Сборник приключенческих и фантастических повестей
Содержание:
ОПОЗНАЙ ЖИВОГО. Приключенческая повесть
В ЛЕСУ ПРИФРОНТОВОМ. Фантастическая повесть
"ВЕДЬМИН СТОЛБ". Фантастическая повесть
ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ЛЕСНОЙ УЛИЦЕ. Фантастическая повесть
Содержание:
ОПОЗНАЙ ЖИВОГО 1
Одесса - Я И ГАЛКА 1
ПАЛОМНИЧЕСТВО 2
Я И ТИМЧУК 3
ОТПЛЫТИЕ 4
Ялта - ЗНАКОМСТВО 5
Я И ПАУЛЬ ГЕТЦКЕ 6
Я НАЧИНАЮ РОЗЫСК 8
Сочи - Я РАЗГОВАРИВАЮ С ОДЕССОЙ 9
Я РАЗГОВАРИВАЮ С МОСКВОЙ 11
Я И ГАЛКА 12
Сухуми - "ПОШЕЛ КУПАТЬСЯ ВЕВЕРЛЕЙ" 13
ДВА ПРОСЧЕТА ПАУЛЯ ГЕТЦКЕ 15
СНИМАЕМ МАСКИ 16
Батуми - ПОСЛЕ ШТОРМА 18
ОБЛАВА 20
Москва - МИХАИЛ САХАРОВ 22
БУГРОВ ВСПОМИНАЕТ 23
ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР 25
ВОЕННЫЙ СОВЕТ 26
Новороссийск-Одесса - КАПКАН 27
Новороссийск-Одесса - "БЛИЗ ДИКАНЬКИ" 28
СОВСЕМ ДРУГОЕ ДЕЛО 30
В ЛЕСУ ПРИФРОНТОВОМ 30
"ВЕДЬМИН СТОЛБ" 40
ПРОБА ПЕРА. БЕРНИ ЯНГ 40
КАЛИТКА В НЕВЕДОМОЕ. ЯКОВ СТОН 41
ЯКОВ СТОН. ПУТЬ К МИЛЛИОНАМ 42
БЕРНИ ЯНГ. ДАРЫ ДАНАЙЦЕВ 43
БЕРНИ ЯНГ. КОЛЛЕГИ ПО ЭКСПЕРИМЕНТУ 45
ПО ДОРОГЕ В НЕВЕДОМОЕ. ЭТТА ФИН 47
ЭТТА ФИН. ЛАГЕРНАЯ РАПСОДИЯ 48
НОВОЕ В КРИСТАЛЛОГРАФИИ. БЕРНИ ЯНГ 49
СВОДЯТСЯ КОЕ-КАКИЕ СТАРЫЕ СЧЕТЫ. - ХУАН ТЕРМИГЛО ПО КЛИЧКЕ ГВОЗДЬ 50
В РОДНОМ ПРОСТРАНСТВЕ. ЭТТД ФИН 51
РЕШАЕМ КРОССВОРД. БЕРНИ ЯНГ 52
"МЫ ПРОСЧИТАЛИСЬ, ДЖАКОМО". ЯКОВ СТОН 53
"СОН" В РУКУ. - ХУАН ТЕРМИГЛО, ОН ЖЕ ПЕДРО МОНТЕЦ 54
НЕПОДСЛУШАННЫЕ РАЗГОВОРЫ. РАЗНЫЕ ЛИЦА 55
ЕЩЕ "СОН" В РУКУ. БЕРНИ ЯНГ 56
СЕЗАМ ЗАКРЫВАЕТСЯ. БЕРНИ ЯНГ 58
ТЕЛЕФОННАЯ НОЧЬ. БЕРНИ ЯНГ 59
СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ВЕКА. ЭТТА ФИН 60
КНИГА В НАБОРЕ. БЕРНИ ЯНГ 62
ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ЛЕСНОЙ УЛИЦЕ 62
1. ДОЖДЬ 62
2. ДЫРКА ОТ БУБЛИКА 66
3. АНОМАЛИЯ 70
Сергей Александрович Абрамов
Опознай живого
ОПОЗНАЙ ЖИВОГО
Одесса
Я И ГАЛКА
Я выхожу из ванной двухместного номера приморской гостиницы и почему-то взглядываю на потолок. Он так высок, что цепочку люстры с молочно-матовыми фонариками следовало бы удлинить по меньшей мере на метр. Такие величественные готические палаты я видел до этого только в застенчивых парижских переулочках в патриархальных отелях для богатых негоциантов.
Я надеваю у зеркала белую водолазку с красной каемкой у шеи и серый твидовый пиджак, купленный в одном из заграничных вояжей.
- Стареющий ловелас с Больших бульваров, - критически замечает Галка.
- Не язви. Принимай душ и пойдем.
