Увы, Рейса они с собой не увезли. Когда на место событий прибыл Гектор, Рейс прожужжал ему все уши и явно не собирался этим ограничиваться. Гектор слушал и успокаивал его – или мне так показалось по его жестам – но при этом бросал в мою сторону взгляды, способные прожечь бронеплиту. У меня начало складываться впечатление, что пройдет еще немало времени, прежде чем мне удастся выцыганить у него хоть один рулет.
В середине дня меня вызвали на ковер. Гектор приказал мне оставить "Марию" в лагере и Бодрячка подбросила меня до нашего барака. Она скосила на меня свои голубые глаза.
– У тебя серьезные проблемы, Сэм. Рейс утверждает, что ты один из них и деревья ты по-валил затем, чтобы предотвратить погоню.
– Ты в это веришь, Бодрячка? – Я позволил злости прорваться в моём голосе в полную силу.
– Эй, Сэм, мы же друзья, ты не забыл?
– Тогда, черт возьми, не суй свой нос не в своё дело.
Она поглядела на меня уже жестче.
– Ты хочешь сказать, что это правда?
– Забудь.
Бодрячка остановила ховер и ткнула меня кулаком в плечо.
– Слушай, я всегда думала, что ты не такой как другие. Я подумала, что всё это сегодняшнее геройство под крутого парня было действительно чем-то необычным и героическим. Да я знаю, что так и есть. Ты там не обязан был ничего делать, но ты сделал. А теперь ты не хочешь об этом говорить? Что случилось?
Мои ноздри раздувались.
– Случилось так, что ты меня совсем не знаешь, Бодрячка. Сколько я здесь был, десять недель? Конечно, мы сдружились, вместе проводили время, но то, что тебе кажется героизмом – совсем не то. Всё, что я хотел – чтобы меня оставили в покое, и я думал, у меня получилось.
А теперь – это. Просто катастрофа.
Она заколебалась.
– В чем дело, Сэм? Ты можешь мне доверять. У тебя проблемы с законом и ты боишься, что Рейс их раскопает или как?
– Давай остановимся на "или как", хорошо? – Я позволил моему голосу немного смягчиться. – Все это произошло из-за моих глупостей прошлым вечером. И пострадали люди. Просто не встревай.
Явно уязвленная Бодрячка кивнула и снова завела ховер. Оставшуюся часть пути с горы мы проделали в полном молчании. Она ссадила меня и повернула назад. Когда я добрался до своей конуры, мне сообщили о требовании прибыть в полицейское управление в Овертоне сразу по-сле того, как я приму душ и переоденусь.
Я задержался в душе. Я смывал глубоко въевшуюся грязь и от души жалел, что вода не может вымыть из мозгов образ полицейской, катящейся сквозь облако сосновых иголок. Я знал, что она была уже мертва, когда её отбросило. Санитары это подтвердили, но когда люди по-падают под удар тяжелого вооружения, им не всегда так везет.
Горячая вода в итоге закончилась, поэтому я вытерся, нашёл чистые джинсы и надел бы рубашку, в которой я был прошлым вечером, но Борис взял да и залил её своей кровью. У меня была другая чистая рубашка, которую я берег для особых случаев, и мне не хотелось её одевать, но выбора на самом деле не было. Выглядел я недурно, но решил не бриться, специально, чтобы Рейс не возомнил, будто мне вздумалось продемонстрировать ему свое уважение.
Позже я пришел к выводу, что совершил ошибку, не выглядев на все сто. К тому времени, как я закончил с душем, Рейс уже прислал за мной полицейскую машину. Сидя на заднем сидении, я выглядел как уголовник, которого забирали за какое-то совершенно кошмарное преступление. Я читал это в глазах окружающих, даже в глазах Бодрячки. Это ранило, но что ж я мог поделать.
Водитель был неразговорчив, это меня устраивало. Чуть больше чем через час мы прибы-ли в Овертон, самый крупный город в округе – прославлявшийся как "Жемчужина Юга" в рекламе, стремившейся заманить людей смотреть девственные леса, вроде того, что я валил.
Овертон не был очень уж высотным городом – я, правда не знаю, как он назывался, когда ещё принадлежал Синдикату – за исключением центральной улицы, дома которой сооружены из бетона и стали, большая часть города была довольно низкой и гармонировала с холмами и долинами, на которых он раскинулся.
Главное управление полиции представляло собой большое массивное здание поблизости от космопорта. Меня провели по лестнице и сразу же отправили лифтом на четвертый этаж. Во-дитель сдал меня какой-то женщине, по всей видимости, глухой. Она так и не расслышала мою просьбу принести воды. Она отвела меня в комнату для допросов и усадила на стул. Секунду она раздумывала, не приковать ли меня, но решила обойтись.
Как и полагается приличным комнатам для допросов, эта была оборудована очень хорошо.
Освещена она была одним очень сильным источником света, который скрывал стены в тени.
