- Все вы начали слюни пускать, как только ее увидели, а ты больше всех.
Эти слова с успехом вернули Сальме его улыбку.
- Ревнуешь, Чируэлл Вершитель? Вот не знал, что у нас любовь.
Чи слегка покраснела, сетуя на то, что при свете костра он непременно это заметит.
- Еще чего! Я просто беспокоюсь за тебя, вот и все.
Сальма снова подобрался, видя, что к ним направляются двое стражников - но им, как выяснилось, нужна была Чи.
- Эй ты, вставай.
- Зачем?
Стражник влепил ей пощечину так проворно, что Сальма не успел помешать. Из руки у него торчал костяной крюк, и Чи даже в оглушенном состоянии поняла, что могла пострадать гораздо серьезнее.
- Поговори у меня еще. Поднимайся.
Она не заставила его повторять в другой раз. Сальма тоже привстал, но второй стражник направил на него искрящую током ладонь.
- Кончай геройствовать, стрекозел. Тебя тоже не обойдут.
- Куда вы ее?
Ладонь осоида полыхнула огнем.
- Не трогайте его, я иду! - закричала Чи. - Успокойся, Сальма.
Стражник костяными шпорами отцепил ее поводок, и Чи буквально выволокли из загона, не позволяя идти самостоятельно.
- За что вы меня? Что я сделала?
Один стражник опять замахнулся. Чи съежилась, пряча лицо.
- Заткнись со своими вопросами, - предупредил он.
- Меньше спрашивай, меньше плохого услышишь, - добавил другой.
Механик-осоид, возившийся у одной из машин, проводил ее безразличным взглядом.
- Чего это вы, ребята? - Чи узнала голос Брутана еще до того, как он заступил дорогу ее конвоирам.
- Так нам приказали, сержант.
- Приказываю вам я. - Брутан взял Чи за подбородок, запрокинул ей голову. Его лица она не видела из-за шлема. - И кому же это жуканского мясца захотелось?
- Капитан Тальрик распорядился, - пробормотал рядовой.
- В задницу твоего капитана Тальрика! Если ему нужна девочка, пусть обратится к главному сутенеру. И плох, доложу я вам, тот сутенер, который сам свой товар сперва не опробует. - Черный шлем придвинулся к самому лицу Чи. - Эта не первый сорт, ну да и я не шибко разборчивый. Давайте ее сюда. Ну? Чего встали?
- Так ведь капитан Тальрик, сержант…
- Ты, я вижу, запамятовал, кто твой поводок держит в руках. - Брутан выставил ладони вперед, растопырил пальцы.
- Говорят, он в Рекефе служит!
- И что с того? - Брутан, не уступая, все же слегка сбавил тон. - По-твоему, я боюсь его, что ли?
Молчание конвоиров доказывало, что они уж точно боятся. Но Брутан тоже внушал им страх, и когда он рявкнул на них еще раз, они подчинились.
Чи затащили в укромную ложбинку, швырнули наземь.
- Нет-нет… Не надо… - запищала она, лишь теперь осознав, что у него на уме.
- Заткните ее, - процедил Брутан, расстегивая привычными движениями пояс.
Чи вцепилась зубами в руку стражника, который зажал ей рот. От новой оплеухи у нее зазвенело в ушах, во рту тут же оказался тряпичный кляп. Оба солдата держали ее, пока Брутан стаскивал с нее шаровары.
- Вы правда хотите… - начал один солдат.
- Хочу, хочу. Знай делай, что тебе говорят.
- А вдруг он… - Солдат оглянулся на лагерь, явно опасаясь, что там могли услышать поднятый ими шум.
Брутан спешно принял нужную позу - и замер. От недоумения Чи даже дергаться перестала. Насильник, так и не снявший свой шлем, стоял над нею на четвереньках, и часть его тела, непосредственно грозившая ей, на глазах теряла упругость.
- Поганый Рекеф, мать его, - выругался Брутан, вставая. Чи, пользуясь моментом, натянула штаны и попыталась их завязать. - Ведите ее, куда было велено.
В фургонах, как видно, везли не только рабов: Тальрику поставили палатку поодаль от загона. Он расположился за складным столом, точно у себя в кабинете; шипящая соляная лампа придавала его коже нездоровую бледность. Если он и слышал недавние крики Чи, то виду не подал.
- Можете идти, - бросил он конвоирам. Те охотно ретировались, но у палатки несли караул еще двое осоидов, и Чи понимала: сбежать не удастся. - Садитесь, если хотите, - добавил он, обращаясь к ней.
Чи затруднялась определить его возраст: не молодой, но и не старый, с правильными чертами, без особых примет. Такой человек может быть кем угодно - от архивариуса Коллегии до помощника палача.
- Зачем вы послали за мной этих людей, если так их не любите? - спросила она, следя за его лицом.
