный хрен знает когда. Его действие такого, что попавшие в зону заражения и вдохнувшие рикарцин люди через пять-шесть минут задыхаются от иссушения легких. Вступая в реакцию с водой в организме, газ постепенно вытесняет её, превращая тело в сухую, почти неподвластную процессам гниения мумию. Я думаю, на корабле была емкость с рикарцином, которая дала течь.
- И мы сейчас дышим зараженным воздухом?! О боги, клянусь, я уже чувствую себя неважно!
- Успокойся, краснолицый. Газ самостоятельно распадается через несколько месяцев.
Лаки, которая слушала разговор, параллельно пытаясь активировать застывший, словно тоже мумифицированный компьютер, вдруг заявила:
- На "Сайгаке" не одна емкость со смертельным газом, а двести двадцать четыре цистерны по девятнадцать галлонов каждая. Он выполнял правительственный рейс по переброске рикарцина с Ривера на нейтральную планету.
- Ты что, прочитала это в компьютере? Разве подобную информацию раньше не засекречивали?
- Я прочитала это в бортовом журнале. Похоже, у команды корабля возникли непредвиденные осложнения в ходе перелета.
Мужчины дружно подошли поближе к монитору, на котором ровными линиями белых символов писалась история полета. История, которую давным-давно записали чьи-то руки, ныне мумифицированные и абсолютно мертвые. Глаза Ферганда бегали по строчкам, он бестактно отстранил девушку от терминала и сам прокручивал текст. Разные данные, сухие цифры и отчеты, показания приборов, почти нет эмоций, свойственных людям, но не программам.
- Вот! - Агент ткнул пальцем в место, где неинтересные и малопонятные описания режимов функционирования отдельных узлов корабля сменились на "очеловеченный" текст, выражающий и личные переживания оператора, и общую атмосферу корабля того времени.
"…Судя по концентрации рикарцина в воздухе, он вытек только из одной цистерны. Мы слишком поздно обнаружили течь и не смогли перекрыть все пути в рубку, по которым газ может пройти. Начало заражения наступило несколько минут назад. Возможно, я смогу продержаться достаточно, чтобы пожалеть о выборе своей профессии…
…Капитан умер первым. Почему-то стало ещё невыносимей от этого факта. Только что завалился на бок Джереми. Похоже, он умер. Евгений, Франц и Геральд ещё дышат, но с хрипом и свистом. Ей-богу, как воздушные насосы, забитые водой…
…Регина принесла воды Марукту, он просил пить. Она не дошла до него и упала на пол, стакан разбился. Разве у нас были стеклянные стаканы? Я хотел сам напоить Марукта, но не могу повернуть голову. Падение навигатора видел в отражении монитора дальней связи…
…Похоже, я один остался жив. Уже ничего не вижу и не слышу, едва шевелю пальцами, стучу по клавиатуре. Страшно… Если когда-нибудь наш корабль будет найден, то я…"
Дальше текст обрывался. Очевидно, тот, кто его писал, умер. Рядом с терминалом в кресле безвольно валялось - по-другому и не сказать - тело мужчины, высушенное и обезображенное. Руки свисали с подлокотников, почти касались пола. Костюм на нем был похож на грязный мешок.
Интересно, что он хотел сказать перед самой смертью? Чтобы их тела по старой космической традиции закапсулировали в металлические саркофаги и пустили в межзвездное пространство? Чтобы его похоронили на родной планете, соблюдая обряды культа? Чтобы транспортный корабль оставили в покое и дали возможность бесконечно продолжать свой последний полет, неся на борту погибших членов экипажа?
Корабль-призрак, так и не вышедший в ожидаемой точке.
"Летучий голландец", символ опасности космических путешествий.
Печальный памятник разуму, создавшему смерть для самого себя.
- Как могла произойти утечка газа? - Раамон встал на место Ферганда и вернулся в начало текста. Он вновь стал придирчиво изучать сухие цифры, надеясь найти ответ на свой вопрос. И вот он отыскал то место, с которого, по всей видимости, и началось описание таинственных событий. Генерал стал читать вслух.
- "…Девятое января. Шесть четырнадцать. Два пассажира, попросившиеся до Сенереды, которых капитан в обход всем правилам безопасности взял на борт, обнажили свои истинные личины. Чернокожий Реккер и его приятель Байзман на деле - жестокие и коварные преступники. Бандиты. Убийцы. Ночью они прикончили лейтенанта Лавсана, перерезав ему горло. А затем из его пистолета расстреляли конвоиров - пятерых солдат Армии Земли. Выстрелы слышала Регина Ярртон, наш астронавигатор, и она же опознала убийц. Мы - кто успел - заперлись в командной рубке, остальные погибли под пулями бандитов, которые вооружились автоматами конвоиров…"
- Вот те раз, - удивилась Лаки. - Значит, было место саботажу.
- Читай дальше, - поторопил Ферганд.
- "…Девятое января. Семь ноль две. Реккер и Байзман не просто полоумные и кровожадные преступники. Они сказали нам, что являются членами пиратского клана. Они потребовали дать возможность контролировать курс корабля в обмен на наши жизни. Когда Франц решил доложить о ситуации на Ривер, оказалось, что дальняя связь не функционирует. Мы провели диагностику оборудования: кто-то ещё до вылета покопался в трансмиссионном усилителе и вывел его из строя. Более того, у меня есть основания полагать, что пиратам (или кто они там) известно о грузе "Сайгака". Но даже если они и знают, выполнять их требования никто не собирается. Капитан ясно дал понять, что судно не изменит маршрута…"
Раамон пропустил несколько абзацев, в которых, по его мнению, не было ценной информации.