- Мне по барабану, - признался Шведов. - Не ценитель я. Бухло - и есть бухло.
- Да ты не распробовал! - Проводник нетерпеливо разлил еще по сто граммов. - Понюхай сначала! Ты не морщись, а просто понюхай.
- Чего там нюхать? Сено горелое. Ох… слишком уж мы ускоряемся. Через это дело все мои неприятности приходят.
- Что еще за неприятности?
- Ну с Академией, например, - неохотно произнес Сергей.
- А, забей. Это там осталось, на том берегу. На, поешь лучше. - Хаус виртуозно вскрыл ножом банку тушенки и поставил ее на тумбочке перед Шведовым.
Тот зацепил ломтик мяса посимпатичней и, почти не жуя, проглотил.
- Вот это - действительно вкусно! - затряс головой Сергей.
- Эх ты, лапоть перепутанный! Ничего, исправим. Ты кушай, кушай, - умилился сталкер, поднимая стакан.
Снова чокнулись и выпили. На душе заметно потеплело. Усталость как будто начала уходить. Значит, все-таки второе дыхание, решил Шведов.
- Это у тебя третья проводка была? - спросил он.
- Последняя, слава богу.
- Две предыдущие с такими же потерями закончились?
- Те были попроще. То ли сильно везло, то ли сегодня черный день. - Хаус помолчал. - Совсем черный… Такого у меня еще не было.
- А я думаю, тебе плевать на всех, кто там остался, - неожиданно заявил Сергей.
- На Бокса точно не плевать.
- Ну… Бокс - да, ни за что пострадал. А остальные…
- А кто остальные-то? - вскинулся проводник. - Централ? Он сам с катушек слетел. Да и без этого было ясно, что человек он говно. К тому же нога. Куда его тут с такой травмой девать? Это не то, что у меня, ты сам видел. А Обух - тот сразу пошел в отказ. Значит, вопрос не ко мне. Про Обуха с Кабаном перетрешь, если будет желание.
- Еще Олень, - напомнил Шведов. - Оленя вообще отдали собакам за просто так. Его Централ с Боксом с первой минуты травить начали, а ты и слова им не сказал.
- А что я должен был сказать? "Не гнобите нашего мальчика"? Если он сам не обращал на них внимания, то чем я мог ему помочь? Это же простые законы: тебя гнут, а ты сопротивляйся. У вас в армейке разве не так было? Везде так. Человека опустят ровно настолько, насколько он сам готов опуститься. Эти двое его по дороге все равно бы дотюкали до плинтуса и гвоздями к полу прибыли бы. Я его анкету смотрел - он в армии не служил. В смысле, срочную не прошел. Сразу в военное училище рванул. Давай стакан.
- Куда ты, куда ты накатываешь?!
- Во, закудахтал… Тут уже добить проще, чем оставить. - Хаус показал половину бутылки и невозмутимо отмерил еще по сто.
- Ну военное училище, и что? - сказал Сергей. - Почему тебя это волнует?
- Ты просто не видел таких офицеров. А я под ними служил.
Проводник замолчал и уставился на бутылку. Шведов подумал, что это, наверное, к лучшему. За вспышкой ненависти к несчастному Оленю маячила какая-то болезненная для Хауса тема, и трогать ее не стоило, разговор и так зашел слишком далеко.
- Дело не во мне, - все-таки продолжил Хаус после долгой паузы. - Когда я узнал, из каких он войск, у меня внутри все перевернулось. Отдельный береговой ракетный дивизион - это как раз то место, куда мой кореш служить ушел. И откуда он не вернулся. Часть у него другая была… а может, и та же самая, я номер не помню. Да и какая разница? При чем тут номер?.. Вот такие вот гниды его и угробили, моего друга. А знаешь, как это произошло? Теперь уж я расскажу, вывел ты меня на нервы… Давай!
Хаус опрокинул в себя стакан и, с шумом проглотив, медленно выдохнул.
- Красота… - молвил он. - В общем, история не длинная. Служил мой друг, ждал дембеля, все было нормально. И однажды такой вот офицерик, заступивший в наряд дежурным по части, отправил кореша на кичу. С температурой тридцать восемь. Как тебе это? И посадили его в одиночку, где никто даже в дверь постучать не мог, чтобы врача вызвали. Было это после обеда, а к ужину температура поднялась до сорока одного. Ужин на кичу доставили, поэтому камеру и открыли. Если бы не ужин, то открыли бы только утром. Хотя это было уже не важно. В санчасть кореша привезли мертвого. Ехать там буквально десять минут. Вот за эти десять минут он и умер. - Хаус сжал кулак и бросил руку вниз, бессильно разрубив воздух. - А теперь самое интересное. За что посадили кореша. Может, водки нажрался или харю кому-то разбил? Может, нагрубил офицеру или свалил в самоход? Какие будут версии?
- Откуда мне знать… - буркнул Шведов.
- Его посадили в каменный мешок с температурой тридцать восемь за то, что он не хотел ложиться в санчасть.
- Не понял, - покачал головой Сергей.
- Тебе повторить?
- Да нет, я слышал. Просто логики не вижу.
- Логики?! Ее тут нет! Какая, на хрен, логика? Человека убили за то, что он плохо заботился о своем здоровье.
