- Послушайте, - мой голос был тих и неспокоен, - я хочу рассказать вам об одном мальчике и котенке. Однажды безобидный котенок был убит на глазах у мальчика. Трудно сказать, мог ли мальчик предовратить его смерть или нет, но кто-то или что-то подумало, что мог. И воссоздало этого котенка, вернее, бесчисленное множество копий одного и того же котенка. Я полагаю, что этот 'кто-то' или это 'что-то' чересчур придирчиво, ведь мальчик был ни при чем и не совершил ничего дурного. По крайней мере, не сделал ничего такого, чтобы видеть бесчисленное множество котят. Вы понимаете меня? Эта штука, чем бы она ни была, очень придирчива. Слишком придирчива. Поразмышляйте над этим.
Я хотел добавить еще кое-что, но увидев тяжелый взгляд мага, передумал и пошел прочь. Я уже сделал многое, чтобы уберечь Диада от уготованной ему судьбы, но вдруг понял, что это бесполезно. Многоопытный мастер-артефактор не поверил мне, счел мой круг опеки блефом и дал клятву лишь затем, чтобы ее нарушить.
Наружные двери тихо захлопнулись за мной, я даже сделал несколько шагов по скользкой траве, прежде чем услышал это. Дождь наконец закончился и все было отлично слышно. Со стороны дома донесся приглушенный треск, будто пол внезапно просел и рухнул в подвал под действием невиданной тяжести. В доме, конечно, не было никакого подвала, хотя пол на самом деле просел и рухнул. Диад нарушил наш уговор.
Хозяин дома был действительно знающим магом и понимал, что круг опеки не сделает ничего особенно дурного, если попытаться создать форму. Круг опеки - невеликая магия, а значит можно попробовать рискнуть и преодолеть его. Что ж, маг прав. Круги опеки слабы и не способны на многое, за одним-единственным исключением.
Губернатор, бывший владыка старого города, конечно, не мог отпустить своего ученика без того, чтобы показать ему дорогу обратно в старый город. Эта дорога была невероятно проста, ведь старый город находится прямо под Лимом. Нужно лишь создать специальный круг опеки и насытить его энергией. Если энергии будет достаточно, то пол провалится в старый город.
Я так и сделал: поставил круг опеки и насытил его почти до предела, не хватало какой-то малости. А потом ушел, предоставив мага судьбе. Он попытался создать форму и этого оказалось достаточно, круг опеки вобрал в себя ее энергию и пришел в действие. Диад провалился вниз и кто знает, что его там ждет с его бесчисленными убийствами и дикой охотой? Я даже боюсь представить.
Дом снова впустил меня. Я поспешил вернуться, ожидая, что Диад сумел как-то вырваться из круга и выжить. Но этого не случилось.
Посередине комнаты зиял провал, обломками досок напоминая оскаленную пасть. Провал был большой и простирался от шкафа до самого стола, на котором по-прежнему лежал мешочек с бриллиантами. Ни стула, ни мага не было. Я пошел по комнате, осторожно огибая отверстие. Затем взял мешочек и высыпал бриллианты на ладонь. Их бока задорно сверкали в свете лампы, стоящей в углу.
Мне были очень нужны деньги… хотя кому они не нужны? Но, к сожалению, эти бриллианты мне не принадлежали. У них был хозяин, который сейчас сражается внизу с какой-нибудь жутью, порожденной им же. Я повернул ладонь и бриллианты посыпались в провал серебристым дождем. Может быть они помогут их владельцу, раз уж он так верил в их силу? Но мне почему-то казалось, что не помогут.
Глава 20
Слухи распространяются со скоростью звука. Уже на следующий день по Лиму прокатилась молва, что старый город нанес неожиданный удар, такой, какого еще не было прежде. Невиданное чудовище вылезло из-под земли, проломив пол в доме уважаемого мага. Этот маг храбро сражался, но силы были неравны: чудовище оказалось сильным и возможно непобедимым, как многие существа старого города. Маг исчез, сгинул в черной пропасти, что вызвало легкую панику среди степенных обитателей Лима.
Об этих слухах я узнал в иносказательной форме от своего шефа, который с утра получил важный устный приказ и успел поболтать с гонцом. Приказ касался вашего покорного слуги и предписывал мне немедленно отправляться в Лим, чтобы встретиться с высокопоставленным начальством. Я сразу понял, что меня призывал к себе маркиз Ори.
От некоторых приглашений невозможно отказаться, тем более, что к маркизу накопились вопросы. Под изумленным взглядом шефа я собрал со стола наиболее красноречивые фотографии, положил их в папку и сказал, что готов.
- Зачем вам фотографии? - настороженно спросил Морозов, почесывая впадину между нижней губой и краем белого уса.
- Не беспокойтесь, Олег Геннадьевич, - ответил я. - Они не для начальства.
- А для кого?
Я загадочно улыбнулся и развел руками. Адресат должен появиться вскоре. Он будет самым первым по дороге в Лим.