- Потому что рабы, в том числе и вы, находятся на их попечении. Это не секрет, что армия в плохих отношениях с Невольничьим Корпусом, - помолчав, сказал он. - Розыск рабов - недостойное занятие для подданного Империи, не говоря уж об алчности, которая ими движет.
- А знаете ли вы, что…
- Думаю, да, - с полнейшим равнодушием сказал Тальрик. - Наш Брутан слывет похотливым самцом.
- Вы его накажете?
- За что, позвольте спросить?
- Не притворяйтесь! - вспылила Чи.
- Госпожа Вершитель! - Он встал, и Чи съежилась, вспомнив о своем рабском статусе. - Помните, что только я могу защитить вас от Брутана и подобных ему - а таковых великое множество, как с бичами, так и в цепях. Стоит лишь разлучить вас с вашим приятелем, и рабы обойдутся с вами не лучше, чем их хозяева.
Чи, как ни старалась держаться храбро, не сумела скрыть охватившего ее ужаса.
- Мы направляемся в Асту, - продолжал Тальрик. - Это один из форпостов Империи, но и там отыщутся средства, чтобы заставить говорить и вас, и вашего друга.
- Вы подразумеваете пытки.
- В самом деле? Хорошо, пусть будет так - однако с этим можно немного повременить. Сядьте, и мы побеседуем.
- Своего дядю я не предам, - с большим усилием выговорила Чи.
- Мы просто поговорим… выпьем вина. А заодно исследуем границы запретной страны под названием "предательство".
- Вы хотите перехитрить меня.
- А вы полагаете, что у меня ничего не выйдет. Так почему бы нам не помериться силами? - Его открытая, искренняя улыбка окончательно сбила Чи с толку. - Мы пытались убить вашего дядю, охотились за вами в дирижабле и в Геллероне. Потом вы попали в рабство и едва не стали жертвой насилия - тут кто угодно нас невзлюбил бы.
У Чи помимо воли вырвался сдавленный смех.
- Но послушайте, что я скажу сейчас - и завтра, возможно, вы будете уже не столь враждебно настроены.
- Не думаю, что когда-нибудь…
- Нет, - властно перебил Тальрик. - Не говорите того, чего не сможете взять назад. Вам кажется, что вы особенная, не так ли?
- Почему особенная? Меня можно убить, как любую другую рабыню - в назидание остальным.
Снова улыбка - хотя то, что веселило его, ужаснуло бы всякого разумного человека.
- Вам ничего не грозило. Я позаботился о том, чтобы вы остались в живых и кое-чему научились. Но если вы будете упорствовать, - Тальрик наклонился к Чи через стол, - все может обернуться иначе. По-вашему, я злодей?
- Не отрицаю.
Тальрик, продолжая говорить, наполнил два кубка вином.
- Между тем я не хуже и не лучше всякого среднего человека, хотя одна добродетель у меня, бесспорно, имеется. Догадываетесь, какая? Впрочем, на Нижних Землях, насколько я успел убедиться, она редко встречается. Речь о преданности. Ради Империи я готов на все, госпожа Вершитель. Если она потребует, я буду разрушать, пересекать пустыни, убивать… в том числе и детей. - Чи не преминула отметить, что на детях он все же запнулся. - И совесть меня за это не упрекнет. Империя превыше всего, мои личные желания ничто перед ее волей. Вам понятно, почему я упомянул об этом в нашей беседе?
Чи покачала головой.
- Потому что сегодня для блага Империи я считаю полезным угощать вас вином, - он придвинул ей кубок, - и мирно беседовать с вами в этой палатке. Если завтра я сочту нужным подвергнуть вас допросу с пристрастием или отдать Брутану, именно так я и поступлю. Ничего личного, госпожа Вершитель. Теперь вам ясно?
- Вполне. - Чи осторожно пригубила кубок. Вино имело терпкий, незнакомый ей вкус.
- Хорошо. Говорить буду я, чтобы позднее вы тоже начали разговаривать. Я расскажу вам о нашем народе и об Империи - так вам будет легче понять наши цели и методы.
Палатку наполнил восхитительный аромат, и солдат внес блюдо с едой. Помимо сушеных фруктов, орехов и, кажется, меда, там лежали ломти дымящегося мяса - не иначе, конины. Чи невольно сделала пару шагов к столу.
- Угощайтесь, - предложил Тальрик. - Нет? Ну, как угодно. Вы одержите моральную победу, если откажетесь, но ничего более не добьетесь.
И Чи, после двух суток рабской кормежки, не устояла. Она села, взяла кусок мяса и стала уплетать его, обжигая пальцы. Тальрик воспринял это, как первый успех, но она, ненавидя его, продолжала жевать.
- У вас должно было создаться весьма искаженное понятие об осоидах. Вы, вероятно, считаете нас дикарями - если вообще удостаиваете вспомнить о нас.
Чи с набитым ртом энергично кивнула.