Никто не поспешил принять заказ у "варягов". Да они и не собирались набивать брюхо. Зачем рисковать? Их тут запросто могли отравить. Косые взгляды, которые Дан то и дело перехватывал, намекали, что расслабляться не стоит. Тем более диверсанты безоружны.
Уж лучше без штанов остаться, чем без ствола. Не так стыдно.
- Командир, какие планы? - Чихнув, Ашот с трудом объял пятерней свой мясистый нос.
- Ждать. Смотреть по сторонам.
- А как они выглядят, подводники эти? - Бахир теребил звезду, пришитую к бронику. Этот его аксессуар так и притягивал взгляды аборигенов.
Гурбан не ответил.
От скуки Дан прислушался к беседе за соседним столиком.
- Окружило небо Землю-матушку, уронить в себя хочет. А вот ему! Выкусит пусть небо! Твердь нашу семь больших и шесть малых китов держат. А когда киты шевелятся, Землю трясет… - Волосы на морщинистой голове рассказчика давно обратились седым пушком, голос его дрожал, он шамкал беззубым ртом, но вещал с воодушевлением. - Ближе всего к нам христиане, дальше - арабы, потом - одноногие люди. Эти все на востоке, где тепло. А на западе нехристь разная - немцы, англичане, французы.
- А американцы? - осторожно спросил молодой парень, рожденный после Псидемии.
- И эти тоже. - Старец, из поморов, важно кивнул и жадно уставился на миску с кусками оленины и кольцами жареного лука, что стояла перед парнем. Причем мяса там было куда больше, чем лука, который тут, на севере, дороже любой вырезки. Цингу из-за Псидемии никто не отменил, а сырое мясо с кровью далеко не все потребляют с удовольствием.
В разговор вмешался проходивший мимо ненец лет пятидесяти, в просторной, до колен рубахе с капюшоном, сшитой из шкуры мехом внутрь, и в таких же штанах:
- Мань тюкона иледм’!
[12]
Много лет живу, но не видел тех китов! Что ты несешь, старый хрен?! Какие киты?! Все киты давно со слизнями на бошках! Вон, у Николы спроси! Да только он с тобой, старым хреном, говорить не станет! Кто в море не хаживал, тот Бога не маливал!
[13]
А тебя я в море не видал что-то!
- Не дразни старого человека, а то вырастешь глупым. - Старик выхватил нож. - Так твой народ говорит?
- Тише, отец, чего ты? - Ненец поспешно ретировался к стойке, за которой хозяйничал такой же, как он, абориген, и зараз опростал в себя стакан.
Гул в заведении не стих ни на секунду. Никого не смутил вид ножа. В "Ржавом якоре", похоже, потасовки случались так часто, что стали рутиной, не достойной внимания. Вокруг звучали хриплые голоса, смех, тосты на дикой смеси языков северных народов, морского сленга и очень своеобразного русского. Понималось одно слово из пяти.
Ашот встал.
- Ты куда? - повел бровью Гурбан.
- Пройдусь, с народом пообщаюсь.
- Только не задирай никого, лады?
Прогулявшись к стойке и познакомившись с тем ненцем, что обидел старца, Ашот вернулся не с пустыми руками.
- Николой капитана кличут. Колянчиком, значит. Говорят, мужик - кремень. Вон подводники, в углу затихарились.
- Не похожи что-то, - усомнился Гурбан, взглянув в указанном направлении. - Чмошные какие-то. Офицеры, они ж благородные, в кителях… - Он замолчав, уставившись на Бахира, который пальцем углубился в ноздрю. - М-да…
Данила предложил:
- Подойдем, поговорим. Если что, извинимся. Ашот, дружище, присмотри за Маришей. Любимая, останься здесь.
Ага, держи карман шире - Мариша первая встала из-за стола и двинула в тот самый угол, где в полумраке ютились бородачи-европейцы. Дану и остальным ничего не оставалось, как поддержать ее начинание.
Вблизи стало понятно: насчет чмошности бородачей Гурбан погорячился. Во-первых, те устроились в углу с хорошенько проконопаченными и завешенными коврами стенами. Во-вторых, неаккуратность их ограничивалась лишь подстриженными бородками. На подводниках ладно сидели черные шинели с двумя вертикальными рядами пуговиц и с нашивками на рукавах. А вот фуражки отсутствовали, зато на столе лежали шапки-ушанки с блестящими кокардами. Головные уборы тоже были черными.
- Добрый день, господа. - Мариша проявила инициативу. У нее больше шансов произвести приятное впечатление, чем у остальных "варягов" вместе взятых.
Красота - страшная сила.
Пока звучали ответные приветствия, Данила изучал обстановку.
На столе горела свеча. Ее света хватало, чтобы рассмотреть закуски в мисках: икра красная и черная, ломти жареного мяса, салат из тепличных помидоров и огурцов, блестящий подсолнечным маслом и посыпанный солью… Дан понял, что проголодался.
И еще - у всех подводников волосы коротко острижены, слизню негде спрятаться.
