Но вот меретрикса остановилась, оглянулась на Лекса и дотронулась до кулончика, висевшего у нее между грудей. Это был, очевидно, ключ, поскольку кусок миража размером чуть больше обычного дверного проема свернулся, и Лекс увидел Фритигерна, который, раскачиваясь на здоровенном искрящемся энергосиловом матрасе, старательно обрабатывал стоявшую на коленях мелодично постанывающую зеленоглазую блондиночку.
Цвет глаз меретриксы Лекс хорошо разглядел, потому что она, не переставая постанывать (что хорошо было слышно даже сквозь мелодичные - похоже, авгильские, - напевы, гревшие воздух и мутившие мозги голых людей, находившихся в "релаксационной комнате"), повернула лицо к вошедшим и энергично завертела попой, отчего мокрый от пота Фритигерн рыкнул и, покрепче ухватившись за "рукоятки любви", удвоил амплитуду движений, и без того достаточно размашистых, при этом еще одна блондиночка деловито облизывала Фритигерновы пятки.
На секунду Лекс почувствовал себя виноватым при мысли о том, какой кайф и каким жестоким манером он сейчас обломает товарищу. Потом мелькнула еще одна мыслишка - по поводу того, что неплохо, и даже хорошо бы… но третья мелькнувшая в мозгах картина, не менее яркая, чем предыдущая - только в ней не было упоительных стонов, сладострастных движений и восхитительного окончания, а были морда фрументария, шипастые наручники, собственный страшный крик и собственные же кишки, наматываемые на блестящий металлический барабан, - заставила Лекса подобраться и решительно шагнуть вперед.
Фритигерн был так увлечен своим благородным делом, что не видел ничего вокруг. Лекс секунду подождал, потом, глядя на профессионально работающих блондинок, почувствовал легкое раздражение - ну конечно, Фритигерн у нас один весь в белом! - и негромко произнес:
- Кон… в смысле, завершайте, господин гость, свои дела. Нас ждут другие, великие и важные.
Фритигерн повернул к нему мокрое лицо:
- А! Фратер-венатор!.. - прохрипел он, не переставая двигаться. - Что-то быстро… ты вернулся… Сейчас, подожди… вы-и-и-ипьем-мм!.. а-ам!.. ум-мм… и… отдохнем.
С этими словами он выпустил из рук меретриксу и повалился навзничь, раскинув руки. Энергосиловой матрас заколыхался.
Лекс взял с низкого столика набитый льдом высокий стакан, плеснул туда из какой-то бутылки, отхлебнул.
- Так, дорогие девушки… - начал он, и, словно услышав команду, та меретрикса, что привела его в уголок продажной - или покупной - любви, изящным движением скинула свой намек на фартучек, сдернула перчатки, в долю секунды оказалась возле Лекса и стала расстегивать его одежду.
- Давай не теряйся, фратер-венатор, - расслабленно усмехнулся Фритигерн, по которому не спеша ползали его блондиночки. - Получай заслуженное удовольствие…
- Да я не… - произнес Лекс и чуть не подавился глотком: меретрикса с непостижимой ловкостью раздернула на нем застежки и уже запихала Пурпурного Знаменосца себе в глотку.
- Давай, Флавий, собирайся, - дрогнувшим голосом проговорил Лекс, делая робкие попытки отпихнуть меретриксу: та в ответ слегка отодвинулась и заработала языком так, что Лекс перестал сопротивляться и со свистом втянул ноздрями пряный воздух.
…в самом деле - а когда еще доведется?.. и доведется ли вооб… а-ах.
- Это еще зачем? - удивился Фритигерн, запуская руку куда-то во внутренности теревшейся грудью о его лицо зеленоглазой блондинке. - Ты что, нашел что-то получше?
- Вот именно, - сквозь зубы процедил Лекс и отбросил стакан, ухватившись за меретриксины волосы.
В глазах его заплавали разноцветные круги, сердце стучало уже где-то снаружи. Лишь через несколько огненных минут Лекс сумел произнести - и только потому, что это надо было сделать:
- Карпе днем, лепус. Карпе днем, - повторил он, закрывая глаза и сотрясаясь.
"Срывай день, заяц" - кодовая фраза штурмовых центурий Охотников, означавшая: "атакован превосходящими силами противника, обороняться нет возможности, положение критическое, срочно требуется помощь".
Из тех, кто отправлял в эфир эту фразу, выживали один из ста.
- Ох ты ж, ничего себе… - услышал Лекс сквозь рев крови в собственных ушах: меретрикса выпила его до последней капельки, до последнего движения сердечного мускула, до колокольного звона в летящем высоко-высоко над землею теле и до близких звезд в расколовшемся мозгу.
…да ни Эмпузы она не выпила, осталось еще до… спасибо тебе, девочка, но Лексу-люпусу-лепусу пора срываться…
Лекс открыл глаза и мягко отстранил меретриксу. Та снизу вверх посмотрела ему в лицо и что-то, видимо, поняла, потому что встала и отошла в сторонку.
- Дикси, - пробормотал Лекс и слегка дрожащими руками стал запихивать Багряного Скакуна в штаны, но тот, явно не нагулявшись, упрямо торчал наружу, задрав обслюнявленную голову.
- Что-то с Галлиеном? - снова подал голос Фритигерн.
