Это был самый быстрый бой, в котором я участвовала. Не знаю даже, можно ли это назвать засадой. Они прятались у самой реки. Я ничего не почувствовала. Никто из нас ничего не почувствовал. Хотя должны были, нас учили чуять. Нападающих было четверо. И у каждого по два копья. Очень короткое оружие. Граненые иглы наконечников длиною с половину древка. Только что мы ехали, лорд-констебль рассказывал о новом лагере, и вдруг четверо из наших начали валиться из седел. Я быстрая, но я ничего не поняла. Из спины Ан, прямо между лопаток, торчало сияющее острие. Ан начала ложиться на круп лошади, а я все еще ничего не понимала. Те четверо чужаков поднялись из тростника. Они двигались неуловимо - вот тростник, вот они уже рядом. Просто тени, худые, мгновенные. Принц ехал впереди. Одна из теней ударила замершего в седле гвардейца и тут же уколола нашего хозяина. Жеребец принца шарахнулся, но клянусь - копье пронзило и бедро всадника, и бока скакуна, словно это была не плоть, а подтаявший воск. Я из седла прыгнула на одну из теней. Каким-то чудом попала, опрокинула тварь на землю, но она тут же вскочила, скользнула мимо. Этим тварям было наплевать и на меня, и на принца - они хотели убить лорда-констебля. Я только потом поняла: они просто перепутали и приняли его за принца Берна из-за хороших доспехов. Наш хозяин предпочитал охотиться налегке и в своем легком кожаном "джеке" показался им одним из слуг. Лорд-констебль помнил свой долг - схватил рог, чтобы позвать подмогу. Он не успел - один из нападающих ужалил его копьем в голову. Очевидно, отличный барбют все же помог - лорд-констебль только покачнулся в седле. Его конь взвился на дыбы, защищая всадника. Нападающим пришлось отшатнуться. Тут я напала на тварей сзади. Я была молода, быстра, преисполнена ненависти. Я не видела, как упала Либан, но я чувствовала, что обе Перчатки мертвы. Я хотела убивать. Но они просто расступились. Я им была безразлична. Лорд-констебль едва успел протрубить в рог, как они метнули копья, все четверо. На этот раз ни шлем, ни усиленная кольчуга лорду-констеблю не помогли. Конь рванулся в тростник, унося седока, пронзенного насквозь. Я тянулась мечом к этим проклятым худосочным теням. Достала одного… До сих пор не знаю, был ли он в доспехах - я ударила словно по камню, спрятанному под тонкой тряпкой одежды. Только камни не могут так быстро двигаться. Он исчез - не существо - расплывчатая тень. Меня ударили в спину. Ножи их были куда хуже копий - кольчуга спасла, только ребра захрустели. Я развернулась, но я двигалась вдвое медленнее их. Я едва увидела этот проклятый "клюв", успела подставить щит. Уж не знаю, что тогда хрустело - щит или мои кости. Вот дерьмо, до сих пор этот звук в ушах звучит. В общем, и щит, и моя рука разлетелись пополам. Но мне кажется, я еще и боли не ощутила, как нападающие исчезли.
Я добрела до принца. Он лежал, придавленный мертвой лошадью. Выставил оружие, но меч в его руке дрожал. Хозяин жалобно звал Либан. Она всегда была у нас старшей. Но слышать принца могла только я. Лошади убежали, люди были мертвы. Нашей Либан острие копья вошло в рот и вышло из затылка. Думаю, она не успела ничего понять. Счастливая.
Из ноги хозяина хлестала кровь. Будь я проклята, но я ничего не могла сделать. Я не могла высвободить его из-под лошади. Не могла даже перевязать. Рука моя, как сломанный сук, била по коленям, и от каждого движения у меня темнело в глазах. Единственное, что я могла сделать, - это сорвать с шеи Либан платок и прижать к продырявленному бедру принца. Он ругал меня, проклинал и все звал Либан и гвардейцев. Он очень-очень испугался, наш принц Берн…
Даша обняла хозяйку сзади, уткнулась лбом в темноволосый затылок:
- Нужно тебе вспоминать? Все было так давно. Рука у тебя будет как новая. Пора начинать новую жизнь.
- Да, - пробормотала Эле. - Дай мне чего-нибудь попить.
Даша принесла компоту. Глаза хозяйки влажно блестели в темноте.
