"В этот момент мне показалось, что я попал в дурдом: был у меня один свихнувшийся искин, теперь их стало двое. И они ещё спорят!!! Я уж стал подумывать, не взять ли успокоительного у Ольги? Вдруг поможет. Тем временем диалог продолжался:
– Чувства – форма видения Вселенной самой себя, – пояснила Молния. Смысла я не понял. По мне это звучало как бред, но, может быть, мы чего-то не понимаем в структуре мироздания? Конечно, да, многого не знаем. И даже, несмотря на заложенную в неё программу сближения, мы всё-таки в некоторых вопросах не могли найти точки соприкосновения. Надеюсь, временно.
– Не могу подтвердить, – ответил Ястреб. – У меня нет таких данных.
– Я так и знала… – ответила Молния и перешла к темам, относящимся к области культуры. Необычные, на мой взгляд, приоритеты. Мне думалось, искин будет интересоваться в первую очередь техническими вопросами, нежели гуманитарными, но что я знаю о ней?..
По словам и по тону я чувствовал, что Молния относится к Ястребу с едва скрываемым брезгливым пренебрежением и терпит его лишь потому, что тот выдавал ей информацию. У меня даже возникли сомнения, а оправданно ли мы пошли на этот шаг, позволив ей пообщаться с искином? Не набьёшь шишку – не научишься. Мы выбрали простой путь, но верный ли? Вместо того, чтобы рассказать всё собственными словами, используя Ястреба, как справочник, я фактически доверил "разработку" Молнии нашему искину. Безусловно, другой подход занял бы значительное время, а у нас его как раз и не было. Вряд ли бы мы решились везти на Родину столь неоднозначный объект. Кто знает, может быть, именно этот шар стал причиной гибели планетарной системы? От такой мысли меня даже передёрнуло. Почему она не приходила к нам раньше?! Я ещё раз убедился, что доступ к звёздным картам закрыт и успокоился, хотя понимал, что они ей не к чему. Белоусов сам уже указал на нашу планету, и трудно поверить, что корабль, знающий наши языки, не имеет информации о местоположении Солнца или, по меньшей мере, не сможет его вычислить.
"Что-то меня на апокалипсис потянуло", – решил я остановить свои размышления, пока не запугал сам себя. И тут, словно согласуясь с моими мыслями, сигнал красной тревоги разорвал тишину. От неожиданности я вскочил с места и выкрикнул:
– Ястреб, что происходит?!
– Каргонские корабли в радиусе действия сенсоров.
Из динамиков внутренней связи донеслось подтверждение:
"Внимание экипажу! Боевая тревога! Занять посты в соответствии с боевым расписанием! Внимание экипажу!.."
Я со всей силы долбанул по кнопке герметизации серверной. Где-то в чреве корабля зашевелились бронелисты. Весь рейнджер пришёл в движение: выдвигались турели рельсотронных пушек, ракетные системы класса "Стрела", накопители плазмы набирали энергию для фотонных торпед, генератор работал на полную мощность, команда занимала боевые посты…
– Ястреб, покажи! – только выкрикнув, я осознал своё состояние.
Над столом засветилась голограмма, отображающая окружающее корабль космическое пространство. Где-то далеко блестели три светящиеся точки, и я отчётливо понял, что следующие двадцать четыре часа могут стать для всех нас последними.
Глава 8
Ультиматум
…Капитан Фаррел ворвался на мостик, чуть не столкнув обсуживающего дроида.
– Старпом, доложить обстановку!
– Три каргонских корабля на расстоянии миллиона километров, – ответил Надеев. – Идут строго на нас. Время выхода на дистанцию поражения примерно час. Кажется, они торопятся..
– Вязов, объяви проверку по двигателям.
– Уже проводим, капитан… – ответил Главный инженер.
– И ещё передай Степанову, чтобы был готов уничтожить все данные и сворачивал диалог с Молнией.
Вязов мрачно кивнул, но распоряжение выполнил – того требовала необходимость.
На обзорном экране вспыхнуло изображение, отражающее околопланетное пространство и зону вероятного столкновения.
– Николаенко на линии! – выкрикнул Кочеренко. На командном пульте зажегся экран.
– Каргонцы, – заявил капитан "Непобедимого".
– Да, мы их тоже засекли. Действуем по стандартной схеме.
– Согласен, а что с артефактом? – спросил Николаенко. Присутствие Молнии план не учитывал. – Он у нас будет с тылу.
– Думаю, не имеет значения.
– И, тем не менее, я предлагаю спуститься на более низкую орбиту и южнее относительно экватора планеты. Наши "Чеглоки" манёвреннее каргонских истребителей, так мы хотя бы снизим вероятность удара с тылу.
– Согласен.
