– Значит, я не зря заказал двухместный номер. Несколько дней потусуешься у меня, отмоешься, отъешься, блох выведешь, а я договорюсь о твоем восстановлении и помогу найти работу, – бодро сказал отец.
Я только руками развел: мне всегда было непонятно, как батя умудряется, почти не выезжая из нашего медвежьего уголка, иметь друзей и знакомых по всему миру.
– А ты в какой гостинице остановился?
– "Хотельхаус" возле "Маяковской". Эта маленькая гостиница принадлежит моему другу. У меня там хорошие скидки.
– Машину поймаем или на автобусе? – уточнил я.
– Сынку, ты чего? Погода чудная, центр города, великолепная питерская архитектура. Ножками пойдем. Надо ж попу разминать. К тому же глянь на свой браслет.
Я посмотрел и присвистнул: на таймере медленно тикало время: "5 минут 1 секунда, 5 минут 2 секунды…"
– Прогулка на свежем воздухе. Четыре к одному, – прокомментировал отец. – Дома я, правда, добавляю МР3-плеер и уроки китайского.
– Чего? – удивился я.
– Не чего, а… – рассмеялся отец, выдав фразу на китайском. – Английский у меня давно флуент, поэтому взялся за изучение второго по перспективности языка. И в игре, кстати, за переводы с китайского очень хорошие бонусы дают. Там, где английский приносит серебро, приличный ханьский диалект оплачивается полновесным золотом. Да и по работе часто сталкиваюсь с последователями Великого Кормчего. Очень забавно к концу переговоров сказать партнерам по-китайски, что они произвели необычайно хорошее впечатление. Хунхузы, болтая на родном языке, часто проговариваются об очень интересных вещах.
По приходе в номер батя загнал меня в душ, а мои "лохмотья" отдал в прачечную.
– Завтра с утра приоденем тебя и пострижем "под ежик". В твоем возрасте выглядеть гаврошем не комильфо. В наше практичное время попрошайки не пользуются у девушек популярностью.
Выйдя из душа в махровом гостиничном халате чистым и довольным жизнью, я с минуту наблюдал, как отец молотит воздух руками и ногами, поражая многочисленных невидимых противников.
– Бой с тенью – одна из наиболее эффективных разминочно-тренировочных техник, – пояснил батя, заметив, что я за ним наблюдаю. – Сорока – пятидесяти минут в день хватает, чтобы поддерживать вполне приличную физическую форму. И главное, не надо тратиться на фитнес-клубы, можно заниматься дома или на работе, сняв пиджак и ослабив узел галстука.
– Ты только никому не рассказывай об этой методике, – усмехнулся я, – а то владельцы фитнес-клубов скинутся на твои похороны.
В этот момент зазвонил мобильный.
Батя, не переставая избивать воздух, скомандовал:
– Ответ. Громкая связь.
Это была мама:
– Ты нашел его?
– Не только нашел, но уже успел накормить и подсадить на нашу игру, – ответил отец. – Он здесь, рядом. Скажи маме, что жив, здоров и сыт.
– Это хорошо. Как ты, сынок?
– Было довольно скверно, но сейчас уже гораздо лучше, – бодро ответил я. Огорчать мать в любом случае не стоит.
Мы поболтали о том о сем минут пятнадцать, в течение которых батя ни на мгновение не оставлял в покое невидимых врагов. Только к концу разговора я заметил легкий шум, примешивающийся к голосу родительницы.
– Мам, а что это у тебя там за шум?
– Это беговая дорожка, сынок, я сейчас иду в горку – зарабатываю игровые минуты.
Я посмотрел на боксирующего предка, на застывшие цифры на своем браслете, почесал голову и спросил:
– Может, мне тоже что-нибудь полезное поделать?
– Научи сына медитации, милый, – попросила мама. – В его состоянии это очень полезно.
– Это полезно в любом состоянии, – весело возразил отец, – но ты права.
Мы попрощались, батя сгонял в душ, затем усадил меня в кресло и стал рассказывать:
– Самое главное, с чего начинается медитация, – это правильная поза. Она может быть любой – лежа, сидя, стоя, поза лотоса, аиста, одуванчика или писающего мальчика – главное, она должна быть удобной. Дыхание осуществляется через нос. Дышишь диафрагмой, или, если объяснять для тупых, животом.
– Выдох в два раза длиннее вдоха? – спросил я, вспоминая прочитанную когда-то книжку по йоге.
– Нет, – сердито рявкнул отец, – это для продвинутых юзеров, а не для начинающих лузеров. На твоем уровне такое дыхание причинит тебе скорее вред, чем пользу. Дыши так, как тебе удобно, но чтобы это было спокойно, размеренно, свободно. Следи за тем, как дышишь, созерцай себя, свой дух, слушай свое тело, свой разум, подсознание. Ищи гармонию.
Я попробовал медитировать по его методике и с удивлением обнаружил, что таймер на браслете довольно бодро отсчитывает призовые секунды. Мое тело расслабилось, ушло напряжение, из затылка стала исчезать усталость и тупая боль.
