- Значит, вы пришли с другим предложением?
- Я пришел на смотрины. Они состоялись. И теперь у меня действительно есть предложение.
- Какое же?
- Вы слыхали, Дима, такой термин - самореализация?
- Приходилось. Реализация заложенного в человеке есть его основная цель существования. Правда, те, кто машет этим лозунгом, сами частенько не вызывают доверия. Особенно в смысле психического здоровья.
- Ещё и начитан, - Игорь покосился на Велимира. - Времени зря не теряет.
- Редкий зверь… - откликнулся тот. Этот Игорь, кем бы он ни был, чем-то мне импонировал. Какой-то спокойной серьезностью.
- Так что же вы предлагаете? - снова спросил я. - Сознаюсь, вы меня несколько запутали, потому что я не знаю, кто вы.
- Специалист по историческому фехтованию: мечи, шпаги, сабли, копья, топоры и так далее. И предложение простое: не желаете ли вы, Дима, вместе со мной заняться этим делом?
- А зачем?
- Затем, что вы талантливы, а талант нуждается в реализации. Нельзя зарывать его. Помните притчу? Ваш талант, правда, имеет несколько атавистический характер. Лет пятьсот назад он был бы уместнее. Однако же - вот он.
- Драться на мечах и копьях? Но зачем? Я понимаю: есть люди со своеобразным бзиком - мнят себя рыцарями, кольчуги клепают, затем едут в леса и дубасят друг друга на лоне природы до потери пульса. Вы не из этих случайно?
- Нет, не из этих, - возразил он. - Вот слежу я за вами и вижу: движения экономны и расчетливы, несмотря на массивность тела. Это тоже признак таланта: вы не расхлябаны, а скупы и грациозны в движениях, как крупный хищник.
- Спасибо, конечно, на добром слове, но… - я покачал головой.
- А зачем вам шахматы? - быстро спросил он. - Вы же не собираетесь становиться гроссмейстером?
- Шахматы - это потрясающе. Меня не интересуют лавры и почести, которые гипотетически можно снискать, меня интересует сама игра. Все равно, какого уровня я достигну, - важен сам процесс.
- Игра с собственным телом - тоже потрясающая. Вот мы вместе наконец и создали точную формулировку моего предложения. Велимир предложил вам изощрить свой мозг, я же предлагаю изощрить тело. И совсем не обязательно делать это своей профессией.
- Однако… - протянул я. - Вы всех так уговариваете?
- А вы как думаете?
- Но почему именно я?
- Потому что, - ответил он, - недавно погиб мой ученик. К несчастью, он совмещал занятия у меня с работой каскадера. Смерть глупая и нелепая, что обидно вдвойне. А я потерял воспитанника. Лучшего. Вы мне подходите. Чем дольше мы беседуем, тем больше я убеждаюсь, что это так.
- Осталось дождаться моего согласия, - буркнул я.
- Последнее слово за вами, - согласился Игорь. - Но не торопитесь. Окажите мне еще одну любезность… Послезавтра у вас вечер свободен? Часов с шести?
- Да.
- Вот возьмите… - Игорь вытащил из кармана блокнот и черкнул адрес. - Я буду ждать.
Игорь попрощался и ушел. Я налил себе остывшего чаю и спросил:
- Зачем, Велимир?
Он усмехнулся и потер подбородок.
- Зачем? Тебе никто не говорил, что ты уникум?
- Ты всю дорогу твердишь.
- Твержу, - покладисто согласился он. - И вижу возмущение, которое появляется в твоих зеленых глазах. Но ты действительно уникум, причем обладаешь еще одним талантом - ты просто живешь. Ты - двухметровая белая глыба бытия, бесстрастно взирающая на мир. Не сходишь ли на кухню чайник вскипятить?
- Сей момент!
- А ведь он тебя заинтересовал, - сказал Велимир, когда я вернулся.
- Да. Цельный человек. Мне такие нравятся.
- Уверен, что тебе понравится и остальное. А на твой вопрос мне ответить трудно. Считай это интуитивным озарением. Когда я узнал от Игоря о несчастном случае на съемках, то сразу подумал о тебе. Ты понимаешь, в каком качестве… Учти, я впервые занимаюсь, так сказать, сводничеством. Не моя это сфера - поставлять будущих гладиаторов. А тут я усматриваю перст судьбы: нужное время, нужное место, нужные люди. Вот так, если мое путаное объяснение удовлетворит тебя.
- Я быв мистики пошел, пусть меня научат, - ехидно заметил я.
Велимир похлопал веками и захохотал. На том наш разговор и закончился.
В назначенное время я явился по оставленному Игорем адресу. Пришел, правда, исключительно из вежливости. Игорь ожидал в пустом спортивном зале. Я вошел и поздоровался - голос гулким эхом взлетел к потолку.
- Идите в раздевалку и переоденьтесь, - сказал он, словно мы уже договорились обо всем.
- Извините, но у меня нет с собой формы.
- Тогда просто разуйтесь.