- А кстати, почему он отказался-то? Тоже не ясно.
- У них такая часть была. Реальная, не показушная. Два раза в год заступала на боевое дежурство. Там просто западло было лежать в больничке, особенно для дембеля. Теперь ясно?
- Теперь да.
- А тот офицерик, который его отправил на кичу, так и не врубился. Потому что он сраный теоретик. Он командовал людьми, но о жизни этих людей он ничего не знал и знать не хотел.
- Мне кажется, ты выводы делаешь… слишком глобальные.
- Какие еще выводы, Швед? У меня был друг. Мы ушли служить одновременно. Я вернулся, а он нет. Вот и вся арифметика. Тут нет никаких выводов. Когда я увидел Оленя, этого теоретического старшего лейтенанта, его таймер затикал сразу же. А что с ним стряслось - сам убился или собаки загрызли, - это не так важно. Я бы не стал стрелять в него без повода, но этот повод нашелся бы очень скоро.
- Грустная история, - согласился Сергей. - Ну и что дальше? Теперь ты превратился в истребителя старлеев? Особенно тех, которые служили в каких-то там ракетных дивизионах? Сколько ты их уже угробил?
- Ты опять меня не услышал, - сокрушенно сказал Хаус. - Ты вообще ничего не понял. Перед кем я тут распинался… Олень - первый и последний, - внятно произнес проводник. - Я был бы очень больным человеком, если бы в каждом офицере видел личного врага. За кого ты меня принимаешь?
- Я действительно запутался, - пробормотал Шведов. - Ты копил в себе злость, а потом свалил чужую вину на Оленя, который к твоему другу вообще никаким боком. И ты считаешь это правильным? Если хотел поквитаться за кореша, то надо было того старлея искать, того самого, который…
- Да видел я его, - перебил Хаус, сдвигая вместе пустые стаканы. - Того самого. Обычный такой чувак, не сволочь вроде и не тупица. Нормальный.
- Ну, так что же?.. Что ты с ним сделал?
Сталкер замер и впервые оставил бутылку в сторону, так и не налив.
- Ничего, - тихо сказал он. - Это было в Москве, на Курском вокзале. Столкнулись случайно. Вернее, это я на него наткнулся, потому что рожу его помнил по фотографиям, которые от друга остались. Хорошо-о помнил… Но что я там мог, в Москве? Убить его? А потом сидеть до старости? Я не испугался, пойми. Даже если бы я его до переулка какого-нибудь довел - все равно не убил бы. Просто… на Большой земле так не принято. Там другая жизнь, совсем другая.
- Это уж точно, - вставил Сергей.
- А здесь все иначе. Здесь я того старлея пришил бы без суда и отходной молитвы. И глазом не моргнул бы. Потому что здесь в отличие от Москвы принято именно так. Здесь это правильно. Придави гниду, и бог спишет тебе один грех. Вот поэтому, - сталкер понизил голос до шепота, - поэтому в Зоне и зависают надолго. Не за бабло. Денег заработать можно и там. - Он показал большим пальцем куда-то за спину. - Но вот чего там нет, так это ясности и справедливости. А здесь они есть. В Зоне, по большому счету, только они и рулят. Тут война, Швед, вечная война. А война - это просто и честно. Всегда.
Сталкер перевел дух и все-таки налил.
- Вот смотрю я на тебя… Хороший ты человек, Хаус. - Сергей поставил тушенку на тумбочку и покорно взял в руку стакан. - Я бы, наверно, хотел, чтобы у меня такой друг был. Но все-таки страшно мне рядом с тобой. Ты сам не заметил, как стал частью Зоны. Возможно, лучшей ее частью… Но я-то пока еще - человек с Большой земли.
- Загрузил я тебя, да? Привыкнешь. Вообще, когда я выпью, многовато болтать начинаю. Если откровенно, то за это меня с работы и поперли, а не за сериалы, - рассеянно улыбнулся сталкер. - Хотя сериалы я тоже смотрел, конечно. Но больше - трепался. Как корпоратив, так я говорю и говорю. Пью и опять говорю… - Хаус потупился.
В бутылке оставалось уже не много, и проводник заметно опьянел. Сергей и сам чувствовал, как нарастает шум в голове, а сальные обои в комнате начинают расплываться.
"В кубрике, - поправил он себя. - В кубрике, а не в комнате. Может, и правда привыкну…"
У Хауса в кармане вдруг что-то пискнуло, и какой-то мужчина с отменной дикцией произнес:
- Внимание! До выброса предположительно десять минут. Всем зайти в укрытие!
- О! - Сталкер поднял указательный палец. - Бегом. После третьего звонка в зал не пускают.
Прихватив с тумбочки недопитую бутылку, он заковылял к выходу.
- Уверен, что успеешь со своей палкой? - спросил Сергей.
- Здесь недалеко.
В коридоре захлопали двери, послышались торопливые шаги. Бойцы быстро, но без суеты выходили из кубриков и спускались по лестнице. Шведов держался возле Хауса, поэтому видел, как последний сталкер идет по коридору и заглядывает во все помещения, чтобы там никто случайно не остался. Был ли это дежурный, или кто-то проверял кубрики по собственной инициативе - Сергей не знал, но такой подход к делу ему понравился.