- Крутить твою загогулину, профессор, - выдохнул тот, хватаясь за винтовку. - Эх, напугали вы меня… а чего это тут делается, а?
Бритый энкавэдэшник поднял голову и посмотрел на прячущегося в тени Аристарха Петровича. Профессору показалось, что на него в упор глядит какая-то огромная рептилия, вроде анаконды или африканского питона. Ноги мгновенно сделались ватными.
- Рядовой Попов, ко мне, - скомандовал Резанов ровным, лишенным всякого выражения голосом. - И вы, профессор, тоже.
Попов, расправив плечи, строевым шагом двинулся к капитану. Аристарх Петрович хотел крикнуть ему что-то предостерегающее, но слова застряли в горле.
- Вольно, боец, - сказал бритый.
Рыжий Попов остановился, будто налетев на невидимую стену. Потом со стоном опустился на колени, зажимая руками живот. Потом повалился на бок и засучил ногами.
- Ну же, профессор, - повторил энкавэдэшник, вытирая штык о галифе. - Я жду.
- Нет, - пробормотал Аристарх Петрович, с ужасом чувствуя, как ноги сами несут его к человеку, которого лама Чимит называл Хромцом. - Нет, товарищ капитан, не надо, я ничего не видел, я ничего никому не скажу.
- Конечно, - сказал капитан. В глазах его профессор видел тот же клубящийся мрак, что и в хрустальных глазницах черепа. - Разумеется, вы ничего никому не расскажете.
Аристарх Петрович не успел заметить удара. Перед глазами его вспыхнули огненные круги, и он рухнул на каменный пол.
- Это не значит, что я оставлю вам жизнь, - скучным голосом произнес где-то наверху невидимый энкавэдэшник. - Просто у меня есть к вам еще несколько вопросов. Однако вот этого - он пнул носком сапога тело настоятеля - следует допросить первым. Скоро начнется некроз мозга, а это не располагает к длительным беседам…
Аристарх Петрович услышал, как тяжело звякнул хрусталь жуткого черепа. Подул пронизывающий до костей ветер. Одна за другой гасли горевшие вокруг мандалы свечи. Где-то под потолком храма послышалось леденящее душу пение - заунывное, страшное, напоминающее рев длинных тибетских труб.
Преодолевая боль во всем теле, Аристарх Петрович приподнял голову и увидел, как открываются глаза мертвого уже ламы Чимита - закатившиеся, без зрачков, но каким-то сверхъестественным образом видящие.
- Говори, - приказал тот, кого настоятель называл Хромцом.
И мертвые губы старика послушно зашевелились.
Аристарх Петрович закричал.
ЧЕРЕП И КОСТИ
Москва, ресторан "Речные заводи", 1990-е
- Клиент доволен, - сообщил Сашка Косталевский, пододвигая ко мне пухлый конверт. - И намекает, что готов повысить расценки, если контракт будет продлен.
Толстые его пальцы сладострастно терлись друг о друга. Косталевский был профессиональным посредником и привык делать деньги из воздуха. Иногда я ему в этом помогал. Но сейчас у меня были совсем другие планы.
- Нет, - отрезал я, убирая конверт в карман. Пересчитывать, конечно, не стал - Косталевский хоть и жуткий жмот, но не дурак, и знает, что даже пустяковый обман обойдется ему слишком дорого. - Нет, нет и еще раз нет. С сегодняшнего дня я в отпуске.
Мы сидели в баре ресторана "Речные заводи" - тихого, респектабельного местечка неподалеку от Красносельской. Помешанный на здоровье Сашка с видимым отвращением пил морковный сок, я цедил водкатини (если кто не знает - одна часть водки, две части сухого мартини, апельсиновый сок по вкусу. Взбалтывать, но не смешивать). В "Речных заводях" отличная китайская кухня, но я был не голоден. Я собирался обмыть последний в этом сезоне контракт парочкой коктейлей и двинуть куда глаза глядят по вечерней июньской Москве. Может быть, навестить одну симпатичную девчушку, с которой познакомился неделю назад в автосалоне БМВ. Девчушка выбирала себе спорткар, я сопровождал клиента с чемоданом баксов. Это, впрочем, не помешало нам светски поболтать о преимуществах автоматической коробки передач и особенностях четырехцилиндрового дизельного двигателя. Уважаю женщин, разбирающихся в технике.
- Погоди, Ким, не торопись, - заныл Косталевский, хотя я никуда и не торопился. - У меня для тебя еще много интересных предложений! Вот, например, есть заказ на охрану грузовиков со стройматериалами. Правда, это Кавказ, зато тариф двойной. Ты ж в тех местах вроде бывал?
- Бывал, - не стал спорить я. - Но мне там не понравилось. Зазвонил телефон. В двадцать пятый раз за сегодняшний вечер.
- Ты популярен, Ким, - хмыкнул Сашка. - Надеюсь, это не гешефты за моей спиной?
- Расслабься, Косталевич, - сказал я (он бесится, когда я его так называю). - Мы, кажется, брачный контракт не подписывали.
