* * *
Как только Валентина ушла, я поудобнее устроился на диване, решив на сон грядущий просмотреть пару сюжетиков от Викториана. Скажу честно, кино оказалось не из веселых, оптимизма не вселяло и в Каннах Пальмовую ветвь не получило бы… Хотя, что я говорю, совсем наоборот. Ведь большой кинематограф обожает бессмысленные ленты с плохим концом, где все в дерьме начинается и дерьмом заканчивается. Классика жанра.
- Смотри-ка, собрался открыть подарочек без меня. Пожалуй, я к тебе присоединюсь, а то новые серии "Чипа и Дейча" будут еще только через час.
- Слушай, ты, инфантильный демон, может, хоть раз в жизни ты дашь мне отдохнуть без своих комментариев?
- Без моих комментариев ты можешь не вникнуть в суть проблемы или упустить нечто важное. Ты ведь, как и любой человек-даун, видишь лишь поверхностное, наносное и не в силах ментально проникнуть в глубь проблемы.
- Теперь я уже и дауном стал.
- А что ты хотел? Раньше всех детей из чрева матери доставали щипцами. А так как единственное место новорожденного ребенка, за которое можно уцепиться, это голова, то вытаскивали за нее. А если учесть, что косточки у младенца не такие уж крепкие, то при родах с применением щипцов защемлялись лобные доли мозга. Родился, и сразу даун. Но не расстраивайся, ты не одинок. У вас все поколение даунов…
- Слушай ты, покемон-мыслитель…
- А вот дальше даже не думай. Ты же знаешь, что некоторые твои прозвища очень обидны, тем более что я тебе сейчас нужен. Пока ты там развлекаться будешь, мне придется еще одним глазом за нашим гостем присматривать.
- Ладно уж… - фыркнул я. - Но "дауна" я тебе припомню.
- А что я такого сказал?! - совершенно невинным "голосом" возмутился Тогот.
- Заткнись, морковка целофанированная! - окончательно взбесившись, рявкнул я вслух, и покемон "замолчал".
А я щелкнул ногтем по колдовскому шару, снежинки за стеклом закружились, изображение приблизилось, как будто я стал крошечным, а шар гигантским. Танец снежинок завораживал, и я, сам того не замечая, погрузился в колдовской транс. Постепенно сквозь снежную круговерть стали вырисовываться горы, точнее горная дорога, вьющаяся серпантином по склону, поросшему пожухлой травой. Солнечные лучи ярко сверкали на ползущем в гору армейском грузовике. Вот он выполз на площадку сбоку от дороги. Раньше тут стояла церковь, даже не церковь, а скорее часовенка. Ныне от нее осталась лишь одна обугленная стена.
Из кузова и кабины машины вылезло человек десять. Бородатые, в маскхалатах, обвешанные оружием, словно новогодние елки игрушками. Какое-то время они стояли, о чем-то говорили, курили. Я начал было скучать. Но тут парочка из них вернулась к машине и выволокла оттуда двух сильно помятых солдатиков со связанными руками. Один постарше, полный, что-то сказал им, за что тут же получил под дых. Откуда-то появились лопаты. Пленных развязали, заставили копать могилы.
Действо длилось и длилось. Я начал дремать.
- Ты давай не спи, - взбодрил меня Тогот.
- Они эту землю лопатами уже полчаса копают.
- Это для тебя полчаса, а для них - мгновения перед смертью.
- И что, я вот так должен все эти реалити-шоу просматривать. Уже, между прочим, время позднее, часа два, наверное.
- Ах, чувствительное дитятко, ты снова пропустил любимую передачку "Спокойной ночи, малыши"… Щелкни пальцами пару раз, скорость просмотра записи увеличится.
- Тоже мне, видик с пультом.
- А по мне, этот шар вполне занятная штуковина.
- Ты думаешь, мне хочется смотреть концовку этой постановки?
- Ладно, разрешаю лечь спать. Я сам на ускорке досмотрю.
- Ой, спасибо тебе за разрешение, - вновь начал я злиться. - Мне теперь что, на все твое разрешение спрашивать?
- Спать и срать по команде! А остальное по обстоятельствам. Ты теперь в армии, почти солдат Господа, если на то пошло.
- Ох, и надоел ты мне со своей ахинеей, - вздохнул я, отключился от колдовского шара и, потягиваясь, встал с дивана. - Ты гостя нашего устроил, телезритель хренов?
- В соседней комнате дрыхнет, правда, уложился он с трудом, только после того, как я пообещал его с Валентиной познакомить.
- С Валентиной?
- У него, по-моему, гормональный взрыв на почве гиперувеличенной самооценки… Так что я пообещал и на всякий случай к нему аморфа пристроил. Он за ним пока присмотрит.
- Ладно, я этого не слышал… - И тут мой взгляд наткнулся на Фатю. Она, вся поджавшись, тихонько сидела в уголке комнаты, словно ожидая чего-то. Да и куда ей было деваться, судя по всему, маркграф занял ее (точнее, мою) постель.
- Ты ее хоть накормил? - вновь обратился я к покемону.
- Сама поела.
- И где мне ее укладывать?
Но Тогот ничего не ответил, притворился, что не слышит. Я тяжело вздохнул. Собственно, мне ничего не оставалось, как раскинуть диван и застелить так, чтобы мы легли валетом. В конце концов, одну ночь можно перебиться, а завтра я пообещал что-нибудь придумать. В конце концов, куплю еще одну раскладушку.
Конечно, можно было сделать это и сегодня, но, если честно, я слишком устал. Караван, маркграф, незнакомка, Валентина с ее шаром. Закончив с диваном, я прошествовал на кухню. Что-что, а мимо ужина я сегодня пролетел, и все из-за этого дурацкого шара. Ведь когда смотришь в него, совершенно не замечаешь бег времени.
- Ты пока ложись, - бросил я Фате. - Одну ночь перекантуемся, - и, выходя на кухню, погасил свет.
Холодильник ломился от снеди, в этот раз Тоготу надо было отдать должное. Но, взглянув на часы, я ограничился парой бутербродов с конченой колбасой и пластиковой бутылочкой "Василеостровского" темного. После чего отправился в ванную и минут двадцать стоял, наслаждаясь струями горячей воды и пытаясь забыть душистые канализационные туннели.
Потом, завернувшись в горячее махровое полотенце, я пулей проскочил к дивану, нырнул в прохладу освежающих простыней и… был сильно удивлен, когда почувствовал рядом с собой обнаженное женское тело. Еще мгновение, и Фатя прижалась ко мне.
- Ты неправильно постелил, я все поправила, - прошептала она, а потом ее губы прижались к моим. А еще через мгновение наши тела сплелись в объятиях.
Несмотря на то что я зверски хотел спать, в ту ночь спать мне почти не пришлось.
* * *
Наутро, как обычно, жизнь наладилась. Фатя с моего позволения взялась за домашние дела. И хотя у нее не все получалось хорошо, она старалась. К тому же я передал ей в помощь аморфа, которому в обязанности также вменялось присматривать за остальными путешественниками и снабжать их провизией. Постепенно все устаканилось. Маркграф, уяснив, что Фатя моя девушка, утихомирился, уселся у телевизора и, после того как Тогот показал ему, как переключать каналы, полностью погрузился в мир кино, предпочитая показы женских мод и любовные сериалы познавательным передачам и политическим новостям. Хотя, в самом деле, какое ему было дело до политических новостей нашего мира?
Однако мне было стыдно, стыдно из-за Фати. Может, не стоило все-таки…
Вот так, борясь с угрызениями совести, я приступил к ускоренному просмотру записей в колдовском шаре Викториана.