- Все кончилось плохо. Особенно для меня, - едва слышно продолжила Эле. - Когда подоспели гвардейцы, началась паника. Даже не помню, почему так получилось. Я была не в себе. Даже на лошади сидеть не могла. Мы отступали. Лагерь бросили. Тела погибших бросили. Почему-то все думали, что принц Берн вот-вот испустит последний вздох. На нас вроде бы никто больше так и не напал. Но пока добежали до кораблей, должно быть, четверть войск отстала и пропала в прибрежных зарослях. Это было самое странное поражение армии Каннута за последние сто лет. Четыре тощих твари распугали все воинство. Из оставшихся в живых и видели-то противника только я да сам принц. До корабля меня везли как падаль, перекинув животом через седло. Наверное, я заслужила ту боль. Даша, я рыдала, как маленькая девочка. Как ты. Будь все проклято - меня не бросили только потому, что один из командиров гвардии относился ко мне… Ну, мы с ним бывали близки, до того как… До того как я стала рваной старой Перчаткой, не сумевшей исполнить свой долг.
- По-моему, ты сделала все как нужно, - прошептала Даша, прихлебывая прохладный компот. - Я ничего в боях не понимаю, но, если бы ты не прикрыла лорда-констебля, он бы не вызвал подмогу. Разве ты поступила неправильно?
Эле вздохнула:
- Откуда тебе знать и как тебе понять? Я поступила неправильно. Перчатка не должна участвовать в бою. Я жила как леди, носила серебро и спала на шелке, чтобы в нужный момент умереть прежде хозяина. Защитить своим телом, утешить своей великой преданностью. Как Либан и Ан. Разве должен был принц видеть меня с переломанной лапкой, уродливую и плачущую?
- Глупости. Разве ты виновата? Ты сделала все, что могла.
Эле покосилась на юную подругу:
- Ты судишь о том, в чем совершенно не понимаешь. Я была не солдатом, не охранницей и не наложницей принца. Перчатка - то, что защищает и лелеет хозяйскую плоть и рвется в первую очередь.
- Не согласна. Пусть я ничего не понимаю, но разве твои действия не были целесообразны? К поэзии и куртуазности та засада не располагала. - Даша яростно высморкалась. - Конечно, ты могла опуститься на колени и порадовать своего драгоценного принца ласковым отношением. Вдруг бы он от удовольствия забыл, в какое хреновое положение попал?
Эле хрипло засмеялась:
- Ну и бесстыдной же ты скромницей бываешь. Ты, Даша-Аша, еще той сучкой станешь.
- Может быть. - Девушка поморщилась. - Уж стать воительницей или Перчаткой у меня талантов точно не хватит. А что у вас дальше было?
- Ничего, - Эле передернула плечами. - Доволокли меня в горячке до Каннута. Воинский лекарь моей рукой и ребрами занялся. Ну, на руке уже нагноение случилось. В общем, спасибо, что не отпилил. Что он, собственно, коновал солдатский, умеет? Если бы мной королевский лекарь занялся, тогда, возможно, и с рукой иначе сложилось. Но королевские лекари да маги всей толпой принца выхаживали. Не до меня было. Да и недостойна я была благородной заботы.
Даша фыркнула:
- Свинское отношение. Гнусность и дикость.
- Все было правильно, - вяло возразила Эле. - Я стала никем. Понимаешь, нужно вовремя умирать.
- Странная это вещь - смерть, - неуверенно сказала Даша. - Попробуй ею поуправлять.
Они помолчали, глотая кисловатый компот. Потом девушка спросила:
- А что принц? Выздоровел?
Эле невесело засмеялась:
- А сейчас в замке кто сидит, кто королем готовится стать? Ты, Аша, совсем к жизни равнодушна. Разве можно имя будущего властителя не знать? Женился наш принц два года назад. А иметь Перчаток давно из моды вышло. После нас, неудачниц, богами проклятых. Плохо мы себя показали.
- Ты, Эле, прости, если твои чувства задеваю, - решительно заявила Даша, - но принц ваш просто скотина. Так нормальные мужчины не поступают.
- Нормальные? Это как? - заплетающимся языком поинтересовалась Эле. - Он - принц. Он Хозяином был. Это даже не мужчина - это вся наша жизнь, целиком и полностью. К тому же… Ему о драной Перчатке вспоминать не с руки было. Он тогда у реки… Испугался животом. От страха бывает. Но принцу вроде бы не пристало…
- Обделался? - изумилась Даша.
- Все. Забудь, - строго приказала хозяйка. - Болтаю я много. Давно не пила, а этот конь-як… Спать пора.
Даша помогла ей добраться до кровати. Эле вытянулась, и старое ложе заскрипело.
- Самое плохое, - прохрипела хозяйка, - то, что мне до сих пор по ночам Ан и Либан чудятся. По кровати рукой шарю, зову… Не слыхала?
- Нет, - прошептала Даша. - Ты иногда какого-то Фрика зовешь.
- Это конь мой был. Пропал тогда. Я его не меньше, чем сестричек, любила, - пробормотала Эле и засопела.