Глава 8,
в которой Лайка знакомят со сламом
Проснулся я поздно, долго лежал не двигаясь, не открывая глаз: болела голова, руки как ватные - не поднять, не пошевелить.
Я уже клял себя за то, что ввязался в это дело. В конце концов, я Мак-Брайту не подчинен: мы делаем одно дело, хотя и разными способами. Мы можем и должны помогать друг другу, когда это безопасно. И тут же оборвал себя: не спеши осуждать Мак-Брайта. Сейчас ему прибавились лишние хлопоты - прикрывать тебя. И вряд ли бы он стал рисковать твоим положением, не продумав игры, не взвесив все "за" и "против". А ведь есть еще Первый, который, несомненно, знает и о вчерашней акции, и о моем участии в ней. Значит, оно было обдумано и согласовано. Только зачем - непонятно…
После душа я почувствовал себя значительно лучше, выпил кофе, принесенный горничной, вышел из отеля, поискал глазами Ли. Мальчишки не было. Особенно удивляться не стал, подошел к киоску, купил утренний выпуск "Новостей", перелистал тщательно. Так и есть: о вчерашнем происшествии ни слова. А разве ты ждал иного? Нет, конечно. В этом прекрасном свободном мире отсутствует одна маленькая деталь - свобода. Маленькая-то она маленькая, но без нее как-то неуютно. Хотя многие привыкают, живут, помнят извечное "стерпится - слюбится". А если не стерпится, не слюбится? Вот тогда иди в трущобы, слам, действуй, добывай себе эту свободу, рискуй ежечасно, но помни: в газетах тебя не прославят, в песнях не воспоют, имя твое в речах не рассиропят. Вот почему, к примеру, для приема в клубе "При свечах" колонки не пожалели, и даже некто Чабби Лайк в списке гостей упомянут, а о его посещении полицейского корпуса и речи нет: не событие!
Ну ладно, шутки в сторону. Что будем делать, Лайк?
- Дышишь свежим воздухом?
Резко обернулся, вздохнул облегченно: держи себя в руках, Лайк, не распускайся.
- Доброе утро, Линнет.
Она - в белом платьице-тунике, сандалиях с ремешками до колен, волосы схвачены золотым обручем - смеется:
- Хочешь, расскажу, что будешь делать в ближайшие несколько часов?
- Поделись всеведением.
- Повезу тебя туда, где с тобой и о прошлом поговорят, и о будущем поведают.
- Куда поедем?
- Вокзал "Торно", - сказала она в микрофон электроля.
- Я однажды был на вокзале "Торно"…
Она удивленно спросила:
- Когда?
- Вчера. С нашим общим другом. Почему опять вокзал?
Линнет пожала плечами.
- И опять и всегда… Традиционное место встречи.
- Место встречи не должно быть традиционным: это аксиома подпольщика.
- На вокзале "Торно" семьдесят семь перронов. Интенсивность работы предельная: каждые двадцать секунд прибывает или уходит моноэкспресс. Это же главный узел Мегалополиса: он соединяет центр с рабочими "окраинами", с "трущобами", с городами-спутниками. Пропускная способность его - двадцать миллионов пассажиров в сутки. Трудно ли потеряться среди них?
Мы прошли через вертящиеся двери в гигантский распределительный узел, откуда бесчисленные эскалаторы уносили пассажиров в туннели под светящимися табло с номерами вокзальных путей. По одному из них мы поднялись на второй этаж, прошли мимо цветной шеренги автоматов с газетами, жевательной резинкой и сигаретами, парфюмерией и значками - бляхами - черт знает с чем еще! - и наконец вышли на волю, прямо к подъезду, уткнувшему свой китовый нос в табло с расписанием и указателем "Путь N 7".
- А почему седьмой путь? - поинтересовался я. - Вчера был второй…
- Любой из первой десятки, - пояснила Линнет. - И любая станция по вкусу: от первой до шестой. Сейчас поедем до третьей.
Третья станция ничем не отличалась от первой, на которой я побывал вчера вечером: тот же длинный перрон, те же унылые автоматы, те же турникеты у выхода, та же стоянка электролей, и даже машин столько же - три, магическое число главного диспетчера.
- Поедем, - сказал я, но Линнет отказалась:
- Лучше пешком: спокойнее. Да и недалеко…
Окраина - кварталы бедноты. Здесь в ультрасовременных с виду - только с виду! - зданиях живут те, кто делает Систему сегодня: ее руки. Мне казалось - а по сути, и было так, - что я не раз проходил по теплому асфальту Семьдесят пятой улицы, поворачивая на Сто сорок шестую, шел мимо этого кондитерского магазинчика, ждал кого-то в баре Хиггинса с завлекательной надписью на дверях "У нас всегда есть что выпить!", играл в расшибалочку блестящей монетой с гордым профилем шефа Системы, стоял в очереди в кинематограф с юниэкраном, чтобы увидеть знаменитого Ланни Хоу в боевике "Планета - время любить!".
