Я взглянул наверх. Небо проглядывало сквозь отверстия люка тусклыми серыми кружками, заметно потемневшими за последний час. Смеркалось. Тихонько щёлкнуло вдалеке - завёлся или, наоборот, уже наигрался "стеклорез", и тут же заверещал псевдозмей. Громкие трели, удивительно похожие на звук милицейского свистка, тянулись на одной ноте по минуте и больше, потом одному псевдозмею отвечали десять других, и каждый вечер в Зоне напоминал концерт спятивших дэпээсников, стремящихся пересвистать друг друга. Псевдозмеи, несмотря на название, к рептилиям никакого отношения не имели. Это были полутораметровые безногие крысы, похожие на отрезки садового шланга, покрытые влажными язвами и небрежно обвалянные в белой шерсти. С одного конца шланга торчала костлявая крысиная башка в количестве от одной до трёх, причём разных форм и размеров, с другого - длинный чешуйчатый хвост. Тупые, удивительно злобные твари промышляли падалью, мелкой живностью, портили схроны и при случае могли атаковать раненого или спящего сталкера. Укусы этих мутантов оставляли неглубокие, но опасные раны, чреватые гангреной или даже смертью от трупного яда - пасть твари была настоящей гнилой помойкой с множеством крошечных паразитов. Среди псевдозмеев встречались иногда и "осьминоги": десяток тварей срастались в бугристый волосатый шар размером с тыкву. Учёные обещали за поимку такого монстра весьма неплохие деньги. И не потому даже, что это был один из самых причудливых мутантов Зоны, видывали здесь и куда более странных зверьков. Интерес "ботаников" был вызван тем, что "осьминог" умел летать. Невысоко, в метре-полутора над землёй плыл гноящийся, покрытый багровыми пятнами шар, шевеля щупальцами слепых псевдозмеев, старательно вынюхивающих добычу, причём две-три зрячие крысы-урода торчали сверху, как антенны, и крутили головами, осматривая пейзаж на предмет аномалий, хищников и предполагаемого обеда. Осторожный, до неприличия живучий и хитрый "осьминог" славился своей трусостью и невероятной подлостью. Летал он совершенно бесшумно, предпочитая подкрадываться со спины и, разогнавшись, сшибать сталкера с ног, после чего быстро рвал крысиными пастями горло, заплёвывал глаза ядовитой слизью и сразу ретировался в укрытие. Там он терпеливо дожидался, когда ослеплённый, истекающий кровью сталкер перестанет биться в агонии, и потом пасся на трупе неделю, отъедаясь до размеров хорошего рюкзака. Нападал он также и на слепых псов, плотей и даже чернобыльских кабанов, изводя намеченную жертву меткими плевками разъедающих шкуру желудочных выделений. "Ботаникам" до нервного зуда хотелось заполучить живой экземпляр "псевдоколониального организма № 5277", летающего вопреки всем известным законам физики и биологии. Обещанная ими награда всё ещё искала своего героя, так как изучение дохлых по причине множественных пулевых ранений "осьминогов" хоть и дало материала на пять диссертаций, но главных вопросов не разрешило.
К непрерывно верещащим псевдозмеям присоединилась ещё какая-то тварь, и через навязший в ушах заливистый свист пробивались басовитые "у-уооо-ааап!". Вечерний концерт Зоны набирал обороты. То ли ещё будет на закате…
На всякий случай я проверил, крепко ли сидит стальной пруток в петлях люка. Тот сидел замечательно.
Наступало время отужинать и готовиться на боковую. Достав из кармашка на клапане рюкзака большой тюбик с надписью "Паста для мытья рук", я выдавил на ладонь белёсую колбаску и старательно её растёр. Теперь подождать пару минут, пока липкая, сильно пахнущая мандарином слизь застынет, и стянуть похожую на рваные перчатки плёнку с ладоней. Грязь паста счищала идеально, заодно истребляя всякую невидимую глазом живность.
Ужин особым разнообразием не отличался. Банка армейской тушёнки. Пять жёстких, по виду и вкусу похожих на картон галет. Крепкий горячий чай из термоса. Тюбик сгущенного молока. Большая серая таблетка БАДУНа, биологически активной добавки универсального назначения: витамины, минералы, иммуностимуляторы, глицин и ещё много чего. Оригинальная аббревиатура была предметом шуток: некоторые сталкеры всерьёз принимали БАДУН за лекарство от утреннего недомогания, вызванного передозировкой УПРСТ - "Уникального Противорадиационного СреТства" или попросту водки. Кстати, реально помогает. Кисленькая.
В люк постучали. Я подтащил поближе к руке "Сайгу" - мало ли, кто там долбится, - и продолжил чаепитие. Стук повторился.
- Братуха, открой. Свои.
- Все свои дома сидят, телевизор смотрят. - Я щёлкнул предохранителем. - Кто таков будешь?
- Кличут Седым. Из "Долга" я.
