Ашот стоял, скрестив руки на груди и наморщив лоб, - типа обдумывал ситуацию. Мариша попыталась прижаться к мужу со словами, что все будет хорошо, любимый, ты только не раскисай, но Дану нынче претили нежности. В данном случае смерть отца - это не просто смерть любимого человека, это крах всего, ради чего они прошли через страшные испытания.
- Ну вот что теперь делать, а?
Надо же, они добрались до той самой лаборатории, где находится вирус, способный избавить человечество от мерзких слизней. Но они не в курсе, где именно находится вирус, как его запустить в пси-сеть. Даже как он выглядит, в чем хранится - и то не знают.
- Зомбак меня закусай! - Кулаки Данилы непроизвольно сжались.
И все же отчаянное положение - еще не повод сдаваться. Это доставщик четко усвоил сначала в теории в Училище, а потом уже на практике - на Территориях. Если в безнадежной ситуации не знаешь, что предпринять, делай хоть что-нибудь - хуже, чем если вообще ничего не делать, не будет.
Итак, надо еще раз осмотреться, а уже потом делать неутешительные выводы. Может, емкость с вирусом - пробирка? колба? титановый контейнер? миска с ложкой, которой надо вирус черпать? - стоит где-нибудь на видном месте, а вовсе не спрятана в одном из сейфов, и только и ждет, чтобы ее нашли и применили. Как ее, эту емкость, верно применить? Дык, рядом конечно же валяется инструкция, где подробно, черным по формату А4…
Глупо на это надеяться.
- Ищите, - все же скомандовал Дан и двинул в обход по лаборатории, внимательно осматривая все вокруг.
- Что искать, брат?
- Бутерброды с ветчиной, Ашотик. И тортик с заварным кремом. - Даже сейчас, когда все предельно серьезно, Мариша не смогла удержаться от подколки.
*
Растерянные, не знающие, что дальше делать, они стояли посреди лаборатории, глядя на оборудование, здесь собранное. До сих пор, кстати, стерильное и в рабочем состоянии.
- Брат, ты умный, ты у нас командир, вот ты мне скажи…
- Не сейчас, Ашотик, не надо. - Мариша верно уловила настрой толстяка и уберегла его от высказываний, из-за которых потом будет стыдно. - А то я припомню все, что ты наговорил на лестнице.
Ашот заткнулся и густо покраснел.
Шкафы, столы, сейфы эти чертовы и прочее. Дан заскрежетал зубами от бессилия. Ни малейшего понятия, как быть, что открывать! Короче, полный облом, всё зря. Платформа окружена косатками и кракенами, осьминоги небось уже забрались наверх, топают по пятам, скоро будут здесь… И вернуться на полуостров и добыть нового зомби, чтобы отец восстал из мертвых, "варяги" не смогут - да хотя бы потому, что "Большевик" затонул. Да и будь он на плаву, в баках пусто. Куда ни кинь, везде клин. Они обречены остаться здесь до самой смерти.
Которая, кстати, не за горами. Лучевую болезнь еще никто не отменял.
- Ашот, ты прав. - Данила нарушил затянувшееся молчание.
- Что, брат? Ты о чем?
- Ты прав, говорю. Я действительно умный, и я - командир. Но… Короче, приплыли. На этом наша миссия закончена. Поищем, что ли, столовую? Жрать что-то хочется. Может, тут консервы какие есть? Вдруг не протухли, а?
Мариша открыла рот и захлопнула, не сказав ни слова.
- Ты чего, брат? - Ашот округлил глаза. - Это я такое предлагать должен, а не ты.
- Да ладно, расслабься. Надо уметь проигрывать. Мы - ничто, это ты верно подметил. Мы настолько ничто, что это даже грустно. Так бездарно все провалить… - Говоря все это, Данила постепенно успокаивался. - У нас осталось мало времени. Надо бы прожить его по-человечески.
- Это как, брат? - Ашот недобро усмехнулся. - Типа будем подставлять друг друга, лгать и убивать, ненавидеть и завидовать? Нет, брат, я не хочу как человек. Я хочу как герой. Как Бахир. Как Гурбан. Как все наши, кого больше нет уже. И как твой отец, брат. Как он тоже.
У Данилы не было ни сил, ни желания с ним спорить. Он широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот. Вся накопленная усталость навалилась на него, сломала стержень, не позволявший сдаться и плюнуть на все раньше. Но теперь-то чего уж напрягаться, терпеть зачем?.. И даже необычная серьезность Ашота не особо его удивила - надо же толстяку хоть когда-то взрослеть? Самое время, потом будет поздно, ха-ха.
- Зря, брат, руки опускаешь. Нехорошо получилось, я понимаю. Но это не конец, брат.
- Угу. - Дан закрыл глаза, проваливаясь в блаженную дрему. Он передумал куда-то идти, ему не нужны консервы. На голодный желудок помирать легче будет. - Не конец, а то. Самое начало, зомбак меня закусай.
- Мы - ничто, брат.
- Точно.
- И ты, и я. Мы - ничто. А раз я - ничто теперь, то… Я подсажу себе слизня. Позволю ему закрепиться на затылке. Я теперь зомби, брат.
- Ага… - Смысл сказанного Ашотом не сразу дошел до Дана. Он вскочил, сна как не бывало. - Ты чего несешь?! Ты в своем уме?!
