- …Вы, братцы, понимайте. Отчего у нас беды многие? Отчего налоги большие, пошлины сплошь - пока от Альмары до Вурца или, скажем Северной Марки довезешь воз сена - так половину в пошлины отдашь? А войны от чего, а? Вот чего в Северной войне делили? Чего там, разное чего разве, коли с одной стороны деревня под лесом, да с другой стороны того же леса - такая же деревня убогая? А? А то ж, братцы - многие беды от того что правители разные, законы у всякого свои, каждый себе тянет, а от того все ж вокруг только беднее - и кто продать, и кто купить желает… А уж налоги, кто как хочет ставит - вот и бегут людишки от одного к другому. А разве то хорошо? Ведь и коли сбежит кто - то все бросит, на новом месте все сызнова, с собой‑то не много увезешь. А коли не смог? А неурожай если? И что - в нищие подавайся, только нищету и множить, пошел за лучшей долей, да нашел худшую. А коли и устроится - то что ж - в одном месте много людей собирается, оттого что только налоги там малые - а земля‑то стольких не кормит! Тесно стает там, а оттого людишки начинают не от земли брать, а у друг - друга кусок рвать… Плохо все это, братцы! Нету этой беде решенья… разве только все земли соединить! Как встарь, говорят, было. Вот, братцы, с Валаша все и начнется. Никому не тайна, что богомерзкий тиран, князь Орбель Второй - самый главный враг сего объединения! Только он, погрязнув в своих черных замыслах, не дает создать всем миролюбивым государствам прочный и справедливый союз, и нести мир и процветание всем прочим, заставив всех правителей соблюдать общий закон. Только Валаш, наш главный, грозный и коварный враг, стоит на пути к общему счастью народов! И к вашему счастью тоже, братцы! Эх, и заживем же мы… кто доживет до победы, в новом мире! И закон станет для всех земель один, торговать станет проще, а значит богатеть станет простой житель! Земли в Валаше бесхозной много, отродье демонов Орбель - землю не берег, бежали от него люди, земли в запустение приходили. Земли много, работать на ней надо - разве плохо солдату после войны отдохнуть на мирном труде? Да еще ведь и денег нам барон заплатит! А уж славы и почета - точно будет! Кто иной - тот ведь сможет, поди, и в чины выбиться! Это в мир не так просто с солдата подняться куда, а по войне‑то всяко бывает! Ну да, правда - и в сыру землю лечь можно. И тут ведь что, братцы? Тут ведь многое - от каждого зависит! Бей сильнее, коли быстрее, стреляй метче - чтоб враг в землю лег, а ты нет! Бей врага - победа будет!
Так, под патриотическую накачку Костыля, мы и отобедали, да потом еще и, как у нас, помниться, говорили - 'адмиральский час' отхрапели на солнышке. Да так, что нам потом сказали, что мы и атаку вражью проспали - правда что, окончилась та атака не начавшись, наши шрапнели чуть выступившее воинство загнали обратно сразу, капитан и будить никого не погнал.
После, правда, отдыхать не пришлось - таскали убитых на плащ - палатках, рыли в котловине подле новых артпозиций яму, да всех туда и стаскивали. Без разбору, надо сказать, свои, чужие - всех рядками уложили, лица прикрыли кусками каких‑то тряпок, да после непродолжительной отходной службы и прикопали. Постояли все, строем, шапки скинув, да и ушли, оставив пару саперов ставить памятный знак. Вот эдак вот, просто и без изысков. Много набралось народу‑то, всех с начала боев стащили - и выходит, грубо, под пару сотен наколотили с обех сторон. А уж вроде - бы, казалось то - всего ничего бьемся, и народу - тьфу, и война себе так - ни артиллерии серьезной, ни тебе пулеметов - автоматов. А поди ж ты. Что‑то дальше будет?
* * *
Вечером, после ужина, куда как скромнее, чем обед, но добротного, да и проголодались не очень, я уже готовюсь к караулу - стоять выходило через час, все равно только заснуть и успею, так лучше уж пока чем другим заняться, и подсаживается вдруг рядом ко мне Костыль. И эдак, как психиатр какой в кино, пальчиком меня так в руку - тык.
- А скажи‑ка мне, солдатик, чегой‑то за присказка у тебя такая? Про кашу из топора? Не слыхал я ее ранее, а уж много шуток солдатских слышал…
- Неужто вы обидемшись, уважаемый дедушка Костыль? Я ж не со зла, не подумайте уж…
- Что ты, солдатик - аж руками замахал дед - Что ты! Наоборот, больно уж понравилась, вот интересно стало, откель такой сказ. Ты ж, говорят, с северных? Это у вас там такое?
