– Есть, – окончательно проснулся Ромул, осознав, в чем состоит мое обещание. – Один. Последний. Мой личный. Берите его, мне не жалко! Дорогой лидер, забирайте и…
"И валите отсюда", – мысленно продолжил я за него.
– И знайте, что я – всегда, – закончил Ромул, протягивая мне свиток портала.
– Поглядим, – пообещал ему я, поскольку сам не был уверен в том, что не вернусь сюда минут через пять-десять.
Хорошо хоть Эбигайл с королем дрыхнут, и не видят меня, опять снующего по замку в подштанниках. Не раню я их трепетные сердца своим видом.
По всему, стоило бы, конечно, сгонять в гостиницу, скинуть полученное добро, но, поразмыслив, я решил этого не делать. Так или иначе, я все равно свое имущество оттуда заберу, так не оставлю. Место поганое, возвращаться туда неохота до ужаса, но имущество уж очень жалко.
Если я все верно понял, то сейчас проклятые гномы снова сидят по своим домам – меня-то они уже сожрали, осознать же, что они остались без присмотра, еще не успели. А значит, улицы и площадь снова пусты, только мой кокон там валяется одиноко. Но вот как только я его возьму – тут они снова оживятся, надо полагать, ведь это действие, а значит, времени у меня будет в обрез.
Я представил себе площадь и махнул свитком. Ничего не произошло. Стало быть, закрыт этот город для порталов – и туда и, соответственно, оттуда. Нормальное явление, хоть и очень для меня невыгодное.
Значит, мне надо будет бежать быстро-быстро. Как там? Между домами – и налево? Вот я и рвану в этом направлении, надеюсь, маленький паршивец мне не наврал. Думаю, что силы у меня на это еще будут.
Для очистки совести я представил себе одну из улиц, на которых я был и снова махнул свитком. Нет, не вышло. Ладно.
Дуэгары сидели на камушках, максимально далеко от входа в город, и о чем-то судачили.
– О, светлая, – заметил меня лысый. – Голая!
– Не ждите меня, – крикнул я им. – Уходите.
Они загомонили, но я их уже не слышал, поскольку мне снова ударила по ушам тишина Ашш-Рахуза.
На этот раз я не стремился сохранить тишину, да и шлепанье босых ног по камням было куда менее слышно, чем стук подкованной железом обуви.
Я бежал по улицам, фиксируя повороты и переходы – вроде двигался верно.
Площадь была пуста, я оказался прав. Впрочем, кое-что новое на ней появилось – у колодца горел огонь. Это был именно огонь, не костер, он вырывался прямиком из камней, невысокий и очень яркий. Забавно, я как-то не глянул в беседку в Урочье Белого пламени, что-то мне подсказывает, что там сейчас такой же огонек в наличии имеется.
Я подбежал к кокону – силы у меня еще были. Нет, виски покалывало, и по телу начинала разливаться неприятная истома, но до серьезной слабости было в запасе еще минуты две-три. Следовало спешить.
Повертев головой, я понял – вон те дома, о которых говорил мальчик-печать. Сходить бы, проверить – есть там выход, нет – но время, время. Буду надеяться на то, что есть.
Коротким движением я сграбастал вещи, которые упали в сумку, и припустил в намеченном направлении. По ногам потянуло холодом – угадал я, на это действие проклятые среагировали. Вот интересно, – а если зайти к ним в дом – это действие или нет? Или они и без него посетителя сожрут, просто потому что они там живут?
Какая только чушь не лезет в голову, когда сильно не по себе, а?
Я увернулся от жутко выглядящего человека, который высунулся из окна дома и попытался меня схватить, перепрыгнул через гнома, уже выбежавшего из дверей – именно это место между домами меня и смущало больше всего.
Мальчишка не соврал – были там ворота, и дверца в них тоже была. Причем, что важно – не закрытая, единственное, что выводила она не к реке, как было обещано, а в узкий проход между скалами, но это было и не важно. Я успел выскочить из нее за секунду до того, как меня сцапала бы толпа проклятых жителей города, и скажу честно – лучше бы я не оборачивался и этого не видел. Очень жуткое зрелище. Было бы это в реальной жизни – я бы за чистоту подштанников не поручился.
Выскочил – и не останавливался до того момента, пока не отбежал от Ашш-Рахуза метров на пятьсот, тем более, что дорога вела под уклон.
Никто за мной не гнался, никто не щелкал зубами над ухом – все жители остались в своем городе. И очень хорошо, пусть там и сидят.
А я понимаю Странника – доброй волей, без нужды, туда лезть глупо. Нечего там делать. Хотя наводку на это место я при оказии все-таки продам – авось найдутся желающие, экстремалов в этой игре хоть отбавляй. Да и дуэгаров надо отблагодарить – это ж я им бесперебойное питание, считай, налаживаю.
Я оделся и нажал "логаут". Даже добычу смотреть не стал – мне спать осталось часов пять, а дел завтра, точнее – уже сегодня, полно. Потом посмотрю.
