* * *
- Кирилл, а куда мы пойдем? - спросил Кузнецов стоя на перекрёстке, где у него был пост.
- Прямо и на право, к легендарной крепости БИП, - ответил Китяж и осмотрел Колю. Вид у десантника был веселей, чем у Карлсона, когда тот, переодевшись в привидение пугал жуликов. Из кирзовых сапог торчали голые волосатые ноги. На тело был натянут белый халат, который только - только прикрывал Колины армейские труселя. А бритая голова и мутный взгляд Коли, делали его вид ещё более веселей. В сумасшедшем доме день открытых дверей! И все это на фоне пост-ядерного сюрреализма.
- На кладбище, коля, мы идем. На кладбище. Давай, шевели поршнями и врубай третью! Вперед! - Китяж глянул на часы. 18:40. "Долго же они зачищали город", - Китяж пошел по Марата. Коля семенил за ним как пес на поводке.
- А зачем нам на кладбище, на ночь глядя, - Кузнецов помаленьку отходил от дурмана. Свежий, радиоактивный воздух шел ему на пользу. Голова начинала соображать, но вот ноги и руки слушались очень плохо, - я вообще покойников боюсь. А тем более ночью.
- Коля, мля! - Китяжу изрядно надоело Колино нытье и расспросы, - Ты десантник или где? На кладбище мы идем не покойников смотреть!!! А закрывать вопрос с твоим присутствием.
Коля пожал плечами и молча посеменил за Тяжиным. Издали казалось, что идут двое знакомых друг другу человека. А что, один химик в ОЗК, другой из дурдома, в разорванной смирительной рубашке. Так они и шли молча, пока Тяжин не остановился между домом?23, по Марата и стадионом. У обгоревшего остова какого-то японского универсала лежало не менее обгоревшее тело. Ладно бы только обгоревшего, под телом была большая лужа крови.
Китяж остановился метрах в пяти от тела. Он не беспокоился, что Коля вдруг может придти в норму и, мгновенно оценив ситуацию свернуть ему шею. Нет. Коля не то, чтобы шею свернуть - передвигаться нормально не мог. Кирилл подошел к телу и присев перед ним на корточки начал рассматривать повреждения. В животе он увидел входное отверстие от пули. "Кузнецов, сука, постарался. Стоп. А что это на тебе одето?", Тяжин пригляделся. На сильно обгоревшем теле, вперемешку с лоскутами топнувшей от ожогов кожи, виднелись серо-бурые от крови остатки форменной рубашки, а на одном плече даже обгоревший погон. Форменные, серые брюки, из-за запекшейся крови, навсегда прилипли к ногам. Тяжин уже не сомневался, он был просто уверен. Перед ним лежал полковник Меленчук, Николай Алексеевич, начальник Павловской полиции…
* * *
С Меленчуком, Кирилл познакомился в сентябре две тысячи десятого. Вообще то. он и раньше его знал, но дальше приветственного рукопожатия дело не доходило. И вот общая беда свела бывшего спецназовца и действующего начальника, тогда ещё, милиции.
А дело было вот в чем. Данила Тяжин пошел тогда во второй класс. И как раз в это время по Павловску начали шептаться, что какой-то упырь подсаживает на наркоту старшеклассников, а те в свою очередь, дают попробовать младшим. Ситуация!
Тогда Тяжин пришел к Меленчуку на прием. И на этой встрече, за бутылочкой чая, Китяж (как говорится па официальных встречах) внёс ряд "конструктивных предложений, направленных на улучшение здоровья нации и подрыву здоровья наркодилеров".
- Да пойми ты, Кирюха. Не могу я! - в кабинете у начальника, из-за перегара и табачного дыма можно было исполнять любимый фокус Гудини - парить над изумленной толпой, - Меня просто посадят, Кирюха!
- Ни кто тебя, Николай Алексеич не тронет. Ты мне только его привези… Я сам закрою этот вопрос… - Китяж был в изрядном подпитии, - И обещаю тебе, головняков в виде неопознанных трупов… Йк… на твоем районе не будет… Алексеич! Ну у тебя же, у самого сын в школу ходит…
Под вечер следующего дня, на шлюзы у Павловского дворца, прямо чрез парк, подъехал милицейский бобик. Из него вышли двое крепких парней из Павловского УгРо и открыв дверь каталажки выволокли оттуда цыгана лет сорока.
На самом шлюзе, который находился под мостом, между тем происходило довольно интересное и чрезвычайно увлекательное действо. Здоровенный мужик ставил "под ствол" какого-то недотепу. Закованного в наручники цыгана, парни из УгРо бросили на землю так, что он видел все, что творилось на шлюзе. И цыган видел всё! Как у стенки шлюза, громила поставил на колени недотепу. Как отошел на два шага от него. Как направил в голову пистолет и как у недотепы вылетели мозги, изрядно запачкав стену. Тут-то цыган зажмурился… И описался…
"Это показательный расстрел, - думал цыган, - сейчас они меня побьют, скажут, чтобы я не банчил говном и отпустят". Но когда он открыл глаза, он увидел, что громила пинком столкнул тело в воду и махнул рукой парням. Менты молча подошли к нему и подхватив под руки понесли к проходу в шлюз. К громиле с пистолетом.
