- Вперед! - прорычал капитан - В штыки их!
Ну, классика жанра, конечно. В штыки на… ну, хорошо хоть - не на пулеметы. Подумал так… и рванулся вместе со всем вперед. Почему? А потому что лучше иметь шанс получить пулю от врагов, чем гарантию схлопотать пулю от своих. И пошло оно все к чорту!
Бежали не то что толпой, но не разбирая особо, чтоб скорее - все понимали - шанс то только один - быстро добежать. Дохлый шанс, но все же. Оббежал стоящего столбом взводного - насилу удержался, чтобы не приложить прикладом. Кинул взгляд на диверсантов - ах, ты ж, их матерь! Уже добрались до зарослей ежевики, прячутся, карацупы хреновы! Сейчас дадут нам…
Рассказать оно все и то дольше выходит. Первые двое добежали до моста, чуть замялись - огонь уже и дым сильные, видно хорошо чем‑то плеснули эти гады, горючим, да и дым такой, нефтяной, черный. Сразу‑то и не побежишь. Страшновато. И тут - бах! - выстрел. Тот, что чуть позади стоял, согнулся, за бедро схватился, ружье выронил. Передний сразу вперед рванулся, еще кто‑то из первых добежал - и тоже - по мосту, в огонь! Но, как сказать, что совсем в огонь - нема ж дурных. Повезло, что по оврагу, по расщелине этой - ветер тянет. И мост‑то уж весь в огне в общем, а по краю‑то, там огонь и дым сдувает. Вот, они там и рванули, бегом, друг за дружкой… И снова - бах, бах - и оба они… Первый - молча, как бежал, так вниз с моста и ушел. Второй винтовку упустил, за живот, схватился, в огонь упал, и орет, конечно. Кто‑то кинулся его тащить… Бах. Снова выстрел. И крику прибавилось - помощнику в грудину прилетело. А все мы еще бежим, как и бежали, это рассказать долго. И тут я соображаю - опаньки. Приплыли - хрен они дадут нам пройти. Так и перещелкают всех. Через огонь не пробежать уже. А по краю, где еще только и можно - им все видно. Трое их, и не промахнутся они. А потом мост и совсем сгорит. И или мы тут стоять будем, и всех перебьют, или отойдем. Потому как если лезть в тот овраг - то еще проще перестреляют.
Пока я это подумал - а уже сам собой на колено шлепнулся, затвор еще до того дернул, и не глядя особо, в край зарослей и грохнул с винтовки. Неожиданно для наших, они все аж затормозили, дурачки, оглядываются. А я уж внимания не обращаю - дело‑то интересное у меня. Винтовка все же не пристреляна оказалась. Но, нечасто такое бывает, если не в кино, а тут каменистая, пыльная осыпь помогла - увидел я, куда пуля попала! Облачко пыли так и встало, словно разрывной дал. На десять часов, метра на полтора так примерно. Ну, я тут же второй патрон, а тут как раз - бах! - вспышка! Ну и я в ответ, по вспышке, примерно целясь правее и ниже. Уже когда жму спуск, соображаю, что недалеко где‑то щелкнуло, пулей‑то. Встал, затвор дергая, и три шага и снова на колено, и по вспышке снова… А за спиной кто‑то из наших заорал - оттуда, значит, попали таки опять. А только все же, карабины у них, наверное, а они короткие, и тут триста метров, да речка эта, ветер - все не так им просто бить. А вот у меня - винтовка длиннющая, даром, что не пристреляна. Патрон тут винтовочный‑то - чуть помощнее нашего калашниковского. Но с очень длинного ствола пехотной винтовки - летит сильно и прямо. И отдача смешная, да и звук у винтовки на удивление тихий, вспышки тоже нет - ну оно и понятно - длинный ствол. Слишком длинный даже. Целить не так удобно, или садись на ногу, но тогда - и сам мишень. Или лежа, но они выше, а лежа стрелять вверх плохо. Да и опять - мишень. Пока все это думаю, ловлю на мушку заросли, надеюсь подловить, как высунется кто из этих. И от неожиданности, когда над ухом грохнул выстрел, дергаю спуск. Кошу глазом - Варс, оскаленный, дергает на весу, не отрывая от плеча, только голову в сторону отвел, затвор карабина. Матерый сержант, ну да кто ж иначе‑то думал. На выстрел слева отреагировал я спокойнее - Барген рядом, тот не сел, встал, словно с калашникова лупить собрался, в распор так встал, широко ноги расставив и наклоняясь вперед, и тоже - грамотно так держит карабин… С той стороны выстрел - пуля где‑то поверх пошла - и сдвоенный тут.
- Есть! - кто‑то сзади крикнул. А я, раз тут подмога есть, остальные три патрона в магазин набиваю как раз. Оглянулся - а наши все и замерли. Так и стоят живописной мишенью на спуске. Какое тут зло меня взяло!
- Вперрред, желудки! - зарычал, как когда‑то, давным - давно в той еще жизни - На мост! Вперед!!!
И снова за дело, целить по стрелкам. Их и впрямь там двое осталось - одного видать эти дядьки привалили, умелые. Да и те видать не новички - лупить стали теперь прямо с - по‑за кустов, двигаются резко, меняют позиции много. Да только не их уже берет - наши бегут по мосту - вот опять выстрел, и один из штрафников, крича, срывается вниз, но остальные бегут дальше.
