– Боярин меня от холопства освободил, – так же негромко ответил дядька. – В дети боярские взял и в дворяне испанские произвёл.
– Ух, ты-ы! – изумлённо произнёс тот же голос. – Так ты теперь господином стал?
– Да, стал. Меня боярин за службу верную да долгую наградил. Будешь так же своему боярину служить, глядишь, и он наградит. А будешь лясы точить, так плетей вместо пряников получишь. Иди, Макарка, делом займись!
Я улыбнулся. Авторитета среди стрельцов дядьке было не занимать: сказывались его возраст и огромный воинский опыт. А теперь ещё и повышение социального статуса. Дядька входил в новую для себя жизнь именитого человека.
Пока я производил дядьку в дворяне, вокруг кипела суета. Мёртвых пиратов стрельцы раздели и бросили за борт. Собрали и сложили на палубе галеона всё найденное на бригантине оружие, пороховые рога и, как называли эти сумки для пуль и пыжей стрельцы, берендейки. Холодное меня не интересовало, а вот огнестрельное внимательно осмотрел. Было его не много. Всего восемь длинноствольных кремнёвых мушкетов и два пистолета, тоже кремнёвые. На удивление в хорошем состоянии, ухоженные. Особо меня заинтересовал пиратский "кошкомёт". Был он весьма оригинальной конструкции, специально разработанной для абордажа: удобный приклад, исключающий травму плеча при выстреле, и толстый короткий ствол калибра не меньше сорока пяти миллиметров. Настоящая ручная пушка! Да и снаряд соответствующий – ядро того же калибра, в которое вставлен четырёхлапый крюк с кольцом для линя. "Кошкомёт" тоже был кремнёвым. Европа уже на кремнёвки переходит, а мы всё ещё с фитилями бегаем! Кстати, надо подумать, как фитильную бабахалку переделать на кремнёвую. Мастер нужен, оружейник. Хорошо, если княжеские кузнецы в этом деле понимают. А если нет? Тогда придётся самому сидеть и выдумывать. Или мастера искать. А где?
И кремни надо найти. Возможно, удастся купить в Буэнос-Айресе, деньги есть. Или самому поискать? Придётся вспомнить своё увлечение геологией и применить, так сказать, на практике полученные знания. Кремни имеют свойство истираться и ломаться, потому их надо много. А здесь, в восточной части Южной Америки, кремень, он же халцедон или пирит, должен быть. У местных аборигенов ещё каменный век, металлы добывать и обрабатывать не умеют. Дерево, кость и камни используют. Практически и каменный век-то начался, когда древний человек расколол кремень на обломки с острыми режущими краями и изготовил из него свои первые орудия. А узнав о его способности давать искры, стал использовать для получения огня. Так что, я думаю, найти достаточное количество камешков и наделать из них необходимых нам ружейных кремней не составит особого труда. "В век каменный да не найти камней?". Сложнее будет с переделкой пищалей. Охо-хо-о!
Опершись о планширь, я предавался думами о будущем. А стрельцы продолжали обыскивать бригантину. Боярин Жилин принял в этом самое живое участие и теперь докладывал о результатах князю. Дон Педро, стоя рядом с ними, ждал своей очереди на доклад. А ко мне подвели ещё двух пленников: субтильного субъекта с всклокоченными волосами и в очках – пенсне, и ребёнка, мальчишку лет десяти – двенадцати, с синяками на лице, грязного, но одетого в когда-то приличную одежду. Поставили передо мной. Субъект смотрел на меня через очки наивными голубыми глазами, а мальчонка лёг на палубу, свернувшись комочком, положил руки под голову и ни на что не реагировал.
– Олег, – обратился я к стоявшему рядом десятнику, – мальца на каракку. Отдашь его отцу Михаилу. И лекарь пусть посмотрит. Накормить, но немного, а то помереть может, да ты знать должен, что делать надо. Исполняй.
– Есть, воевода! – чуть ли не щёлкнув каблуками, вытянулся передо мной десятник, подхватил ребёнка на руки и шагнул в сторону.
– Ишь ты, уже подсмотрели, – подумал я. – И всего-то пару раз так князю ответил, а уже срисовали и в пользование пустили. Молодцы. Значит, надо будет по прибытии строевой позаниматься. Ничто так не сплачивает воинский коллектив, как коллективная злость на сержанта на плацу. Шучу, конечно, но кое-что из приёмов будущей русской армии надо стрельцам освоить.
– Ну, теперь ты, любезный, – обратился я к субтильному. – Кто таков, откуда взялся, как на пиратском судне оказался? Говори и ничего не скрывай.
– Моё имя Жан-Пьер д'Орбени, бакалавр медицины и алхимик. В Новый Свет сбежал от кредиторов. Алхимические исследования требуют денег, а дают их только под гарантии конкретных результатов. У меня почти получилось! Но деньги кончились, результата не было, а долги росли. Попал на Эспаньолу, там работал медикусом. Лечил одного богатого колониста, но он был изначально безнадёжен. Когда он умер, родственники обвинили меня в его смерти. Опять пришлось бежать. Добрался до какого-то поселения, где в припортовой таверне за еду и кров лечил разных людей. Капитан Боб Хэнк там меня и нашёл, предложил хорошие условия. Так попал на эту бригантину, от безысходности положения – голодать надоело. Но договор, как все остальные матросы, я с ним не заключал и в сражениях не участвовал. Я только лечил раненых!