Цыган сопротивлялся изо всех своих цыганских сил. Но крепкие, высокие парни не давали ему даже зацепиться за землю ботинком. И если бы на его пути была какая-нибудь веточка, он вцепился бы в нее зубами. Но веточки не было.
- А-а-а-а!!! - орал цыган, Не имеете правааааа!!! Меня надо судиииить! Я хочу написать явкуууу!!!
- Вон твой суд, - кивнул один из оперов в сторону Китяжа, - И суд, и адвокат, и прокурор, и похоронная команда в одном лице, обоссанец. Ему ты все расскажешь. Все, Степан, прощай!
Опера, с размаху кинули цыгана на бетонный пол предшлюзовой камеры и закрыли за ним решетчатую дверь. Последний путь к спасению был отрезан.
- Ну, что Степан? Тебя ведь Степаном зовут? - цыган услышал голос своей смерти, - Пошли со мной.
Но ноги цыгана идти не хотели.
- Это… Это какая-то ошибка… Это бред какой-то… Я… Меня… - залепетал он, - Я не…
- Ошибка? - Китяж взял цыгана за шкирку и поволок на шлюз, к месту казни, - Нет, Степан, это следствие твоих ошибок. Ошибкой, для тебя, было приехать в мой город, - Степан извивался как уж, но Тяжин крепко держал ворот его джинсовки, - Ещё большей ошибкой, можно считать твою безмерную жажду наживы. Иначе как объяснить то, что ты начал банчить наркотой, - Кирилл швырнкл цыгана на то самое место, где пять минут назад проходила казнь недотепы. Кровь, вперемешку с мозгами, ещё стекали по стенке, - И уж совсем непростительной ошибкой, было для тебя начать толкать дерьмо в школах, - Тяжин достал из за пазухи ТТ и уперся стволом цыгану в лоб, - Я, Степан, когда-то поклялся, мочить таких как ты, по мере сил, - большим пальцем Китяж взвел курок, - А сил у меня - НЕМЕРЯНО…
Резко переведя пистолет правее, Тяжин выстрелил прямо у уха цыгана, отчего Степан оглох… И обкакался…
- Я… Как мне… У меня есть возможность…
- У тебя, засранец, есть возможность свалить от сюда, в течении двух часов. Советую поторопиться и брать только самое необходимое! - Кирилл говорил каждое слово громко и четко, - Я просто настоятельно рекомендую тебе, покинуть Павловск, а лучше вообще уехать из Питера. Потому, что если я тебя ещё раз, просто увижу. Не важно где! Хоть в Магадане. Я тебя просто кончу! Ты понял, сука?!?!
Степан усердно закивал головой и Китяж расстегнул ему наручники.
- А теперь - пшел вон!
Цыган встал на четвереньки и как побитая собака пополз к выходу
- Бееегооом!!!! - Китяж ещё раз выстрелил в воздух и цыган, как спринтер на олимпиаде, только быстрее, побежал к выходу, распространяя запах говнеца… Через тридцать секунд, рация, лежащая в кармане у Китяжа зашипела:
- Порядок Кирюха, пробежал мимо поликлиники, как вздрюченный дятел. Заканчивайте там. И Серёге передай наши восторги! Мы к нему за автографами придем.
- Принял, - по военному лаконично ответил Тяжин, - Конец связи, - и перегнувшись к воде дернул два раза за веревку, которая была привязана к перилам. Из вода показалась голова "расстрелянного," с водолазным редуктором во рту. От редуктора тянулся шланг, который был протянут по углу шлюза и незаметно выходил на поверхность. Китяж протянул руку и взяв за руку "расстрелянного", буквально выкинул его на поверхность. В полете, "расстрелянный" выпустил изо рта загубник и как кошка приземлился на ноги. Это был Серёга Сычев. Каскадер Ленфильма и старинный приятель Китяжа.
- Молодец, Серёга! Отличная работа! Ты бы видел его рожу, - Китяж достал из спортивной сумки полотенце и бросил каскадеру.
- Нормально, - Серёга снимал с затылка пиронакладку с бутафорскими мозгами, - главное, чтобы толк из нашего цирка вышел…
Через день, в Павловске наркоманам невозможно было купить себе дерьма. Барыги на точках жали плечами и говорили, что завязали. А через четыре дня - завязали и большая половина барыг Пушкинских. По району, активно ползли слухи, что группа озверевших отцов, чьи дети подсели на иголку, отстреливает по пять драгдилеров на день.
Прошла неделя с момента экзекуции и у Тяжина дома зазвонил телефон. Голос в трубке вежливо предложил встретиться. И не где-нибудь, а в Ивановском лесу, месте с дурной славой. В середине девяностых там нашли не один труп.
- Добро, - ответил Китяж, - послезавтра, в 16:00… Конечно один… И без оружия… Слово офицера.
Стрелку забили на большой поляне, в самой дальней точке леса. Место, для подобных мероприятий, великолепное. Местные так его и называли - "Кричи - не кричи…"
Без пятнадцати четыре к интернату, за которым и начинался Ивановский лес, подъехал белоснежный Мерседес S-класса, с заднего сидения которого вышел настоящий цыганский барон. В вышитых золотом казаках, красных, шелковых шароварах, норковом полушубке из под которого виднелась золотая цепь, в три пальца толщиной и широкополой шляпе. На поясе шелковых штанов висели ножны, в которых был спрятан "Златоустовский" нож.