И снял трубку.
- Привет, Ким, - сказал голос моего бывшего однокурсника Димки Лопухина. - Не узнал, наверное?
- Отчего же, - любезно ответствовал я. - Дмитрий Дмитриевич Лопухин, краса и гордость группы ДМ-1.
- Потрясающе, - засмеялся Лопухин. - Как твоя мужественная жизнь?
- Регулярно, - сообщил я.
Не люблю всех этих обязательных формальностей, возможно, поэтому большинство моих бывших однокашников считали меня человеком несветским.
- Рад за тебя, - сказала гордость группы. - Слушай, мне срочно нужно с тобой поговорить. И не по телефону.
Я засмеялся - довольно искренне.
- Пять лет, Дим Димыч! Пять лет прошло с моего новоселья. Ты за эти пять лет мне первый раз звонишь. И сразу - срочно!
- Я же говорю - за моей спиной! - трагически прошептал Косталевский. Я показал ему кулак.
- Неужели ни разу? - изумился Лопухин. - Да нет же, я приглашал тебя на свою защиту! А вот ты тогда, между прочим, не пришел!
Не пришел, факт. Не хотел чувствовать себя белой вороной среди бывших однокурсников, двинувших по стезе большой науки. Да нет, какой там белой вороной - диким гусем. Историка из меня, увы, не получилось. На неизбежные вопросы о роде занятий я обычно отвечаю уклончиво, но весомо: консалтинг. Отчасти это правда, но, конечно, не вся.
- Ладно, проехали, - сказал я весело. - Так что там у тебя за разговор-то?
- Не телефонный! - повторил Лопухин. - С тобой как-то можно пересечься в городе?
Я не терплю неточно сформулированных вопросов.
- Как-то - можно. Вопрос в том, как и когда.
- Сегодня, - решительно заявил мой однокурсник. - Желательно - сейчас. Я могу подъехать, куда ты скажешь.
Я мысленно закряхтел и зачесал в затылке. Не хотелось мне убивать половину вечера на воспоминания о славных студенческих временах, но альтернатива, увы, была еще хуже. Косталевский явно не собирался выпускать меня из своих цепких лап, и чтобы от него отвязаться, не грех было прикрыться Д. Д. Лопухиным. Как говорится, клин клином вышибают.
Пока я размышлял над решением этой проблемы, Д. Д. Лопухин продолжал развивать наступление.
- Мне помнится, Ким, в университете ты интересовался доколумбовой Америкой?
Не знаю, женат ли ДД, но если уж кто ему и изменяет, то это точно не память.
- Допустим, - осторожно ответил я.
- Репринт хроники Поме де Айяла "Королевские хроники инков" с рисунками автора, издание 1765 г., Лейден. Что скажешь?
Ого, подумал я. А вечер-то перестает быть томным, как говаривал один великий комбинатор.
- Раритетное издание, - начал я и осекся.
Косталевич смотрел на меня, как Мюллер на Штирлица. Проще говоря, подозрительно. Вести дальнейший разговор при нем было решительно невозможно.
- Погоди минуту, Дима, - я выбрался из-за низкого столика и отошел к барной стойке. Бармен Лю задумчиво протирал бокалы чистейшим полотенцем. - Да, теперь говори. Что там у тебя с этой книгой?
Единственное мое хобби, как-то связанное с полученным на истфаке МГУ образованием, - коллекционирование редких книг о древних индейских цивилизациях. Это надежнее, чем хранить деньги в банке, да к тому же интереснее. Библиотека у меня неплохая, но Поме де Айяла восемнадцатого века мне, конечно, не по зубам. Подобного рода книги продаются на международных аукционах, и цены на них редко опускаются ниже цифр с пятью нулями.
- При встрече, Ким, - твердо сказал ДД. - Так где мы можем увидеться?
Я сделал бармену знак "повторить" и вернулся за столик. Косталевский уже допил свой морковный сок и готов бьш, по-моему, сгрызть бокал. За свои деньги он привык получать все и даже немножко больше.
- Знаешь ресторан "Речные заводи"? - спросил я. - Подъезжай. Прямо сейчас. Вечером у меня дела.
- Отлично! - вскричал ДД. - Я на машине, буду через пятнадцать минут. Только обязательно меня дождись!
- А говорил - в отпуске, - с видом оскорбленной добродетели проговорил Косталевский, когда я положил трубку на стол. - Говорил, что с делами завязал…
- Вообще-то тебя это не касается, Саша, - ласково сказал я, - но только из уважения к тебе объясняю. Это не дела. Это встреча старых друзей. Так что насчет отпуска я тебе не соврал. Осенью звони, поговорим.
- Осенью ты уже в тираж выйдешь, - буркнул обиженный Косталевич. - Для тебя же стараюсь, чудила, контракты выгодные ищу! А ты!
Вот это он сказал зря. Я перегнулся через столик, схватил его за ворот белой бенеттоновской футболки и притянул к себе.
- Ты кого чудилой назвал, щегол? Совсем страх потерял?