Данила крикнул это словно в пустоту - в глазах Ашота светилась решимость исполнить задуманное, он ничего не слышал из того, что могло помешать ему Толстяк склонился над трупом девушки-зомби, поправил задравшееся платьице. Покрытый вязкой защитной субстанцией слизень, эдакий толстый червь размером с большой палец руки, уже почти что отлепился от трупа. Он подрагивал и извивался, окончательно разрывая контакт с ЦНС погибшего носителя - из основания девичьего черепа вытягивал одну за другой и целыми пучками тончайшие белесые волоски.
"Главный из Гремихи никогда больше не увидит внучку", - подумалось вдруг.
- Ашот, ты это не всерьез. Ведь не всерьез? Ты пошутил, да, Ашот? - Данила неуверенно улыбнулся. - Ну и разыграл ты меня, вот так разыграл! А я уж было поверил…
Напрочь игнорируя товарища, Ашот протянул раскрытую ладонь к слизню, который как раз запутался в волосах мертвой девушки.
Дана передернуло от отвращения. Лично он никогда не прикоснулся бы к мерзкому червю добровольно. Неприязнь у него просто патологическая - как у большинства нормальных людей. А после того как сначала обычный слизень, а потом биочип Братства побывали у него на башке, любви к искусственно созданным существам у Дана не добавилось. И Ашотик, кстати, столь же трепетно не жаловал слизней.
Раньше не жаловал.
Так какого черта, зомбак его закусай?!
Слизень переместился на ладонь Ашота, которого от омерзения буквально передернуло. И все же толстяк нашел в себе силы не сбросить с себя эту дрянь, не растоптать ее.
- Не смей. Слышишь, не смей этого делать! - Голос Данилы сорвался на сиплое непонятно что. - Не думай даже! Это приказ! Я командир, я…
Дан пребывал в полнейшей растерянности. Подсадив себе слизня, Ашот точно погибнет даже при благоприятном исходе дела, что еще не факт. Известно ведь, что сознание профессора своей оккупацией нарушает двигательные функции носителя, в конце концов доводя тело до нежизнеспособного состояния. И с одной стороны, понятно - не сделай Ашот того, что собирается, они все тут обречены. Но с другой - при любом раскладе толстяку ничего не светит, и потому…
Мы - ничто?
Он - ничто?..
- Извини, брат, но я так решил. - Не моргая, Ашот посмотрел Дану в глаза. - Если все получится… Может, мне повезет больше, чем предыдущим бедолагам?
Ашот склонил голову, рука со слизнем на раскрытой ладони приподнялась и…
Без слов - слова не нужны больше - Данила кинулся к толстяку. Надо помешать ему! Они все вместе еще раз проверят лабораторию и найдут вирус, не может быть, чтобы не было еще вариантов!..
Ему помешала жена, до сего момента безучастная, казалось бы, к происходящему. Она встала между ним и толстяком, маникюром своим впилась в Дана, словно пиявка, повисла на нем, схватив за руки. И все это молча, без единого слова, но с мокрым от слез лицом.
Он так же молча стряхнул ее с себя.
Но той пары секунд, что ему потребовалось для этого, Ашоту вполне хватило. Он подсадил себе на затылок слизня. И мерзкая тварь, конечно, не теряла времени в ожидании Дана. Крепежка у биочипа что надо, на зависть всем и каждому. Слизень выпустил тончайшие нити, проникшие через поры кожи, вклинившиеся в кость и ворвавшиеся в мозг Ашота. Каждая нить тотчас разветвилась на десятки подобных ей, а те в свою очередь… Толстяк упал на колени перед Даном, потом рухнул лицом вперед, разбив свой выдающийся нос в кровь, - не на затылок же падать, верно? Слизень уже вступил в права хозяина. И то, что тело нового носителя трясло и выгибало в судорогах, было обычной реакцией на вторжение.
- Да как же это?.. Ашотик, ты что?.. - Опустив руки, Дан стоял над телом товарища, проникаясь той простой мыслью, что Ашота больше нет.
Нет его.
Ну вот нет, и всё!
Есть лишь тело, захваченное слизнем. Тело, в котором больше не будет добряка Ашота, пожертвовавшего собой ради…
Ряди чего, а? А что, если все пойдет не так, как надо? И сознание отца не выпорхнет, как птичка из гнезда, из пси-сети, будь она неладна, и не завладеет предоставленным ему убежищем? Что, если, подергавшись немного, зомбак, которого только что звали Ашотом, встанет и, рыча и скалясь, кинется на Маришу?! Если бы на Дана - пусть, плевать на Дана, но если на Маришу?! Ведь придется тогда убить зомбака, и все насмарку, и…
Те же мысли посетили и Маришу.
Иначе с чего бы она кинулась к толстяку, сняла с него ранец, разгрузку и стащила куртку, которую споро разодрала ножом на полосы? Пребывая словно во сне, Данила опустился рядом, завел Ашоту руки за спину, помог Марише связать их, потом - ноги. Решили обойтись без кляпа.
Лишь после этого Данила позволил себе высказать Марише, все, что он думает о ее поступке:
- Это было самоубийство. И я мог бы… а ты… ты помешала мне. Понимаешь? Ты помешала! Я бы мог! Он - мой лучший друг!