- Девушка, присаживайтесь, будьте добры. А юношам скажите, чтобы не маячили тут. Раздражают, - лениво обронил подводник лет на десять старше Гурбана, но такой же крепкий.
Естественно, Мариша вежливо отказалась, и "варяги" не ушли. Не в их привычках драпать от пижонов в черном. Не затем сюда из Питера летели.
Пижоны в черном… В черном? Черепа почти лысые…
На миг у Данилы закралось подозрение, что питерские похитители и подводники как минимум заодно, а как максимум… Но обдумать эту версию ему не позволили новые обстоятельства.
Подводник - судя по хватке, старший среди своих не только по возрасту - положил на столешницу деревянные ножны, обтянутые черной - ну не зеленой же? - кожей, с латунными устьем, обоймицей и наконечником. Из ножен выглядывала рукоять светлой кости с латунными же втулками и S-образной крестовиной. Офицерский кортик вроде этого, только с трезубцем на устье, Дан видел в оружейке Училища - ножичек не только забавный, но и весьма опасный в умелых руках.
Лапищи капитана производили впечатление именно что умелых.
- Это чтобы мяско порезать? - участливо спросил Гурбан, оценив кортик и жест.
- Точно. Мяско.
- В мисочке?
Один из подводников, совсем пацан, лет четырнадцати всего, хихикнул - юмор Гурбана пришелся морскому волчонку по душе. Товарищи его поддержали - захохотали во всю мощь просоленных легких.
- Ах-ха-ха! В мисочке! Мяско!
Обстановка разрядилась. "Варяги" заулыбались. У Данилы тоже личико расползлось в довольной ухмылке.
Только двое не принимали участия в веселье - Гурбан да капитан. Они сверлили друг друга взглядами.
Назревало что-то недоброе.
Сжатые кулаки-кувалды капитан положил на стол. Поросшие волосами пальцы и кисти покрывала вязь татуировок, уходящая под рукава шинели, выныривающая у самой шеи и наползающая зеленоватыми якорями и русалками на щеки. Карие, почти черные глаза не моргая таращились на Гурбана. Их обрамляли красноватые, воспаленные веки.
Возле кортика незаметно для Дана образовался десантный "калаш".
- Нам нужно в Гремиху. - Гурбан оценил "тонкий" намек ухмылкой. - Это очень важно.
В ответ прозвучало:
- Есть такая шутка: "В Индийском океане по неизвестной причине затонула американская подводная лодка. С нашей стороны потерь нет".
- И что? - Гурбан прищурился.
- И ничего. Нам-то что с твоей нужды?
- Если сумеем туда добраться, а мы сумеем - с вашей помощью или без, - спасем всё человечество. Помоги, капитан, не пожалеешь.
Обо всем человечестве, пожалуй, говорить не стоило. Тяжелый взгляд капитана стал удивленным, потом откровенно насмешливым:
- Обычные психи? А я-то думал… Отвалите, шпанята, не мешайте мужчинам ужинать.
Лучше бы он послал "варягов" куда подальше - не так обидно, а вот пренебрежения ему не простил бы даже рядовой Петров, недавно попавший в команду Гурбана.
Подводников всего четверо. Капитаном займется Гурбан. Юному сопляку свернет шею Данила. Ашот - на того, что справа. Петров - слева. Мариша с Бахиром на подхвате. Живым нужен лишь капитан, остальные не в счет, только мешают.
Данила глубоко вдохнул и…
Что-то изменилось.
Он застыл, пытаясь понять, в чем дело. И не только он - Гурбан шагнул прочь от подводников, обернулся. Ашот разжал кулаки.
В баре началась престранная суета. Аборигены дружно пришли в движение, загомонили. Они укладывали на бок столы и сдвигали их так, чтобы освободить пространство в центре "Ржавого якоря". Понаблюдав немного за приготовлениями, Дан понял, что столешницы теперь будут служить подобием ограждения, типа деревянные щиты получились.
А щиты нужны для чего? Верно - для защиты.
От кого?..
- Что они делают? - Мариша тронула мужа за локоть. - Зачем это?
- Обряд инициации, - пояснил самый юный мореман. - Мальчик станет мужчиной только после того, как убьет зомбака. Девушка, вам лучше на это не смотреть. Рыбаки, оленеводы и охотники - в общем, дикие люди - что с них взять?
В образовавшийся круг втолкнули пацана лет одиннадцати, одетого в кожано-меховой костюм местного фасона - малицу. Пацан сжимал в руках обрез, сделанный из охотничьей двустволки. Нервничая, он косился по сторонам, словно в поисках выхода, на лбу у него блестели бисеринки пота.
Толпа с внешней стороны круга вовсю подначивала мальца.
- Ползи к мамочке!
- Трус!
- Сосунок!
Из того, что Дан разобрал, это были самые мягкие выражения.
Кое-кто истерично верещал, что зомбак порвет щас крысеныша, живьем сожрет.
В общем, в "Ржавом якоре" стало шумно и неуютно.
А когда привели зомби, и вовсе захотелось выйти, подышать свежим воздухом.