После одной из уличных дуэлей - его к тому времени прикрывала группа поклонников, так что дуэль выглядела средней руки уличным сражением, - был взят под стражу. Но обещал создать проникновенный труд против колдовства. Выпустили условно. Вот тогда Вор и совершил главный свой труд - трактат о кошачьей анатомии и о невозможности для нечистой силы подробно воспроизвести их облик в качестве фамилиара. Препарированные - иные живьем - кошки ему теперь по ночам снились, но он утешал себя мыслью, что гораздо большее число животных он избавил он плачевной участи…
Как только Воин разогнул надрубленное звено, а геологический молоток снова скрылся в бездонном кармане, Сущность объявила, что всем пора обратно. И Немайн оказалась рядом с мангонелем.
То, что сида споткнулась два раза подряд, никого не удивило. Но тут она начала искать деревянный молот, что только что держала в руках. Занятие было безнадежное - киянку она забыла у Сущности. И совершенно не подозревала, что только что дала начало новой валлийской поговорке. "Потерял, как Немайн". То есть вдруг и с концами…
За матерчатыми стенами палатки снова раздался мощный скрип, зашумел рассекаемый гигантской пращой воздух. Мангонель продолжал ежедневный труд.
- Рабочие - на привод блоков! Тяни!
Тянуть предстояло много. Еще один мешок с землей устроился в сетке пращи, чтобы через час уйти в сторону крепости Гвина. Звякнуло било. Полуфэйри вздрогнула. Малыш на било внимания не обратил. Даже спать как-то ухитрялся. Впрочем, на руках у сиды. А било теперь будет регулярно брякать почти час. Этот неприятный звук… Если подумать, самое плохое из всего, что с ней приключилось за год. После того, как родители, отчаявшись свести концы с концами, продали дочь в рабство. Потом… К рабыням не сватаются.
Жену храбрый гезит-копейщик с собой на опасное, хоть и прибыльное, дельце в Уэльсе волочь постеснялся. Для мужских надобностей вызвал рабыню. Опробованную. С сыном. Этот-то отпрыска от рабыни и за щенка не держал. А новая хозяйка добрая, мало что сида да ведьма. Какая разница? Сын же, пусть и будет носит имя сиды - так ведь все равно, кровь-то чья? А станет благородным. И не разлучила. Все таки к хорошему привыкаешь быстро, и Нарин уже начинало казаться, что война богов длится вечно. И будет длиться вечно. И хорошо. Вот только било…
И лишь к тому, что каждый день по шестнадцати мешков, каждый из вот такущего куска ткани, отправляется в пасть Кричащему холму, кормилица сидовского приемыша привыкнуть не могла.
Пусть грубая, конопляная, но ткань. Пока Нарин не попала в Уэльс, лен и шерсть ей доводилось только стирать. Носила вот как раз коноплю. Ну может, спряденную и вытканную получше, чем мешковина. И все равно третью неделю каждый день… А мешки большие, каждый в два человека весом. Материи на них нужно много.
Когда кормилица робко спросила сиду, как же это получается, та только ушами дернула.
- Надо будет, городами стрелять буду. Главное - иметь на это средства. На мешки средства есть. На кормежку пленных - тоже.
Очень странные средства - не золото-серебро. Поцарапает грязным перышком кусок тонко выделанной кожи, прижмет испачканный в зелье пальчик - и заплатила за товар. И никто не жалуется, не кричит, что кусочек кожи вместо монеты взял. Нарин проверила - видят купцы именно кожу. Чудеса… А сида удивляется обычным житейским поворотам.
- Бред какой-то… - привычно возмущалась Немайн, глядя, как ребенок сосет чужую грудь. Последние дни она уже переносила кратковременную разлуку с малышом. Если тот оставался в пределах видимости. - Родительница, живая, числится кормилицей, а матерью считается девица. Незамужняя и вообще, э…
- Невинная. - Анна возится с очередным зельем. Из глиняной реторты валит пар.
- Вот именно. Что ж это такое?
- Жизнь. И не такое случается. Ты, наверное, и более странного повидала.
- Да это как сказать, - Клирик припомнил сказки. - Если уж у фэйри ум за разум заходит от того, что обед варят в скорлупе и одно яйцо варят на семерых работников, то от этого вот и вовсе можно свихнуться…
- А пар - это сущность воздуха или сущность воды? - вслух задумалась Анна. - Стоп. Не отвечай, нет, не отвечай. Я сама. Я опять не до конца разложила вопрос. Пар - это вода, дождь, только незрелый, верно? А дождь - это часть воздуха. Точнее, то, что из воздуха падает. Когда созреет. Значит, пар - это и вода и воздух. Воздух с сутью воды. Интересно, стоячий или подвижный? Можно додуматься, а можно…
Клирик с удовольствием слушал. Взрослый человек, а потому вмешиваться нужно только тогда, когда опыт становится опасным, а размышление превращается в муть. Иногда стоит молчать даже в ответ на прямые вопросы. Когда Анна работала сама - получалось интересное. То, что он себе недавно и представить не мог. Научная магия в действии. Теорию взяла из ТРИЗа, Альтшуллера - по рассказам - сочла великим магом, посильнее Мерлина. При этом у нее совершенно отсутствовала присущая большинству инженеров зашоренность. Она ведь совсем не представляла себе конструкцию даже элементарных, для Клирика, машин. А раз так, то и готовых, шаблонных решений у нее не случалось. А дифирамбы, которые спел Клирик применению физических эффектов вместо движущихся частей, оказали дополнительное действие…
Вот сейчас Анна осторожно поднесла тряпочку к носику реторты. Та фыркнула, лоскут взвился…
- Подвижный. То есть ветер. Наставница! Выходит, моряки, когда нет ветра, могут сделать его из воды, вскипятив ее? И не брать с собой весел, а ходить только под парусом?