- Душ меня не устраивает. Нужна ванна. Иди один.
- Жаль. А может, без ванны?
- Иди, иди. Я уже была в Одессе в пятьдесят первом и шестьдесят восьмом. Все то же, только пообтерлось и постарело.
- А я не был здесь с сорок пятого, когда Седой вызвал меня в Москву.
- Значит, начнется паломничество по святым местам?
- Это как смотреть, Галочка. Для меня они действительно святые.
- Знаю даже, с чего начнешь. Я молчу.
- Конечно, с трехэтажного дома на углу Свердлова и Бебеля! - смеется Галка. - Так он даже не постарел - одряхлел. Черная дыра вместо подъезда. Двери почему-то сняты, а перила на лестнице еле держатся. Я и на дворе была. Он кажется совсем крохотным. Знаешь, как уменьшается пространство детства, когда взрослеешь? И старого каштана посреди уже нет, и дворовая наша Швамбрания вспоминается с жалостью. Лучше не ходи, кавалер Бален-де-Балю.
Так меня окрестили в звонких ребяческих играх, по имени владелицы частной женской гимназии, в Которой после революции обосновалась наша советская трудовая школа. Мне очень нравилось это роскошной звучности имя, особенно после того, как я прочел Ростана в переводе Щепкиной-Куперник. Кавалер Бален-де-Балю! "Дорогу, дорогу гасконцам, мы с солнцем в крови рождены!"
- Для полковника госбезопасности это, пожалуй, чуть-чуть сентиментально, - иронически добавляет Галка, - особенно когда ему уже за пятьдесят. Не по возрасту.
Но я вспоминал не детство и не юность, а ночь под первое мая 1943 года, когда впервые осознал себя взрослым. Мне было тогда двадцать два года.
Мы собрались на чердаке над Галкиной комнатой, куда можно было проникнуть сквозь дыру в потолке из бокового чуланчика. Нас было пятеро, сгрудившихся вокруг старенького, починенного мною радиоприемника, хрипловатым шепотом передававшего согревающие сердце слова: "От Советского Информбюро…" Пятеро выросших на одной улице, в одном дворе и в одной школе: я, недоучившийся юрист-первокурсник, работавший наборщиком в типографии "Одесской газеты", школьница Галка, дотянувшая до десятого класса и вместо вуза поступившая официанткой в немецкий ресторан на углу Преображенской и Греческой, Володя Свентицкий, перворазрядник по боксу в полусреднем весе, укрывшийся от румынской мобилизации в артели грузчиков на станции Одесса-товарная, и его брат Гога, бывший пионер, ныне чистильщик сапог на Приморском бульваре. А чуть в стороне примостилась Вера, когда-то библиотекарь городской библиотеки имени Ивана Франко, превращенной в общежитие для гарнизонных солдат из охраны губернатора Алексяну, - книги сожгли, персонал разогнали, книжные стенды перешли под солдатские койки. Веру тогда стараниями Галки удалось устроить кастеляншей в соседний с рестораном отель "Пассаж" на той же Преображенской. Она распределяла и сдавала в прачечную постельное белье для гостиничных постояльцев - офицеров немецких резервных частей, задерживающихся в Одессе перед отправкой на фронт.
- Единственная из нас, кому не удалось дожить до Победы, - говорит Галка.
За четверть века супружеской жизни мы уже привыкли к семейной телепатии, и я, не удивляясь, понимающе подхватываю:
- Почему единственная?
- Я имела в виду нашу инициативную пятерку. Все выжили, только жизнь разбросала.
Галка уже не думает о ванне. Запахнув халатик, она тянется к лежащей рядом на тумбочке моей сигаретной пачке. Между прочим, она не курит.
- Оставь, - говорю я.
Не слушая меня, она берет сигарету, неумело мнет ее пальцами и долго глядит на кончики своих тапочек.
- Самой большой загадкой для меня был ее провал. Я даже не прислушивалась к разговорам за столиками. Все думала: кто? Кто предал? Ведь она была связана только с Седым, информацию передавала, как говорится, из рук в руки. А провалилась явка не Седого, а дяди Васи.
Я смотрю в зеркало на Галку. Смешинки в глазах ее погасли, да и сами глаза как будто ввалились. Или мне это показалось в тусклом зеркальном стекле?
- А помнишь клятву, с которой мы начали тогда после первомайской сводки по радио? - вдруг спрашивает она.
Не напрягая памяти, я отчеканиваю слово за словом:
- Не щадя крови и жизни своей, за пытки, за издевательства и насилия над моим народом клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно. Кровь за кровь! Смерть за смерть!
- Да… все так…
- А ты говоришь - паломничество, - возвращаю я Галку в семидесятые годы.
Она не слышит.
Она все еще там, в глубине времени, вскрытой световой скоростью мысли.