А я, прикинув, куда дальше сунется стрелок, всаживаю. Насколько могу 'беглым' все четыре патрона ему 'наперерез'. И тут же кричу Варсу:
- Пустой! - по привычке, на автомате. Тот непонимающе косит глазом, и я поправляюсь - Патроны дай, сержант! У меня все вышли!
Слышу бряк - слева. От Баргена., прямо под ноги мне шлепается обойма, пока вбиваю ее в магазин, от Варса еще одна, ее в карман. А как вбил, то смотрю - а то ли я попал в того стрелка, толи сержанты привалили одного - но остался‑то, походу, один всего дивер. Один стреляет. И нечасто, выстрелы совсем редко, и наспех, неточные. А уже наши‑то первые бегут, карабкаются по склону от моста. Остальные по мосту бегут, и кавэ - два уже там, орет что‑то, вроде как, чтоб напролом не бежали. Зря уже, уже все, не с пулеметом же тот, не отобьется. А тут сзади, стук копыт - обернулся я даже. Ну, дает! Кане, лошади своей башку плащ - палаткой замотал, да и на всем газу на мост едет! И так вперед и пролетел, через огонь, только дым за лошадью, плащ - палатку с башки ей скинул, через ряды насквозь, и по склону. Вроде как, по склону вверх кавалерии атаковать невместно, но капитан прет. Тут выстрел опять с зарослей - бах! - ах ахнул кто‑то, мотнуло капитана, попал в него дивер! Но в седле держится, и скачет вперед. Ну, тут мы все трое, не сговариваясь дали по тем кустам, откуда стреляли, беглым. Я отстрелял, а новую обойму уже на бегу заправлял, потому как решил, что надо догонять - все штрафники на том берегу, кроме раненых, кто еще жив. Вон, кто в огонь‑то упал, затих уже, так и горит там. А на этом берегу из целых остались только наш взводный, так и стоящий растеряно, сержанты, да телега и при ней тыловые - они, едрена вша, только свои винтовки откапывают из транспорта, гляди ты на этот эстонский спецназ! Сержанты кстати тоже за мной рванули. По мосту… ух, жарковато и страшно - краем глаза отметил - метров десять вниз, и стенки отвесные - и падать не мед, и если без моста - то и подавно тут ползать. А мост уже разгорелся, хоть и минуты не прошло, треск стоит - как пистолетные выстрелы. И ясно уже - кранты мосту. Новый ставить придется. Я, сразу‑то за мостом - в сторону и опять изготовился стрелять - а некуда - Кане уже доскакал, и с лошади прямо в кусты куда‑то с револьвера беглым лупит, четыре штуки как с автомата почти дал. А потом с расстановкой еще один. Отсюда не видать, чего там как. Но Варс, что поблизь от меня с карабина целился, разгибается, встает, и удовлетворенно так:
- Готов… Хлопнул его капитан.
Не скажу, чтоб я уверен был, но спорить не стал. А тут уже и первые наши со штыками подбегают, Кане им что‑то командует - ну, ясно, зачистить заросли, а сам лошадь разворачивает, и в нашу сторону. Я с колена тоже встал, винтовку на предохранитель, а что дальше делать - не знаю. Стоять тут нехорошо, бежать вперед одному, потому как все уже далеко - как‑то глупо. Оглянулся на мост - трещит, весь в огне. Того моста больше внизу было - там опора такая сделана, эдакая ферменная конструкция, вышку ЛЭП напоминающая немного - она мост и подпирала. И вся она уже в огне. Тут соображаю - мы‑то ладно, а телега как?
А тут и капитан подскакал. За плечо держится, через пальцы кровь выступила, злющий. На меня взгляд бросил, я тут же вперед рванул, типа остальных догонять, но Варс меня остановил, велел тут быть по сторонам смотреть. Ну, оно тоже ясно - там от меня толку мало, а тут - лишний ствол. Кане, тем временем, с лошади прямо, перекрикивая треск горящего моста, орет на тот берег:
- Приказываю оставаться и ждать саперов. Гонца отправьте в крепость и ждите. Потом догоните!
Оттуда что‑то вякнули утвердительное, и капитан, чуть от моста отъехав, от жара‑то, с лошади слез. Барген уже индпакет рвет, помогает капитану куртку снять, мы с Варсом тоже чуть отошли - жарко горит. И все стоим, стволами, да больше сказать глазами по - окрест шарим. Кане ругается, но, судя по их с Баргеном репликам - несерьезно там особо, так, царапина невеликая, но болезненная.
Пока сержант бинтует капитану руку - подтягиваются наши. Хмурые и злые, притащили три тушки, все трое двушные уже. Уложили в ряд, взводный - два докладывать начал, но Кане, недослушав, морщась от боли, рявкнул, чтобы обыскали их, все сложили рядом. Началась суета, в итоге кроме трупов трех крепких мужичков в серой форме, пограничной стражи, как сказал кто‑то из штрафников, выросла куча трофеев - карабины, подсумки, ремни с ножнами, ножи, маленькие ранцы с жраньем, лохматые накидки. Ни бумаг, ни жетонов, личных вещей минимум - рыльно - мыльные, зажигалки, ложки… У одного нашлись листки бумаги и карандаш - но, как назло - листы чистые. Варс, однако, и их прибрал, сказав, что есть всякие хитрости, чтоб так просто не прочесть было, тайные способы всякие. Ну, да, слышал я - молоком там писать… Только чернильниц из хлебушка при этих не видать.
Капитан, все еще морщась, подошел глянул на убитых, сплюнул с сожалением: