- Я не знал, с кем сражаюсь, - пояснил принц. - В самом начале войны, с небольшим отрядом, я пытался захватить один повстанческий дом, но его защитники сражались отчаянно и сопротивлялись нам до тех пор, пока у них не иссяк порох. И лишь тогда я выяснил, что защитников было всего несколько человек, а командовала ими хозяйка поместья! Я предложил ее мужу присоединиться к нам, но он отказался. И я оставил их в покое, не тронув их имущества. Она заслужила это право. - Принц вздохнул. - Но вообще… да, мне часто приходилось реквизировать разное, как это принято во время войн на континенте, но - это было необходимо, для поддержки нашего дела. Когда мы победим, мы возместим стоимость реквизированного. - Он едва заметно улыбнулся. - А пока что я пленник, и совершенно безопасен.
- Вы говорите с таким благородством, лорд, - прошептала девушка. Краска отхлынула с ее щек, она побледнела.
Пруденс, пришедшая в себя, села и, расхрабрившись, принялась браниться.
- Безопасен, он?! Да он страшней Сатаны!
Руперт усмехнулся:
- Ну, позвольте дьяволу помочь вам встать на ноги.
Пруденс ничего не оставалось, как подчиниться. Но, встав, она тут же покачнулась.
- Ей нужна поддержка, - решила Дженифер. - Прошу прощения, сэр.
И она обняла горничную за плечи.
- Пусть она идет в дом, и ты с ней, - решил Шелгрейв. - Ваше высочество, не продолжить ли нам прогулку?
- До вечера, Дженифер Элайн, - сказал Руперт. Он взял руку девушки и поцеловал ее. Там, откуда принц прибыл, это было обычным проявлением вежливости; но у Дженифер подогнулись колени. И без того перепуганная Пруденс теснее прижалась к девушке, и обе женщины застыли, не сводя глаз с принца.
Руперт, не обратив внимания на подвесную лесенку, одним прыжком очутился на платформе паровоза. Поезд тронулся с места и, пыхтя, направился через мост и дальше на юг.
- Нам бы следовало уйти в дом, милая Дженифер, - едва слышно пробормотала Пруденс.
Девушка не отводила взгляда от удаляющегося паровозного дымка.
Пруденс насторожилась.
- Дженифер! - громко окликнула она. Девушка вздрогнула.
- Ох! - Она повернулась к компаньонке. - Да. Действительно. Я иду.
У перекидного моста она задержалась, чтобы приласкать сторожевых псов. Собаки отчаянно завиляли хвостами и принялись тыкаться влажными носами в ее юбку и облизывать ей руки.
- Вы слишком уж нежничаете с этими гадкими псами, - сердито заметила Пруденс. - Они опасны!
- Ну, только не для меня, - рассмеялась Дженифер, к которой уже вернулась вся ее живость. - Кто еще любит их? - Она почесала собак за ушами, погладила их. - Привет, Скулл! Ах ты, хороший Бонс!
- Это глупо - любить животных, - сказала Пруденс. Ее взгляд вернулся к рельсам и к удалявшемуся поезду. - А он - зверь из Апокалипсиса…
Дженифер направилась к дому. Горничная последовала за ней. Дворецкий закрыл за ними двери.
Глава 3
БАШНЯ-ОБСЕРВАТОРИЯ. НОЧЬ
Руперт оторвался наконец от телескопа.
- Я и вправду видел луны Юпитера и горы на нашей собственной луне, - пробормотал он. - Как это странно…
- Вы не знали этого до сих пор? - спросил Шелгрейв.
- Я слышал об этом, конечно, - ответил Руперт. - Но у меня редко выпадало время подумать о подобных вещах, если не считать трех лет в Линце, когда я был в плену; да и тогда я слишком был занят другим. Да я и не видел телескопов такой силы. Я многое могу вам простить, сэр Мэлэчи, за то, что вы открыли передо мной небеса.
Он окинул взглядом небо и землю. Луна была уже в последней четверти, ее свет приглушал звезды, но планеты были неплохо видны. Серебристые лучи ложились на лужайки, далекие поля и холмы, подчеркивали черные купы деревьев; река в их свете казалась лентой живого серебра. Зато фонарь, висевший над входом в большой сарай, потускнел.
На крыше башни и на парапете находилось множество разнообразных инструментов. А неподалеку от телескопа, в тени, смутно поблескивали каски и кирасы стражей, той четверки, что охраняла пленника в ночное время. Можно было не сомневаться - солдаты весьма не одобряют астрономические забавы.
Тихая, теплая ночь пахла зеленью. Внизу стрекотали цикады.