- Так это ж сказка старая. Неужто не знаете, дедушко Костыль? Нет? Рассказать? Хм, ну, чего ж, мне не жалко, вот, слушайте…
Следующий день встретил нас дождем. Сначала мелкая морось пошла, потом усилился и к обеду лил вполне себе - не как из ведра, но промокнуть можно насквозь за минуту. Командиры ходили мрачные, потому на глаза им старались не попадаться. Но нет худа без добра - сержанты организовали сбор дождевой воды, и вскоре топили печь, устроив всем капитальную помывку и постирушку - атаковать нам сегодня все равно не надо было, а врага, коли и взбредет ему такая дурость лезть на штурм - мы и в таком виде вполне встретим, резонно заявил Варс. Да и артиллерия настороже. Правда, пушкарям приходится куда как хуже - их орудия и минометы стоят в котловине, в полуверсте от нашего укрепления. Они, конечно, уже растянули там тенты и поставили шатры - но все равно, условия совсем не те. Сдуру я сунулся с предложением отнести им горячего пожрать - кухня в укреплении пристойная вполне. Ну, и тут же конечно был к этому делу привлечен. И еще нескольких выдернули. Тащиться версту под дождем, по мерзкому мокрому каменистому склону вниз, а потом вверх, да с тяжелеными деревянными термосами на спине - совсем не сахар. У арты, правда, встретили нас радушно - у них там, в целом уютненько так, хотя и сыровато. Обратно пришли - а там уж кипит бурная деятельность - сержанты с одобрения начальства, нашего и пушкарей - решили устроить и им банно - прачечный день - и конечно, привлекли всех наших. Ибо бездельничающий солдат - потенциальный нарушитель Устава. Впряглись и мы, я все думал - после таких моих 'инициатив', с чего все и пошло - как бы мне не упасть на свой же штык в следующей атаке, раз пять подряд. Так ведь хорошо отдыхали парни. Однако ж - в массе народ одобрял, заявляя примерно о том, что мол, помытые и постиранные пушкари будут стрелять точнее и с пониманием. Налаживается, похоже, у нас некоторое боевое и повседневное взаимодействие. Ну, оно и понятно - вместе одно дело делаем.
А вечером эта мысль получила неожиданное подтверждение. За час до ужина, когда дождь уже кончился и стояла эдакая прохладная свежесть, все закрутилось. К штурмовикам, занимавшим у нас угловой каземат, пришло подкрепление, нам было приказано готовиться к новому штурму. В укрепление пригнали драгун, они заняли тыловые казематы - сразу стало тесно и шумно. Прикатили и две пушечки - те, что у драгун были, маленькие, наверху укрепления стали возиться саперы, оборудуя позицию для пулемета, подтянулись минометчики со своими каракатицами, кто‑то шепнул, что и тяжелые пушки подтаскивают ближе.
Потом Варс проорал, чтобы мы готовились к ночной атаке, и 'выступим ближе к утру!'. Ужин задержали почти на час, и был он не особо вкусным - мы, оборзев, даже повозмущались, но притащившие бачки дневальные поведали, что на кухне просто ад с демонами, ибо жрать готовят на всех и кто хочет огрести половником - может отправиться туда лично. После ужина нас почему‑то оставили в покое, только приперся какой‑то интеллигентный лейтенант, судя по всему из инженерных войск - вежливо сгоняя нас, ходил и обмерял каземат, что то записывал в олдскульно выглядевшую тетрадку в твердом, обтянутом кожей переплете. Обнаглев, я выпросил у него торчавшую из полевой сумки газету. Чуть смутившись, лейтенант протянул мне газетки, и до отбоя я устроился под лампой на стене, в надежде получить хоть какую‑то информацию. Увы. Понятно, чего интеллигент так засмущался. Газетка, всего‑то из одного листа сложенного вдвое, с говорящим названием 'Слава и любовь' - была путеводителем по злачным местам здешней столицы. Кабаки, шалманы - рестораны, поприличнее и не очень, с описанием предоставляемого и намеками на не афишируемое, адреса прочих заведений без пояснений, бордели и объявления, так сказать, индивидуальные. При том не только от девок, но и от рестораторов, от сдающих жилье, торгующих всяким и прочее и прочее. Просмотрел, да и бросил - вот уж чего - чего, а это мне совсем не интересно. Всего‑то полезного было, что пара статеек на первой странице - там, в основном, общегородские новости, по большей части прославляющие администрацию и порицающие отдельные недостатки. Да еще маловразумительная, по крайней мере - для меня, статья о болезни младшего рисского князя, в которой автор методом практически неприкрытого жополизания намекал, что старший князь - куда как лучше и выгоднее. Еще два листика - один другого краше. 'Старая Казарма' - юмористический 'боевой листок'. Узбекские сержанты и то искуснее шутят. А картинки - идеологически верные, карикатуры, как и положено - могучие солдаты Союза, Барона и Рисса - топчут мерзкую рептилоидную тварь, олицетворяющую Валаш. Другой листок, 'Распускающийся цветок', и того чище - натурально, сборник коротеньких эротических рассказов, при том весьма откровенных и подробных, да еще и с картинками, пусть и не совсем уж похабными, но вполне себе на легкую эротику тянут. В общем, не то чтиво мне досталось. Правда, товарищам 'Казарма' и 'Цветок' пришлись по вкусу, пришлось им вслух читать всю эту похабень. Вот ведь гадость‑то. Эх, лейтенант…. А ведь с виду интеллигент, еще очки одел…