- Таниса? - Тизамон сразу поднял глаза, услышав арахнидское имя. Когда девушка спустилась и он увидел ее лицо, что-то заклокотало у него в горле и коготь на миг высунулся наружу. Таниса неожиданно для Стенвольда тут же достала шпагу из ножен и приготовилась к бою.
- Тизамон, послушай меня!
- Что ты наделал?! - в ужасе крикнул мантид.
- Тизамон, я сейчас все объясню…
- Объяснишь?! - У Тизамона, как от удушья, выкатились глаза, зубы оскалились, каждый мускул в теле натянулся, будто струна. Последние солнечные лучи зажгли его коготь и длинную шпагу Танисы. Ахей и Тото застыли в полной растерянности.
- Стенвольд, что происходит? - напряженным голосом спросила Таниса.
Всего несколько мгновений отделяли их от весьма вероятного кровопролития. В обыкновенных боях Тизамон держал себя с ледяным спокойствием, но собственные эмоции для него были опаснее любого врага. Когда он со свистом выдохнул сквозь крепко сжатые зубы, Стенвольд бросился между ним и Танисой, чуть не напоровшись на ее шпагу. Тизамон взмахнул своим когтем, Стенвольд зажмурился, Таниса вскрикнула…
Жукан ощутил укол в плечо и прикосновение чего-то очень тонкого и холодного к горлу. Он отважился приоткрыть глаза и увидел Танису - неужели это она кольнула его? Он посмотрел на ее вытянутую руку: шпага, прошедшая чуть выше его плеча, была зажата между ладонью и костяными шпорами Тизамона.
Другой рукой, правой, мантид обхватил Стенвольда со спины; шпоры сквозь кожаную куртку вонзились в тело, к горлу был прижат коготь. Тото стоял с гаечным ключом, открыв рот, Ахей вынул из ножен кинжал, но в драку явно лезть не намеревался.
Стенвольд и оба бойца дышали трудно и хрипло.
- Отпусти его, - сказала Таниса, и Стенвольд подумал, что к приказному тону сейчас лучше не прибегать.
- Хочешь драться? - спросил ее Тизамон, и Стенвольд по его сдержанной интонации понял, что тот на взводе.
- Я видела тебя в деле и знаю, на что ты способен, - сказала девушка. - Да, я работала на Половинный Дом - что с того?
- На Половинный Дом? - нахмурился Тизамон. - О чем ты?
- О геллеронских феодах… Ты дрался на стороне Шалунов, которых мы потом разнесли вдребезги. Разве ты не… Почему же тогда?
- Действительно, Стенвольд - почему? - также холодно и отчетливо произнес Тизамон.
- Я все расскажу, но только тебе одному. Поднимемся на пригорок, и я ничего не скрою - даю тебе слово.
- Пару минут назад я расценил бы его на вес золота, - сказал Тизамон с грустью, но руку все же убрал. Стенвольд сморщился, когда шипы вышли у него из спины.
- Скажите же наконец, в чем тут дело, - потребовала Таниса.
- Дай мне сначала поговорить с Тизамоном. Это будет непросто, уверяю тебя.
Они вновь стали подниматься на тот же холм, но теперь Тизамон шел не рядом, а сзади.
- Да что ж такое… - сказала Таниса в пространство, глядя на них. Тизамон так смотрел на нее, точно она у него убила родного брата, а потом еще и на могиле сплясала. От двух оставшихся ждать ответа не приходилось: Тото уже залез под самоход, а ном держался крайне надменно.
А ну их всех, решила она. Бойцовый богомол едва ее не прикончил - она имеет право знать правду.
Медленно, под покровом сумерек, Таниса двинулась вслед за Стенвольдом.
Стенвольд остановился с той стороны холма, чтобы их не было видно от самохода. Так он доказывал свое доверие Тизамону: если тот снова вспылит и убьет его, это произойдет без свидетелей, и гневных, слов снизу тоже никто не услышит.
- Говори, - прошипел мантид.
- Трудно мне, понимаешь, - поморщился Стенвольд. - Позволь хоть немного собраться с мыслями.
- Я тебе помогу, - оскалился Тизамон. - Подумаешь, трудность! Одна - просто копия другой. Просто копия! - Его трясло, но не от гнева, а от ужаса, как и прежде. - Как… как… Она ее дочь, верно? Другого объяснения нет.
- Да, Тизамон, она дочь Атриссы, - пробормотал Стенвольд.
- Как же ты… Нет! - Коготь Тизамона то высовывался, то снова скрывался. - Она предала нас, Стенвольд - там, в Минне. Они предотвратили нашу диверсию потому, что она им все рассказала.
- Она, она… Называй ее хотя бы по имени.
- По-твоему, я не способен на это? Нас предала Атрисса - счастлив теперь? Продала нас Империи и обрекла на смерть в Минне. Не всем из нас удалось тогда остаться в живых, если помнишь.
- Я прекрасно помню все, что произошло в Минне, только она нас не предавала.
- Она…
- Послушай меня! - рявкнул Стенвольд. - Выслушай все до конца, молот и клещи, и если потом ты все-таки захочешь меня убить, милости просим.
Тизамон молча смотрел на него.