Руперт, положив руки на влажные от росы камни парапета, взглянул вверх и медленно продолжил:
- Теперь я и в самом деле могу представить, как мы поднимемся на борт корабля, способного долететь до Солнца.
Шелгрейв нахмурился, хотя этого и нельзя было увидеть, поскольку широкие поля шляпы закрывали его лицо.
- Поосторожнее, - резко бросил он. - Хотя Господь и милостив к нам и позволяет нам услаждать наши измученные заботами и бессонницей души - что мне слишком хорошо известно, - наблюдая небесные явления, но и Сатана не дремлет, стараясь увлечь нас… Утверждение о движении Земли прямо противоречит Священному Писанию.
Руперт вздернул брови:
- Я не богослов, но я знавал вполне благочестивых людей, которые утверждали прямо противоположное. - Глаза принца нечаянно скользнули по стражникам, и Руперт невольно передернул плечами. - Не сомневаюсь, вы станете отрицать даже то, что Земля круглая.
- О нет, не стану! Это было известно уже в древние времена. Даже в языческой Британии, до прихода римлян, этот факт был признан.
Руперт откровенно заинтересовался:
- Как это?
- Но разве разгневанный Лир не воскликнул: "Разящий гром, расплющи шар земной!"? Я бы не осмелился утверждать, что великий историк говорит неправду.
- Мне давно хотелось в этом разобраться, - сказал принц. - На континенте так много записей и хроник сгорело во время нашествия римлян, что Шекспир остался чуть ли не единственным нашим источником… да есть немногое о более давних временах, о греках, первом королевстве Богемии, имевшей тогда выход к морю, или о прежней России… Но что записывал великий историк - факты или всего лишь легенды? Да и может ли подлинная правда пройти через испытания веками?
- Может, если она предназначена для избранного Богом народа, - торжественно произнес Шелгрейв. - Этот народ - англичане, а он - их историк.
В глазах Руперта сверкнула насмешка:
- Ну, я наполовину англичанин. Продолжайте.
Шелгрейв прошелся взад-вперед, сложив руки за спиной, и заговорил торопливо:
- Но разве вы не согласны с тем, что англичане избранный народ, ведь это видно из их национального характера, из языка, возвышенной речи благородных людей и простолюдинов… он существовал еще до того, как воздвигнуты были стены Трои, до Афин Тезея… А когда мы тщательно изучаем нашу английскую Библию, нетрудно увидеть, кем были наши предки: не кто иной, как одно из десяти племен Израиля! Их потомки в других местах смешались с местными племенами и почти утратили свою первоначальную природу, однако тут, в удаленной Британии, они остались сами собой, не смешиваясь с римлянами, саксонцами, датчанами - хотя, все они родственной нам крови. И хотя их много раз обманывали, как израильтян во времена Абрахама, они всегда хранили зерно истины, расцветшее в душе Великого Историка.
Руперт потер подбородок:
- Да, это может быть… Я однажды ночевал в его доме.
Шелгрейв резко выпрямился:
- Вы?!
- Да, около года назад. Королева незадолго до того вернулась в Англию с войском и деньгами. Я сопровождал ее до Оксфорда, где находился ее супруг-король. И так уж случилось, что я провел одну ночь в Стратфорде. Его внучка с мужем по-прежнему живут в том доме, и они оказали нам гостеприимство. На следующий день я помолился на его могиле.
Руперт снова посмотрел через парапет вниз. Перед ним лежали развалины аббатства. Принц указал на них.
- Если вы так уважаете старину, - сказал он, - почему вы стремитесь уничтожить былую славу подобных мест?
Шелгрейв подошел ближе. Голос пуританина прозвучал резко и хрипло:
- Мы восстановим истинную древность - вернем времена Иеговы-Громовержца и его Сына, изгнавшего менял из храма… и лишь Он один останется в душах людей. О мой лорд, я думал, вы были протестантом.
- Прежде всего я просто христианин, - заметил Руперт, стараясь говорить спокойно. - И вопреки всем ошибкам, те стены были оплотом правды.
- Когда закончится эта братоубийственная война, я разрушу их, сровняю с землей и поставлю там железные моторы.
- Варварство! Зачем?
- Чтобы изгнать тех духов, что время от времени являются туда и которых видят преданные им люди, бродящие в развалинах и вон в том лесу, - Шелгрейв указал вдаль. - Да, верно, римская церковь сначала была непорочна - в те времена, когда блаженный Августин проповедовал в Саксонии. Но явился Змий, вместе с ересью и язычеством - и сильнее всего его влияние сказалось в западных землях, где так называемые христиане кельты творили свои обряды в Ирландии, Уэльсе и в самом Гластонбери…
- Говорят, Гластонбери был Авалоном короля Артура.