– Сильно не увлекайся, – предупредил отец. – Скоро уже полночь.
– Ну и что? – не понял я.
– А ты внимательно изучи раздел о штрафах в игре. Бодрствование после полуночи снижает разрешенное игровое время. Причем серьезно так снижает.
– Ну что за фигня! – Я всерьез расстроился. Ведь сколько себя помню, всегда был полуночником и отчаянной совой.
– Ничего, – рассмеялся отец, – войдешь в режим и привыкнешь. Тем более что никто не заставляет тебя отключаться ровно в полночь. Главное лечь в кровать и закрыть глаза. А если рядом красивая девушка, то можно и не закрывать. – Батя подмигнул мне. – Завтра нас ждут великие дела. Восстановим тебя в списках получающих образование. И может быть, трудоустроим.
Я долго не мог заснуть. Лежал с закрытыми глазами, пытался медитировать и думал о том, как круто поменялась моя жизнь за сегодняшний день. Игра, которой отдал целый год своей жизни, теперь казалась полным фуфлом, жвачкой для дебилов, одним из которых я сам был еще ранним утром. Сейчас я никак не мог понять, как жалкий суррогат сумел настолько меня увлечь…
"Дрим кингдом", напротив, было воплощением мечты геймера.
Затем мои мысли заскользили в коммерческом направлении: если я больше не буду играть в "Потерянные земли", то глупо просто так бросать перса и накопленное за год игры шмотье. Ведь все это можно продать за хрустящие нефтерубли. С этой позитивной мыслью я и уснул, а проснулся уже утром от сильной тряски.
День второй
– Вставай, соня, все проспишь. Пока ты дрыхнешь, другие разберут всех красивых девушек и заработают все деньги, – тормошил меня отец. – Давай в ванную под контрастный душ.
Холодная вода мгновенно выгнала из меня остатки сна и добавила бодрости.
Выйдя из душа, я увидел батю, избивающего ни в чем не повинный воздух, и спустя мгновение присоединился к нему, стараясь повторять используемые им "связки".
К моему стыду выяснилось, что растяжка у меня гораздо хуже, чем у пятидесятипятилетнего отца. Как, впрочем, и выносливость.
Через двадцать минут я дышал, как загнанная лошадь, которую следует пристрелить хотя бы из жалости, а батя даже не запыхался. Он заметил мое уныние и поспешил ободрить:
– Не куксись, сынку. Быстро наверстаешь. Какие твои годы. А теперь опять в душ – смыть пот – и завтракать.
Мы с аппетитом умяли завтрак в гостиничном ресторане, запили вкусным кофе, а затем отправились приводить мою жизнь в порядок.
Сначала зашли в обувной магазин, где выбрали мне хорошие, довольно недешевые туфли, а мои разбитые в хлам кроссовки отправились в урну.
Та же судьба ожидала и всю мою остальную одежду по мере покупки новой.
На мои возражения, что старая тоже еще может пригодиться, батя ответил жестко:
– В таком пусть ходят гастарбайтеры и бомжи. Им простительно, так как они не могут позволить себе лучшего.
Затем мы зашли в модный парикмахерский салон, где мои заросшие космы остригли, а на голове сварганили деловую яппиевскую прическу.
Так в течение двух часов я постепенно терял вид придурка-неудачника и превращался в успешного, довольного жизнью молодого мужчину.
К концу процедуры превращения встреченные на улице молодые девушки стали мне улыбаться и строить глазки, от чего я порядком успел отвыкнуть.
Мы заехали в университет, где батя на входе сдал охране свой браслет и заставил меня сделать то же самое.
Причину я понял спустя пять минут, когда отец зашел в кабинет замдекана по учебной части, держа в руке бутылку армянского коньяка, а вышел уже без нее и сказал:
– Все хорошо. Его светлость хочет взглянуть на тебя.
Я усмехнулся, вспомнив, что утром батя прятал в коньячную упаковку пухлый конверт с вечнозелеными баксами.
Мы зашли в кабинет вдвоем.
Служитель университета посмотрел на меня добрым взглядом, как мама на давно потерянное и наконец найденное любимое дитя:
– И правда видно, что он взялся за ум. Мы допустим вашего сына к зимней сессии, чтобы он сумел сдать все хвосты. Разумеется, до сессии он получит возможность проживать в университетском общежитии. Кстати, можно будет организовать ему помощь при сдаче экзаменов, если потребуется…
– Не потребуется, – категорически отказался отец. – Пьяный проспится, дурак – никогда. Он или сможет учиться сам, или пойдет работать дворником. Лучше помогите его устроить на работу помощником юриста или курьером в юридическую фирму.
Лицо замдекана сразу же проделало сложную эволюцию от радостно-оживленного до грустно-задумчивого.
Он минуту сверлил меня пронизывающим взглядом, оценивая костюм, ботинки, прическу, лицо, глаза, затем вздохнул:
– Есть у меня запрос от одной солидной конторы. У них хорошая зарплата, очень правильная система работы и мотивации сотрудников, гибкий подход к работающим студентам. Для вашего сына это была бы очень хорошая начальная ступенька, но если он… Э-э-э…