Лекс обернулся к нему: Флавий уже совсем оделся и сейчас напяливал второй штиблет. Лицо у Фритигерна было сосредоточенное: он знал, что без самой крайней нужды ни один Охотник не стал бы произносить такую кодовую фразу.
- Нет… то есть не знаю, - отозвался Лекс, совсем застегнувшись и подавая свою кредит-карточку обслужившей его меретриксе. - За обоих, с чаевыми… и побыстрее, милая, мы уходим.
- Как - не знаешь?
Фритигерн уже стоял у открытого проема, выглядывая наружу, как из укрытия.
- Что с Галлиеном, пока не знаю, - сказал Лекс, забирая карточку у меретриксы. - Но дела обстоят донельзя скверно. Нас ищут фрументарии, и светит нам гэ-эс-ка.
Фритигерн только присвистнул.
Лекс обернулся от двери, глянул с легкой грустью на столик с выпивкой, на матрас… на побулькивающий бассейнчик в глубине помещения… на девиц, которые смотрели вслед поспешно покидавшим поле боя клиентам.
Славные девицы все-таки. Особенно та, что лежит в позе Венеры Урбинской.
А!.. Тициан, кстати, написал "Денарий кесаря". Тициано Вечеллио, если быть точным…
- До свидания, хорошие мои. Еще свидимся… если будет на то воля Девятнадцати, - сказал Лекс.
Девицы глядели на него устало и равнодушно, вяло распустив рты. Лица у меретрикс казались сейчас бледными и помятыми, будто их собственные попы лет так через тридцать.
Работа - она, конечно, и есть работа… но Лексу их было не очень-то жалко.
Себя, впрочем, он тоже жалеть не собирался… во всяком случае, пока оставались силы. А они еще оставались.
- Это бред. Причем полный и окончательный, - убежденно сказал Фритигерн, когда Лекс закончил свой короткий рассказ.
- Расскажешь это фрументариям, - бросил Лекс, напряженно вглядываясь в пространство за прозрачными стенками веселого заведения. - Если тебе позволят что-нибудь сказать.
Фритигерн промолчал. Лекс посмотрел на него.
- Ну что, может быть, рванешь в космопорт? - спросил он без особой надежды.
- Сам иди, - коротко ответил Фритигерн.
- Побудь тогда с этой… Марсией.
- Не морочь голову… Я вот что думаю: не мог Галлиен просто так там целый час торчать. А здесь его нету… и уйти совсем, не предупредив нас, он тоже не мог.
- Значит… - нахмурился Лекс: Фритигерн был прав.
- …значит, что-то случилось. Но узнать точно об этом мы сможем, только зайдя на это… как его… игровое поле.
- Пошли, - коротко сказал Лекс и вышел наружу. Он глянул в сторону остановки монорельса. Марсии там видно не было, но искать ее, да и вообще думать о ней было совершенно некогда.
Лекс подошел к сканеру у входа в аттракцион, достал карточку, но приложить ее не успел: Фритигерн остановил его руку.
- Пойдешь через три минуты, - негромко сказал он. - Тебя там уже видели.
- Возьми пистолет, - расстегнул кобуру Лекс. Фритигерн секунду помедлил, потом кивнул:
- Давай.
Он засунул "аполлион" под рубашку и приложил карточку к сканеру.
- Три минуты, - напомнил он и шагнул вперед. Лекс посмотрел на хронометр, хотя мог свободно обойтись и без него: этому их, как принято говорить, учили.
Время текло томительно медленно. Лекс изо всех сил прислушивался к тому, что происходило - или могло происходить - на игровом поле: тщетно. Кондиционер-поле не пропускало ни единого звука.
Две тридцать.
"Официант начал топтаться, как конь". Точно. Это про меня… затопчешься тут, еще бы… а куда, интересно, все-таки Марсия эта умотала? Симпатичная деваха. Хороша Маша… да не наша. Ну, это мы еще посмотрим… когда время будет…
Одна сорок две.
…двадцать два заряда - хватит или нет?.. надо было боевую кобуру надевать, и имелось бы еще четыре запасные обоймы по сорок… четыре по сто, четыре по двести… интересно, почему нет на каких-нибудь соревнованиях эстафеты четыре по сто пятьдесят? Или даже по пол-литра… вот там бы наши показали класс.
Наши. Где они - наши…
Пятьдесят одна секунда. Пятьдесят.
…а ведь неохота идти-то. Ой как неохота… нечего там делать, путаница там, а не нормальный бой… а впрочем, полгода я чем занимался?.. то-то, что непонятно чем… кто бунтовал, зачем бунтовал, почему… просто понравилось быть солдатом? Наверное, я псих… но такой свободной от скуки и подлости жизни у меня раньше не было…
Восемнадцать.
…Керкатиан говорил: не бывает так, чтобы без страха, надо только понять, откуда он взялся, этот страх, и либо победить его, либо примириться, но - отделить его от себя. Страх мешает видеть, а слепой солдат, тем более Охотник, обречен заранее. Видеть. Видеть… слышать, видеть и обидеть, гнать, держать и ненавидеть…
Вперед.
Лекс приложил карточку к сканеру.
Др-рр!
Что такое?..
Еще раз…
Др-рр-рр!!