Повторяю еще раз: я не был в Мегалополисе, но был его жителем и на все вопросы давно получил ответ: и сколько людей в каждом доме, и каковы в нем квартиры (ученический пенал, увеличенный до размеров человеческого роста), и где работают его обитатели ("Автомобильный центр", "Сталь Нью-Джи", "Шахты Факетти", заводы Холдинга - несть им числа!), и как развлекаются они (кружка тэйла по вечерам, киношка или бар с традиционным стаканом, парк увеселительных автоматов или телеварьете на углу Сто пятой и Восемьдесят второй, а по воскресеньям - семейный выезд в центр - мотай свои денежки, рабочий класс!), и как любят, и как дышат, и как смеются - впрочем, как и все люди во всем мире, поделенном на две большие глыбы, бывшие когда-то одним домом, одной Планетой.
- Поспешим, - прервала мои раздумья Линнет, - нас ждут.
- Прости, задумался… Кто ждет?
- Сюрприз.
- Долго еще?
- Пришли, - сказала она, оглянулась, свернула за угол, потянув меня за руку, толкнула плечом дверь какого-то подъезда. - Сюда.
Мы спустились в полуподвал, открыли скрипящую дверь, прошли по темному коридору со множеством кабелей, протянутых прямо по стенам, подошли к стальной двери с вечной надписью о нежелательности посторонних. Линнет постучала негромко, и из-за двери спросили:
- Кто нужен?
- Почта для Седьмого, - сказала Линнет.
Дверь открылась. На пороге стоял невысокий плотный старик в сером комбинезоне с красной нашивкой на рукаве. На ней были вышиты три скрещенные молнии. "Электрохозяйство района", - догадался я.
Старик отступил, давая дорогу.
Мы прошли через низкий машинный зал, поднялись по ступенькам к стеклянной будочке в конце его.
- Входите. - Голос был мне знаком.
В тесной комнатке - судя по оборудованию, пультовой - на табуретке сидел Мак-Брайт, а рядом на стуле - незнакомый мне человек лет сорока.
- Привет, Чабби, - сказал Мак-Брайт. - Знакомься.
Незнакомец поднялся и, прихрамывая, подошел ко мне.
- Доктор Стоун, - протянул руку.
Я пожал ее, вспоминая, где я слыхал это имя, вспомнил и с уважением посмотрел на Стоуна.
- Рад познакомиться. Мое имя Лайк.
- Слышал, - сказал доктор.
- Я о вас тоже…
- Завели канитель, - усмехнулся Мак, - интеллигенция… - И Линнет негромко: - Девонька, погуляй по залу с полчасика, посмотри хозяйство Блисса.
Мы остались втроем в тесной комнатушке, где, кроме трех зачехленных пультов, стояли какие-то ящики, а за ними, в углу, виднелась еще одна дверь.
- Там подсобка, - сказал Мак-Брайт. - Мы одни, не волнуйся.
- Я не волнуюсь, я удивляюсь.
- Чему?
- Что это за игры, Мак? Непонятные приказы, непонятные действия, непонятная конспирация. Заметьте: я не спорил и не спрашивал - подчинялся. Хотя зачем - один Бог знает. В конце концов, я здесь не для того, чтобы отбирать лавры у мифических богатырей, у меня несколько иная задача.
Мак-Брайт усмехнулся устало, потер ладонью глаза: они слезились, как после бессонной ночи, даже не одной - нескольких. И я пожалел, что был резок с ним: измучился, измотался.
- У нас одна задача, - сказал он тихо, почти шепотом, и доктор кивнул ему, словно соглашаясь, - и ты ее знаешь, Лайк. Ты мне не подчиняешься, и я не вправе тебе приказывать. Но любой мой приказ - это приказ Первого или с ним согласован. Кстати, твое участие во вчерашней акции - вообще его замысел. Он мне его не объяснил, некогда было. Встретишься с ним - сам спросишь. - Он поймал мой удивленный взгляд, махнул рукой: мол, не перебивай, объясню. - Да-да, встретишься, и скоро - он сам назовет день. И это тоже не моя идея - его… Теперь о главном. У доктора Стоуна есть кое-что по твоему ведомству: послушай, пригодится…
Он замолчал. Доктор тоже молчал, изучающе глядя на меня. Я не любил многозначительной тишины, поэтому немедленно ее нарушил:
- Несколько вопросов, Мак. О вчерашней акции.
Тот кивнул: спрашивай.
- Спрошу кратко. Как? Что? Почему?