А чего ж ты, добрый молодец, в избу вошел, а молчишь?
-Здрасте! - запоздало выпалил Ваня. - Простите, пожалуйста, я что-то совсем…
-…потерялся, - закончила за него старушка, - ну ничего, друг мой, бывает. А теперь давай все дела свои забудь, утро вечера мудренее. Мы сейчас чайку попьем, почивать пойдем, а завтра и потолкуем.
Чай у Бабы-яги оказался на редкость ароматным и вкусным. Ваня выпил три чашки и смущенно наливал четвертую. Старушка ни о чем не расспрашивала его, зато сама охотно отвечала на вопросы.
-А что, бабушка, правда Настенька говорит, что вы тут… ну… - Иван не мог подобрать слов, - правда, что вы будто бабой Ягой работаете?
-Правда, милок, правда, - старушка вздохнула, - а что? Пенсии маленькие, сам понимаешь, не на производстве всю жизнь работала, без трудовой книжки. Чародейство оно разве стаж дает? То-то и оно… Ну вот, от государства помощи ждать не приходится, вот на старости лет Ягой заделалась. А ты что хотел? Выкручиваемся, как можем, привередничать не приходится. Хорошо еще молоко получаю на кота. За вредность.
-А кот у вас тоже волшебный? - усмехнулся Ваня.
-А то ж! - лениво протянул кот, и Иван от неожиданности уронил почти полную чашку. - Ддругих не держим! Ты бы лучше коту, - тут котяра нахально запрыгнул Ване на колени, - налил сметаны на блюдечко.
-Эх ты, - Баба-яга укоризненно покачала головой, - сирота казанская! А сам-то чего, хворый, что ли?
-А я, может, - кот возмущенно засопел, - я, может, живу в лесу, заботы не вижу никакой! Неужто, - слезливо затянул он, - и позаботиться о сиром да убогом котике некому? Сметаны не нальют, за ушком не почешут!.. Сами пирогами облопались, а от кота уже кожа да кости остались!
Аргумент насчет кожи да костей не прокатил, и кот прекрасно это понял, ибо толщины был непомерной. Но, несмотря на это, явно войдя в роль, кот, обливаясь слезами, сполз с Ваниных колен и, переваливаясь на толстых лапах, пошел обижаться в угол. Баба-яга досадливо хлопнула себя по бедрам, взяла крынку со сметаной и понесла коту.
-На уж! Баловник…
-Не буду, - упирался кот, однако уже облизывался в предвкушении еды.
Посидели немного, выпили еще по одной чашке чая, и Баба-яга стала убирать со стола. Настя помогала ей, Ваня тоже все порывался отнести какие-то тарелки, но его со смехом сажали обратно, говоря, что он гость. Наконец, Баба-яга взяла свечу и велела Насте отвести Ваню в горницу на кровать. Сама она улеглась на печке, и долго еще было слышно ворчание кота, который жаловался на тесноту.
-Он всегда такой, - сообщила Настя Ване, - все говорит, что бабушка ему часть положенного пайка не выдает.
Иван сонно кивал. Был он сыт, долгий день совсем утомил его - даром что спал, все равно глаза закрывались сами собой. И стоило только голове коснуться мягкой подушки, как он провалился в глубокий сон.
Давно и Красно Солнышко, красный всадник, и чуть позже всадник белый, в белоснежных одеждах, промчались прямо перед окнами Бабы-яги, а Ваня все спал да спал. Старушка, посмеиваясь над городским чудаком, как она сама его окрестила, уже, не стесняясь, гремела чашками и тарелками, собирая на стол, а Иван спал как убитый. Наконец Настя не выдержала и одним рывком стащила с него одеяло. Тут же стыдливо взвизгнула и бросилась к бабушке: Иван ночью, мучаясь от нестерпимой жары, снял с себя все. Яга только головой покачала.
Наконец сели за стол.