Дальняя стена представляла собой зеркало, прозрачное с обратной стороны, но я не видел своего отражения, поскольку сидел на твердом металлическом стуле в центре комнаты. Я мог бы подойти к зеркалу и оглядеть себя, но они бы подумали, что я туп до мозга костей. Такое предположение с их стороны можно было бы посчитать забавным, но это только сделало бы все неприятное испытание еще более неприятным.
Позади меня открылась дверь и в комнату большими шагами ворвался Рейс, с видом, как будто он сам Девлин Стоун. Он был весьма тучен, что делало его в нелепых бриджах и двуцветной рубашке ещё более смешным, чем в изорванном колючками, клочьями свисавшем с него комбинезоне, в котором я видел его в последний раз. Я заметил под его одеждой выпуклости бесчисленных повязок, но он мужественно оставил на лице открытыми две царапины. Я абсолютно уверен, что на какой-нибудь пресс-конференции командующий будет отмахиваться от них, как от совершенно незначительных вещей, а средства массовой информации будут воспевать его отвагу.
Он одарил меня настолько жестким взглядом, насколько смог изобразить своими поросячьими глазками.
– Ты явно думал, что сможешь меня одурачить, не так ли? Сможешь сделать все так, будто ты пытался помочь, а на самом деле дашь им сбежать. Ты помешал моим людям схватить твоих сообщников!
Я нахмурил брови.
– Так все будет выглядеть в ваших мемуарах?
– Да, Сэм Донелли, если, конечно, это твоё настоящее имя. – Он нагрузил последнюю сентенцию немалым весом, намекая, что, дескать, единственным моим путем к спасению было полное раскаяние, ибо ясно – ему известно совершенно всё. – Тебе это так с рук не сойдет.
– Не сойдет с рук что? – спросил я, довольно резко выпрямившись на стуле. – Я был там, кто-то пытался взорвать мой мех, а вы завели своих людей в засаду и выдали их своими разговорами. Я сделал все, чтобы ваши люди не пострадали и укокошил больше террористов, чем все вы на протяжении всей операции.
Рейс фыркнул и начал вышагивать взад-вперед перед зеркалом, судя по всему, выделываясь перед какими-то зрителями.
– Мы все проверяем, Донелли, все. Мы уже знаем, что прошлым вечером ты имел встречу в людьми из СЛИВа.
– Ну да, я вырубил одну.
– Не думай, что твои хулиганские выходки остались незамеченными! Ты также напал тем вечером на своего сотрудника и ему потребовалась госпитализация. – Он заложил руки за спину – это потребовало немного усилий, но ему удалось. – У тебя дурная репутация, Донелли, и мы не будем терпеть в нашем округе людей вроде тебя.
– Да, и именно поэтому людям вроде меня это место по вкусу. Нет конкуренции. – Я со своей стороны тоже пробуравил его пронизывающим взглядом. – Знаете, что мне не нравится в вас?
Вы некомпетентны, и вы не хотите это понять, но достаточно харизматичны, чтобы порядочные люди вокруг вас верили в то, что вы говорите сами о себе. Вы угробили своих собственных людей и теперь пытаетесь свалить все на меня.
– О, так вот в чем, оказывается, дело! – Рейс начал хихикать, сотрясаясь от пупка до челюсти и обратно. – Все это было заговором ПЭФ с целью дискредитировать и снять меня с моего по-ста. Не выйдет, мистер, совсем не выйдет!
Его лицо становилось багровым и в уголках рта начали собираться белые пятнышки слюны. В поле моего зрения появилась его рука, пальцем которой он намеревался в меня ткнуть. Я был убежден, что следующий тычок будет исполнен целым кулаком пальцев и, хотя я славно забавлялся, сомневаться в том, что такой удар заставит мои зубы издать энергичный треск, не приходилось.
Вот в этот момент она и появилась.
Я услышал, как открылась дверь и выражение лица Рейса в наносекунду переменилось от ярости к благожелательности. Он выпрямился и расплылся в улыбке.
– Миледи, я думал…
Она заговорила прежде, чем я смог её увидеть, поскольку командующий Пухлый блокировал мне отражение в зеркале, но голос, по сравнению с его скрежещущей яростью, казался холодным и успокаивающим.
– Ваша методика допроса очень поучительна, командующий, и я всего лишь хотела сделать ответный жест, показав несколько приемов, которые мы используем на Терре.
Слово "Терра" заледенило кровь в моих жилах. Единственные люди, которые прибывают в такую дыру как Хелен – это люди Республики, следовательно, за мной находилась республиканский рыцарь, о которой толковал Лири. Её вмешательство означало, что дело было очень серьёзно, и куда выше уровня Рейса.
Она прошла мимо меня и как бы мимоходом бросила мне на колени бутылку с холодной водой. Этого я не ожидал и был вынужден дёрнуться, чтоб поймать бутылку до того, как она упала на пол. Бутылку я поймал и прижал её сзади к шеё, посмотрев на вошедшую. Для того, чтобы это сделать нужно было сильно задрать голову, но оно того стоило.