По неписаному закону Зоны отказать в убежище на ночь любому сталкеру, даже врагу, считалось последним делом. С другой стороны, некоторые мутанты великолепно имитировали голос и внешность человека, взять того же излома. Хорошо, что на ПМК последней модели имелась крошечная камера на выдвижном телескопическом прутике. Вытянув прут на всю длину, я просунул камеру в отверстие люка. Темно, блин.
- Эй, Седой! Фонариком посвети.
В зрачок камеры послушно уставился яркий луч, и экран ПМК залило ровным белым светом.
- На себя, умник! И руки покажи.
- Понял.
Пару секунд я любовался на небритое уставшее лицо, затем на руки. Одинаковые. Человеческие.
- Сейчас открою.
- Побыстрее, браток. Там вроде собачья стая собирается.
Седой помог отодвинуть люк и ловко просочился в убежище. Автомат с двумя рожками, смотанными изолентой, он затащил секундой позже.
- Спасибо, братуха… никак, Лунь собственной персоной? - Сталкер протянул заскорузлую, жёсткую ладонь, я пожал руку, вглядываясь в смутно знакомое лицо. Где-то видел я уже коротко стриженные, с заметной проседью волосы, цепкий прищур серых глаз, жёсткую складку губ. Немолодой, за сорок, вроде был военным. Вспомнил.
- Больница в Припяти.
- Ага, точно. - Седой скупо улыбнулся. - Лихо ты тогда королевскую плоть из своей пукалки срезал. Раз-два-три, и уже валяется. А мы по этой заразе из двух стволов молотили, и без толку. Чем ты хоть её?
Я достал из подсумка магазин и выщелкнул на стол тяжёлый патрон. Седой покрутил его в пальцах, с сомнением на лице вернул.
- Это же гладкоствол. Жакан, что ли?
- "Колун".
Хорошая пуля. Страшная. Разворачивается в теле широкими лепестками вокруг тяжёлого крепкого сердечника, вырубая в мясе кровавый тоннель и ломая кости. Навылет бьёт редко, быстро застревая в тканях и отдавая им всю свою энергию. Что, впрочем, от неё и требуется. Королевской плоти обычно хватало трёх-пяти штук, когда из автомата можно было выпустить два рожка, и то с сомнительным успехом. Да, памятная была ночка, когда втроём забились в больничный гараж и отстреливались от тварюги, прячась под рассыпающимися от ржавчины фургонами "неотложек", а рядом урчали лужи "киселя", в который никто не влез только по счастливой случайности. Даже и не поговорили тогда - некогда было. "Долговцы", кивнув в знак признательности, побежали в бывшую амбулаторию, где ещё три их товарища по клану зачищали здание от "прыгунов", а я продолжил преследовать мелкого "осьминога" в надежде изловить и доставить учёным. Так и не добыл, кстати…
- Хорошо у тебя, Лунь, получается всякую нечисть валить. Нам такие люди нужны.
Ну вот. А я-то всё ждал, когда вербовка начнётся. Предсказуемы "долги" так, что аж скучно делается. Идейные, ядрена восемь. Задались целью уничтожить Зону, да только безнадёжное это дело. Гавкала, понимаешь, моська на слона.
- Ненавидишь, значит, Зону?
- Ненавижу, - сдавленно выдохнул Седой и хрустнул сжавшимися до белизны кулаками, - не имеет эта погань права на существование, понимаешь? Расползается мерзость по нашей земле, люди мрут как мухи в аномалиях этих чёртовых, монстры их жрут, болезни новые. Это враг, Лунь, это… даже слова не подберу. Ну, пойдёшь к нам?
- Нет.
- Ясно. - Седой достал банку, нож, несколькими ударами взрезал крышку, с расстановкой поел, молча принял от меня кружку чая.
- Почему? - спросил он, когда я уже думал, что разговор закончился.
- Гуляю сам по себе, - ответил я и добавил: - Да, если честно, не могу сказать, что разделяю вашу философию.
- И что не нравится? - На скулах Седого заиграли желваки.
Врать Седому не хотелось, но и сказать, что не воспринимаешь Зону как лютого врага и готов крошить мутантов только за то, что они мутанты, тоже было как-то не с руки. Совсем разобидится. Я решил нейтрально пожать плечами и ответить вопросом на вопрос:
- Представь, что зачистили вы Зону до последней животины, убрали все аномалии, раскурочили артефакты. Всё, нет Зоны и не будет больше никогда.
- Ну, представил.
- А дальше? Куда подашься, Седой?
Желваки на скулах сгладились. Седой задумался.
- Земля большая. Где-нибудь пригожусь.
- Вот именно, что где-нибудь и скорее всего как-нибудь. Поди, плохо после того, что в Зоне прошёл, где себя уважал, где, наконец, нужен был, за Периметром ломом снежок долбить и копеечку считать от подачки до подачки.
- Вот, значит, как. - Седой хмыкнул. - Может быть, и снежок. Да только совесть при этом чистая будет, что свой долг выполнил, что людей спасал. А ты вот, Лунь, шкура.
- А ты дурак, - ответил я на комплимент взаимной любезностью.
- Это почему же?