– И сколько кораблей было захвачено, пока ты лекарем был?
– Это плавание было у меня первое, правда! И что они пираты я даже не сразу понял! Они называли себя каперами на службе королевы. Но официальной войны англичане здесь ни с кем не ведут. Откуда же быть каперам? Это я после выхода в море понял. Да и каперы совсем другие. Я об их делах ещё во Франции был наслышан, когда испанцы с голландцами воевали. Каперы суда как приз захватывали и в свои порты отводили. А не топили и команду не уничтожали. А эти!
Жан-Пьер нервно сдёрнул с носа пенсне, выхваченной откуда-то тряпицей протёр стёкла, топнул ногой и воскликнул:
– Негодяи! Пять дней назад они нашли полуразрушенный корабль, похожий на этот, – он указал на галеон. – Только меньше. У него было несколько дыр в бортах и паруса изорваны. Видимо, это испанское судно подверглось нападению, но смогло отбиться, правда, получив значительные повреждения корпуса. Экипаж вряд ли стал бы сопротивляться, корабль медленно тонул, а шлюпок у них уже не было. Но эти выродки бросились на несчастных людей с оружием и начали их убивать! Хотя оказывать сопротивление было практически некому, пираты всё же понесли некоторый урон. Капитан несчастного судна заколол шпагой двоих пиратов и ещё троих ранил. Смелого дона изрубили на куски на глазах ребёнка. Мальчик, которого вы нашли вместе со мной, его сын. Пираты отволокли его на бригантину. Для чего – я не знал, но догадывался. А он только плакал первые сутки и звал погибшего отца. Пиратский капитан, мне противно называть его имя, заявил, что сделает из мальчишки своего любовника и пирата, и тот будет грабить и убивать. Услышав это, мальчик перестал плакать и бросился на него с кулаками, но был жестоко избит. И замолчал. Совсем. Молчал даже тогда, когда его избили ещё. И не плакал. По-моему, он повредился в уме от горя.
Я не мог больше слушать. Хорошее настроение моментально исчезло. Кулаки сжались сами собой. Лёгкую смерть подарил князь этим выродкам, слишком лёгкую! От бессильной злости я даже зарычал. Жан-Пьер, открывший было рот, чтобы продолжить свой рассказ, осёкся на полуслове и резко отшатнулся от меня, врезавшись спиной в стоявших за ним стрельцов.
– Я не виновен в случившемся, – прошептал он. – Я спрятал мальчика в своей каюте, но большего сделать не мог. По сути, я был тоже пленником пиратов и меня только моя профессия и спасала!
– Ладно, проехали, – справившись с эмоциями, сказал я. – Что дальше было?
– Потом они стали грабить галеон. Тащили всё подряд и радовались обилию добычи. Но бурное ликование принесло содержимое трюмов. Они скакали, как одержимые, обнимались и орали, что теперь богаты. В трюмах галеона оказалось золото и серебро в слитках, монетах и изделиях. Правда, через сутки за ними пришлось уже нырять в медленно затоплявшийся трюм, но понуждать это делать никого не пришлось. Ныряли даже тогда, когда верхняя палуба галеона стала вровень с палубой бригантины. В последний момент пираты обрубили швартовочные канаты и отошли от тонущего корабля. Потом они пили вино и жрали захваченные на галеоне продукты. Я думал, они перепьются, но этого не произошло. Их негодяй-капитан держал команду железной рукой. Сегодня утром вперёдсмотрящий заметил это судно. Пираты решили, что судьба посылает им ещё один подарок, но не торопились. Аврально наводили порядок в трюмах, раскладывали набросанную впопыхах добычу, готовили место для новой. А когда не заметили на корабле признаков жизни, окончательно поверили в своё невероятное везение и без опаски приблизились. Но вас, видимо, Бог сюда раньше привёл, чтобы наказать душегубов. Вы послужили Его карающим мечом и отомстили за невинные души!
Француз истово перекрестился, слева направо. Я тоже перекрестился, но справа налево.
– Вы православные? – удивлённо спросил пленный.
– Да, православные. Русские. – ответил я. – Жить хочешь? О том, что мне рассказал, никому больше ни слова. Куда золото сложили, знаешь?
Француз кивнул головой, а я продолжил:
– От тебя зависит, жить тебе или не жить. Наш герцог очень суров к бандитам и их пособникам. Он отдал акулам пленных пиратов. Я буду просить за тебя, но ты должен выказать свою лояльность и необходимость нам. Понял?
– Да, да, я всё понял, я нужен вам, я медикус, хирург! У меня большой опыт, я ещё и алхимик, если, пардон, вы знаете, кто это.
– Знаю. Ты ищешь философский камень, чтобы превращать свинец в золото. Или создаёшь эликсир бессмертия.
– О, нет, не только! Я много знаю и о других веществах и металлах…