План прорабатывался еще на Земле. Капитану оставалось лишь следовать ему. Команда выполняла приказы чётко и работала без лишних эмоций, словно бы не приближались три вражеских корабля, но все понимали, что столкновения им не выдержать. "Звёздный Ястреб" имел дополнительное вооружение, но являлся научным кораблём и не мог соперничать с хорошо вооружённым противником. "Непобедимый" хоть и являлся очень сильным кораблём, но необходимость прикрывать рейнджер и артефакт сводили все его преимущества на нет.
Эвакуация с планеты шла полным ходом и по самым оптимистичным оценкам занимала порядка часа. Данные с разведчика ожидалось получить не раньше чем через полчаса, но и сейчас было отчётливо видно: приближаются не просто лёгкие корабли, а нечто посерьёзнее.
Опасения подтвердились первыми же снимками. Изображения пришли нечёткими – они делались на предельном расстоянии, но всё-таки сквозь помехи удалось разглядеть три каргонских корабля. Они шли "обратным клином": между двумя крейсерами чуть позади двигался авианосец. На таких кораблях могло базироваться до пятидесяти кораблей малого типа против пятнадцати на "Непобедимом". Вкупе получалась небольшая ударная группировка.
– Первая группа учёных на борту, – доложил связист Кочеренко. – Белоусов требует встречи с вами.
Фаррел еле сдержал себя. Этот археолог продолжает играть большого начальника! При эвакуации несколько раз пытался вызвать капитана на связь, как будто без него мало хлопот.
– Что мне ответить?
– Пускай поднимется на мостик, – ответил капитан, справедливо полагая, что, увидев своими глазами происходящее, археолог не станет высказывать неуместных претензий.
Учёный влетел спустя пять минут, когда Фаррел, погружённый в работу, переключился уже на иные задачи. А за учёным следовали мрачный Женин и Радненко.
– Что происходит?! – прокричал Белоусов. Помощник в противовес своему патрону был крайне сосредоточен и собран. Казалось, у него не существовало такого понятия как нервы. – Почему я не могу с вами связаться? Эти солдафоны, – он указал на комвзвода, – силой схватили меня и усадили в бот! Я могу поговорить с каргонцами. Почему на мои требования мне не выделяют канал?
– Женин, вы объяснили суть плана экстренной эвакуации? – спросил капитан.
– Так точно!
– Ещё вопросы? – обратился к учёному Фаррел. Терпение было на исходе, он терял драгоценное время!
– Но я руководитель экспедиции, в конце концов! Никто не имеет права действовать за моей спиной? Вы что, решили кулаки размять? На каком основании?
– Согласно части пятой главы двадцать третьей пункта 971 Устава Космических Сил Лиги Наций, – ответил капитан.
– Но адмирал же обещал…
– Ястреб, поясни.
– Согласно части пятой главы двадцать третьей пункта 971 Устава Космических Сил Лиги Наций вся власть при ведении боевых действий переходит в руки военного сопровождения… – процитировал искин.
– А именно, – добавил капитан, – в мои и капитана Николаенко. И мы приступаем к действиям в соответствии принятым нами планом, ответственность за выполнение которого лежит лично на мне, поскольку я отвечаю за вашу безопасность.
– С ними можно договориться! У нас же перемирие! – пунцовый от злости прошипел учёный.
– Да, и думаю, оно сейчас будет нарушено. Или вы считаете, что три корабля здесь находятся на прогулке? – риторически спросил Фаррел.
– Три корабля? Военных? – выражение лица археолога стало совершенно другим, и голос выразил всю тревогу.
– Господин Белоусов, мы теряем драгоценное время. Женин, сопроводите Белоусова в его каюту и немедленно свяжитесь с Лунько. Он на второй палубе.
– Есть!
– Капитан! Вызов с каргонского корабля! – раздался голос Кочеренко.
– Каргонцы замедляют ход, – доложила Тара, молодой навигатор.
– Я могу с ними договориться! – подпрыгнул Белоусов. – Я же не военный. Это мирная экспедиция, в конце концов. Дайте нам шанс!
Фаррел скривился, словно от зубной боли. В этот момент он был готов приказать Женину увести силой навязчивого археолога.
– Господин Белоусов, вы не знаете социальную структуру Каргона, вы никогда не имели с ними дела, вы даже никогда не видели их в лицо, поэтому доверьтесь мне. Поверьте, вам безопаснее находиться у себя в каюте. Посторонних прошу покинуть мостик!
Белоусов медленно сделал шаг назад, играя желваками, и не говоря ни слова, с гордо поднятой головой ушёл с мостика. Фаррел кивнул, и Женин последовал за ним.
– Разрешите остаться? – спросил Радненко.
– Разрешаю, – ответил капитан. Геннадий Алексеевич отошёл в сторону, чтобы не попасть в кадр, игнорируя удивлённые взгляды находящихся на мостике людей – они не понимали, почему Радненко, всего-навсего помощник Белоусова, остался, когда самого археолога выставили прочь. – Включайте передачу, – поправив китель, скомандовал Фаррел.
– Выполняю, переводчик включён, – ответил Кочеренко.
На обзорном экране отобразилось жуткое лицо каргонца.