Глава восемнадцатая
из которой следует, что правильное планирование – это основа основ
Само собой, что я не выспался. Было бы странно, если бы вышло по-другому, я ведь плюхнулся на кровать в районе половины третьего ночи. Хорошо хоть, что четыре часа на сон у меня в запасе было, поскольку меньше трех спать не имеет смысла. Впрочем, я про это уже как-то говорил.
– Кофе и бутерброды, – Вика с утра тоже была какая-то хмурая, она поставила кружку и тарелку с означенным содержимым на стол и удалилась из кухни.
По законам драматургии, наверное, надо было у нее спросить, какая муха ее укусила, но мне этого делать не хотелось. Этих мух в ее голове жужжит вагон и маленькая тележка, так что лучше не знать того, чего знать не стоит. Может, она просто не выспалась? Одно я знаю точно – это не ко мне претензии, к гадалке не ходи. Такие вещи я по тону узнаю безошибочно, так что тут даже и волноваться не стоит. Впрочем, ради правды, я не волновался бы и в противоположном случае, годы мои не те.
В машине Вика маленько оттаяла, соизволила даже пошутить, а после напомнить мне о том, что надо бы осветить в передовице планы издания на год.
Я люблю писать про творческие планы. Места это занимает много, а выполнять их в полном объеме совершенно не обязательно. Все равно подавляющее большинство читателей уже через месяц не вспомнит, что мы им там пообещали, ну, может, кроме конкурсов и их наград. Такое люди помнят очень хорошо.
А планов было громадье! Как ни странно, в редакции мои головорезы спорили о том же самом.
– И непременно нужно заявить, что будет расширение новостных колонок, – Ксюша начала подавать голос, это хорошо.
– Снова-здорово, – это уже Шелестова. – Сто раз говорила, почему не надо их расширять!
– Ты все время что-то говоришь, ты прямо как… тот фонтан!
– Надо анонсировать большой аналитический материал по прокачке профессий, – громче других орал Стройников. – Очень большой!
– И где его взять, очень большой? – плюясь слюной, что с ней случалось в минуты сильного душевного подъема, вопрошала у него Мэри. – Где?
– У меня, – с достоинством парировал Геннадий. – Я над ним все праздники работал, между прочим. Когда трезвый был. И сейчас по вечерам пишу. Капитальный труд!
– Молодец, – хлопнул я его по плечу, входя в кабинет. Ну да, как обычно, сначала немного подслушал их за дверью. – Растешь над собой и в моих глазах. Прямо слов нет. А еще вчера ведь мальчишкой был. Кричал, трепыхался, сиську просил…
Я смахнул воображаемую слезинку, взял его ладонями за виски и чмокнул в лоб.
– Как покойника, – заметил из своего угла циничный и прямолинейный Петрович. – Тьфу…
– Как сына родного, – возразила ему Шелестова и повторила мой жест со слезинкой. – Харитон Юрьевич – он же всем нам как папка приемный… Баа-а-а-атюшка!
Стройников не знал, какая версия ему больше нравится, потому только глазами хлопал.
– Такие журналисты спасут издание, – я заложил руки за спину и обвел глазами остальных. – Кто еще порадует мое сердце убойным анонсом?
– Я, мой генерал, – браво вытянулась Шелестова. – Эх, вам бы еще фуражку сейчас, и вылитый… Хотя нет, не вылитый. И слава богу! Занесло, бывает.
Я хмыкнул, – и вправду, палка сарказма и шутовства маленько была перегнута – и ей, и мной. Сегодня я как раз впервые напялил на себя кожаное пальто, благо в Москву пришла оттепель, предшествующая крещенским морозам, и ассоциативный ряд Ленки был мне предельно ясен. Но эта шутка была уже на грани фола, и она это поняла. Умница! Есть вещи, с которыми шутить не надо и над которыми шутить тоже не надо. Не надо их даже упоминать.
– Порази меня, – попросил ее я.
– Не вопрос! – бодро ответила она, вскарабкалась на стул и звонко сообщила: – В следующую субботу всех приглашаю на свой день рождения! За город! Легкие закуски, вкусные салаты, крепкие напитки, горячее мясо и танцы на столах. Последнее – по желанию.
– И что – это анонс? – туповато спросила Соловьева.
– Анонс, – ответила Шелестова. – А что же еще?
– Так чем ты хотела поразить Харитона Юрьевича? – уточнила Вика – Сообщением о том, что будут танцы на столах?
– Нестандартным подходом к теме, – Шелестова склонила голову к плечу и уперла руки в бока. Смотрелась она, как солистка ансамбля русской пляски перед кадрилью. – Он ждал про газету – а я ему про день рождения! Виктория Евгеньевна, да вы не волнуйтесь – все будет комильфо, к тому же, дело будет происходить не на теплоходе каком-нибудь, а на суше. Нельзя сейчас на теплоходе – навигация закрыта. Зима!
Вика сжала зубы так, что у нее даже скулы побелели.
– Кстати, коллеги, что желаем? – Лена залихватски свистнула. – Что кушать будем? Птица, рыба? Или, как это и водится зимой в нашем географическом поясе – свинку?