Дверь удачно распахнулась со второй попытки. Я снова оказался в кирпичном четырехугольном склепе в обществе Привратника, притворяющегося римским сенатором.
Мне нужно было с чего-то начать: либо с проездного вопроса, который меня очень волновал, либо с фотографий. Я решил начать с того, о чем мог говорить беспрепятственно.
- Зачем жить человеку? - вновь повторил я задание. - Об этом думали многие, но ничего не придумали, поэтому сочли, что людская жизнь бессмысленна. Некоторые пошли еще дальше и обнаружили, как с этим бороться: нужно заниматься как можно более бессмысленным трудом. Был такой мифический персонаж по имени Сизиф. Его покарали боги и приговорили к тому, чтобы он вечно катил в гору камень. Когда камень достигал вершины горы, то срывался вниз и Сизифу приходилось начинать все сначала. Один мудрец сказал, что жизнь Сизифа более счастлива, чем жизнь всех остальных людей, потому что он борется с бессмысленным существованием, выполняя совершенно бессмысленную работу. Если так и есть, то человек должен жить для того, чтобы производить бессмысленность. Вот его цель!
Привратник улыбнулся настолько ободряюще, что я подумал, что почти точно поразил мишень. Увы, меня всегда подводила торопливость.
- Вы отлично подготовились, Глеб, лучше, чем в прошлый раз. Но ответ неверен. Объяснить почему? С бессмысленностью невозможно бороться ею же. Это не математика, где минус на минус дает плюс. Занятия бессмысленной работой общую бессмысленность не уничтожают, а умножают. Даже если многие люди считают, что жизнь лишена цели, бороться с этим можно лишь одним способом: сознательно искать и придумывать искусственную цель. Это убьет бессмысленность существования.
Привратник помолчал, с интересом поглядывая на мои руки.
- Вы открываете и закрываете папку, Глеб. Она для меня? Что в ней?
Попытка ответить на проездной вопрос снова провалилась. Вероятно, Привратник ожидал какой-то очень специфический ответ, но какой? Я открыл папку, чтобы убедиться, что фотографии еще не успели превратиться в гравюры. Привратник смотрел на меня, щуря маленькие глазки под слегка отечными веками.
Я сосредоточился. Почему-то именно здесь, между двумя мирами, задавать вопросы было иногда особенно трудно. Я много думал о том, какие ситуации мешают говорить о Лиме свободно, и понял, что сложнее всего бывает тогда, когда присутствуют посторонние люди, никак не связанные с Лимом, или ведется запись разговоров. В таких случаях часто вообще ничего важного не сказать. Но Привратник-то с Лимом связан, отчего же с ним иногда невозможно свободно разговаривать?
- Гм… не все артефакты полезны для людей, - неуклюже начал я, кляня и себя и того, кто поставил невидимые барьеры для нормального общения.
- Что, Глеб? - Привратник приподнял брови, что должно было означать вежливый жест, но выглядело издевательством.
- Некоторые артефакты не… гм… полезны… для здоровья… вот, - я протянул Привратнику раскрытую папку.
Мне сначала даже показалось, что мой собеседник туда не посмотрел, настолько был мимолетен его взгляд. Затем почудилось, что Привратник сейчас задаст свой вопрос Места и прекратит еще не начавшуюся дискуссию. Я ошибся.
Привратник увидел все и понял, что я хочу услышать. Его губы изогнулись, будто в нелегких раздумьях, а лоб сморщился, придавая сходство с пожилым циничным мыслителем. Я понял, что сейчас узнаю такое, на что даже не рассчитывал. Мое дыхание затаилось. Это будет не вопрос Места, а что-то важное… я даже не думал, что могу так хорошо читать по скупой мимике Привратника. Или могу потому, что раньше в движениях его лица не было искренности?
Привратник прикрыл глаза, словно отказываясь смотреть на меня. А может быть ему не нужно смотреть глазами, он и так все отлично видит? Как много бы я отдал, чтобы понять суть этого существа!
- Это прошло не через меня, Глеб, - слова Привратника прозвучали неожиданно, несмотря на то, что я был готов их услышать.
- Что? - переспросил я и, почувствовав секундное облегчение, выпалил. - Но ведь вы - единственная связь между Землей и Лимом! Разве нет?
- Да, - наклонил голову Привратник, открывая глаза. - Я - единственная связь. Так было и так должно быть.
- Но как же…, - я был растерян и пытался сформулировать понятный вопрос.
Привратник тяжело поднял руку, прерывая меня. Его старческие пальцы, похоже, не могли разгибаться до конца.
- Действуйте, Глеб, - внезапно сказал он голосом, полным силы. - Сделайте то, что вы должны сделать! Исполните долг!
- Что? - снова переспросил я, ошеломленный энергией этих слов.
- В чем ваш долг, Глеб? - глухо произнес Привратник. - Что вы обещали?
- Обещал губернатору? Создать агентство и покарать убийцу…, - я был поражен, обитатель каменного склепа со мной еще никогда так не разговаривал.
- Действуйте же! - Привратник словно смягчился и после паузы добавил. Куда желаете попасть?