- Когда ты остался в Геллероне, я ее выследил. Хотел ей предъявить обвинение. Найти ее было не так-то просто - нет, погоди. Она в самом деле скрывалась, но не от нас. - Стенвольд закрыл глаза, стараясь перенестись на семнадцать лет в прошлое. - В конце концов ее отыскал Нерон, он мастер на такие дела. Мы нашли ее… раненой.
Тизамон слегка вздрогнул, и в Стенвольде ожила надежда.
- Когда она пробиралась к нам в Минну, ее перехватили осоиды… а может быть, их агенты. Ей пришлось драться с ними.
- Драться пришлось? - не выдержал Тизамон. - Можно подумать, такую дуэлянтку, как она, могла задержать кучка каких-то агентов!
- Да слушай же! - Стенвольд сам начинал закипать: несправедливость обвинения, о котором говорил Тизамон вызывала в нем праведный гнев. - Она их действительно победила, но и сама была ранена по причине своего положения.
- Какого еще положения?
Стенвольд умудрился изобразить улыбку:
- Она была беременна, Тизамон, потому и сражалась без обычного блеска. Когда мы с Нероном отыскали ее накануне родов в трущобах Мерро, совсем одну, она была очень слаба. Осоиды продолжали ее преследовать. - Стенвольд говорил, не сводя глаз с лица Тизамона. - При родах она умерла, но ребенок остался жив.
Он закончил, и наступило молчание.
- Кто же… отцом был? - прошептал наконец Тизамон.
- Не знаю. Вероятно, ее последний любовник.
- Нет, - ужаснулся Тизамон. - Нет.
- В эти последние дни она только и говорила, что о тебе. Она не предохранялась сознательно, это был ее выбор. - Стенвольд понимал, что вонзает нож в своего собеседника, но он слишком долго носил этот нож на себе, и с каждым днем тот становился все тяжелее.
- Стало быть, эта девочка…
Стенвольд кивнул.
- Но она не похожа!
- Внешностью она, без сомнения, удалась в мать. Отцовская сторона в ней еще не совсем проявилась.
- Выходит, она полукровка.
- Как же иначе.
Тизамон явно хотел сгрести Стенвольда за ворот, но воздержался.
- Что ж ты раньше мне не сказал?
Стенвольд выдерживал его взгляд, не моргая.
- А что бы ты сделал в то время, получив от меня известие, что ненавистная тебе женщина родила от тебя ребенка? Для начала убил бы гонца, а потом, чего доброго, приказал бы и дитя умертвить.
- Нет, нет…
- Нет, говоришь? Полукровку-то? Помесь арахнидки с мантидом? Самый отвратительный из гибридов? Не вздумай даже и отрицать.
- Ты не имел права.
- Какого права? Скрыть ее от тебя или оставить ее в живых? Когда бедная Атрисса скончалась, я встал перед выбором: воспитать девочку как свою дочь или дать ей умереть, как тебе, безусловно, хотелось бы. Должен сознаться, что мантидскую гордость я тогда не принял в расчет.
- Да как ты смеешь…
- Гордость - или, лучше сказать, проклятие вашего злосчастного рода. - Стенвольд сознавал, что заходит слишком далеко, но остановиться уже не мог. - Молот и клещи! В Коллегии, как тебе известно, студентам часто дают задание определить, чем велика каждая раса и чем она отличается от других. Я бы поставил вопрос по-другому: почему мы все такие ущербные? Взять хоть нас с тобой: жуканская уступчивость и мантидская спесь.
- Ты не имел права брать на себя этот выбор!
- А больше некому было. - Стенвольд сделал движение, чтобы взять Тизамона за дублет и тряхнуть хорошенько, но тоже остановился.
- Она выродок. Полукровка. Позор для моей расы и моего рода. Моя дочь…
- Да-да, твоя дочь. Решай теперь сам - поступить с ней так, как ты поступил бы тогда, или взглянуть на вещи шире и смириться с тем, что она существует. И предупреждаю: если ты решишь прибегнуть к насилию, то будешь иметь дело со мной - а возможно, что и с Тото. Знаю-знаю, - добавил Стенвольд, по своему истолковав выражение на лице Тизамона, - это тебе раз плюнуть, но все же…
- Тебе я ничего не сделаю. - Тизамон стал пепельно-серым и постарел лет на сто - Стенвольд впервые видел, чтобы с кем-то из мантидов происходило такое.
- Только мне?
- И ей тоже.
В Тизамоне что-то зрело, и Стенвольд видел, что дело не в дочери-полукровке, а в ее матери. Атрисса умерла без него, и все это время он думал, что она предала их. Стенвольд только теперь сообразил, почему Тизамон остался тогда в Геллероне: не хотел больше видеть Атриссу, не хотел, чтобы его рука оборвала ее жизнь. Для мантида это, пожалуй, и есть любовь. Жукан даже попятился, устрашившись собственной дерзости.
- Мне надо подумать. - Тизамон отвернулся, пряча лицо.
- Прости меня. Я должен был сказать тебе раньше.
- Нет, ты все сделал правильно. Я не понял бы… и кто знает, пойму ли теперь. Я вернусь к вам на рассвете… надеюсь… но сейчас мне нужно побыть одному.
Он медленно побрел куда-то в холмы. Стенвольд, посмотрев ему вслед, вернулся к остальным в глубокой задумчивости и не обратил должного внимания на Танису.