- Могут, - немедленно согласился Клирик. - Ты думаешь, тут подойдет обычный парус?
- Обычный парус ловит обычный ветер. Особый ветер следует ловить особым парусом. Но каким - я пока не вижу…
Полог откинулся.
Немайн отвернулась от полуденного света.
- Кто?
- Селиг Муллан, леди сида. Я из Пенгверна. Беженец. С матерью и сестрой пробираюсь к Арбет, к родне. Нашу ферму саксы сожгли.
Обычная для Уэльса история…
- Я тут видел, как у тебя молоток пропал, и понял кое-что. О Гвине. Не согласишься ли поговорить со мной наедине?
- Хорошо. У камнемета устроит? Через… - Клирик в который раз проклял отсутствие часов. День, правда, ясный. - Ребенка перепеленаю, на перевязь возьму - и приду.
- Да какое ж это наедине?
- Самое лучшее. Скрип, команды, все при деле. Ну и секретов никто не рассказывает в таких местах, - значит, и подслушать некому.
Мангонелем командовал Эгиль. Неплохой моряк, а работа расчета осадного орудия мало чем отличалась от работы экипажа драккара. Разве что качки нет да сырость иногда отступает. А так… Мерный бой била. Вместо весел в руках веревка. Не грести - тянуть. Под тот же монотонный ритм.
- Диннь! Рывок, вращаются блоки, и немного поднимается над землей ящик с камнями - источник метательной силы. Падают деревянные храповики. И когда люди ослабляют хватку, груз не опускается, оставаясь там, куда его возвело это усилие. На пядь выше чем до предыдущего…
- Диннь! Не отдохнуть, не утереть пота… Еще пядь. А всего нужно шестьсот. Пядей-рывков.
- Диннь! Еще пядь. А если рвануть слишком сильно, храповики не удержат груз. А веревка неудержимо рванется под блоки, и везунчик, кто успел отпустить. А кто не успел - покойник.
- Диннь! Еще пядь. Вот будет их шесть сотен - и пленные фэйри отдохнут. А Эгиль прищурится - у него не получается так хитро, как у сиды. Но это без разницы. В конце концов, если сида придумала и объяснила, что сделать, то норманн попросту сделал это.
- Диннь! Еще пядь. Он построил эту машину что адски пытает два десятка человек. Что возносит к небу ящик с камнями. Чтобы потом его уронить. Греческое слово для галеры - "каторга". Что будет обозначать в Камбрии слово "мангонель"?
- Диннь! Еще пядь. Скоро Эгиль даст команду - било умолкнет. К мангонелю подойдут валлийские воины. Закрепят крюк. Заложат мешок в пращу, так похожую на рыбацкую сеть. Трижды проверят спуск. И рядом с мангонелем останется только один Эгиль.
- Диннь! Еще пядь. Он наклонит рычаг, и груз упадет, и праща взлетит и соскочит одним концом с крюка, раскроется. Мешок с землей - весом в два человека - важно двинется в путешествие по небу.
И фэйри, тяжело дыша, повалятся на землю. А валлийцы будут делать ставки - попадет, не попадет. И многие проиграют свою плату и примутся играть на скот и землю. А другие выиграют и на следующий выстрел поднимут ставки. И снова прицепят веревки и блоки. И зазвенит било…
Муллан в "такелажную" команду мангонеля вызвался добровольно - за полную солдатскую плату. Чтоб не прийти к родне в Арбет, владение еще одного из младших братьев короля Гулидиена, нищим. Успел показать себя малым ловким и хорошо ладящим с деревяшками, веревками да железяками.
Теперь, до начала его работы, оставалось почти триста ударов била.
Наконец, явилась сида. Улыбнулась.
- Вот этот шпион нас подслушает, - указала глазами на сына, - но не поймет… Что ты хотел сказать?
- Я хотел упасть в ноги великой богине, но не смею себя выдать. - И все-таки немного поклонился.
- Ты веришь по-старому? У нас за это не наказывают. Только следят, чтобы христиан старой верой не прельщал. И я христианка. Мне поклоняться не надо. Если хочешь, можешь изучить мою веру, и принять, и верить, как я.