Пожав плечами, я снял кроссовки и носки. Дощатый пол приятно холодил ступни.
- А почему так пусто? - поинтересовался я. Он улыбнулся:
- Ну, во-первых, вы законченный индивидуалист…
Я усмехнулся.
- А во-вторых, у меня мало учеников… Вернее, совсем нет. Я, конечно, веду занятия, но этого мало, чтобы считаться моим учеником.
Игорь наклонился, дотянувшись до пола, а когда распрямился, в руках его оказались две широкие кривые сабли.
Это было очень красиво - то, что он делал. Я затаил дыхание, поглощенный мерцанием металла и стремительностью движений. Он все убыстрял темп, пока лезвия вращающихся сабель не превратились в отливающие металлом сплошные круги. Вспарываемый лезвиями воздух гудел, как потревоженный шмель. Остановился Игорь так же внезапно, как начал.
- Что скажете?
- Танец. Красивый и смертоносный.
- Моей дочери десять лет, а сыну семь, - улыбнулся он, - и оба станут блестящими фехтовальщиками. Но мне нужен еще ученик-мужчина. Взрослый, но не старше двадцати пяти. И лучше, если до этого с фехтованием вообще, не сталкивался. Разные стили, разная хватка - не надо переучиваться. Но дело даже не в этом. Познакомив с вами, Велимир сделал мне неожиданный и потрясающий подарок. Мои дети станут чемпионами: они фехтуют с четырех лет; но вы, Дима, будете мастером из мастеров. Поверьте, я знаю, о чем говорю. И хотя есть люди, которые годами берут у меня уроки, приобретая и умение, и опыт, а вы никогда не держали в руке ни меча, ни сабли, ни шпаги, вы быстро опередите их. Потому что ваш талант, Дима, - совершеннейший атавизм. И дело не в физической силе. Родись вы лет пятьсот назад, о вас бы складывали легенды еще при жизни. Честное слово, мне бы не хотелось упустить такой шанс.
Я молчал, не зная, что сказать. Потом спросил:
- Игорь, вы серьезно?
- Мне сорок пять, Дима. И фехтованием я занимаюсь с десяти: сначала спортивным - рапира, эспадрон; затем историческим. Я его фанатик. Фанатик искусства, ненужного современному миру. А это уже не просто опыт: тут задействована интуиция. И она редко меня подводит. Вы для меня - как для старого учителя музыки ученик с абсолютным слухом, абсолютной музыкальной памятью и склонностью к композиции. У вас Божий дар, Дима.
Я опустился на пол и сел, скрестив ноги.
- Пусть так. Но, знаете, я, пожалуй, не готов к такому повороту событий.
Он усмехнулся.
- Теперь вы уйдете, подумаете, а потом вдруг решите - а почему бы не попробовать?
- А если нет?
- Нет так нет, - Игорь пожал плечами. - А если да, то зачем тянуть? Давайте попробуем сейчас - сразу все и решим.
- Что ж… Давайте. Я ничего не теряю.
- Начнем, - сказал он.
Мы начали. И продолжали восемь лет. Игорь действительно был фанатиком. В фехтовании сосредоточился смысл его жизни. Сабли, мечи, копья, ятаганы, шпаги и рапиры. Для Игоря фехтование являлось искусством, потерявшим свое основное предназначение - нести смерть, а потому ставшим в ряд с музыкой и балетом. Он был и исполнителем, и балетмейстером своих головокружительных номеров с отточенной сталью в руках.
Не знаю, был ли он прав, говоря, что я стану великим мастером клинка, но заразить своей страстъю Игорь меня сумел. Однажды мы провели в зале восемь часов подряд, проверяя, против какого вооружения может выстоять испанский набор: шпага и кинжал. Вооружение идальго досталось мне, а Игорь постоянно менял оружие. Мы перепробовали все - от египетского ятагана до двуручного меча. Но двуручный меч оказался для шпаги слишком крепок. Она сломалась.
* * *
Топот множества ног заставил Дмитрия обернуться: отряд из пяти солдат с горящими факелами проходил по аллее. Увидев его, воины стали переговариваться, а потом громко захохотали. Он провожал караул взглядом, пока отсветы пламени факелов не растаяли во тьме. На какие-то минуты Дмитрий отключился от собственных мыслей, а потом вдруг понял, что решение уже принял. Безумное, но единственно правильное.
Уйти некуда. Теперь понятно, почему люди здесь столь низкорослы - средневековье. Они все были тогда метр с кепкой: достаточно разок полюбоваться доспехами в Рыцарском зале Эрмитажа, чтобы получить представление, какого росточка были славные герои турниров. А это еще и Средняя Азия, население которой и в будущем-то не баскетбольных стандартов. Так что затеряться среди малорослого средневекового люда при всем желании не удастся. К тому же он почти альбинос - красных глаз только и не хватает. Вот это как раз к лучшему - будь у него красные радужки полного альбиноса, черт его знает, что бы пришло в голову здешнему народцу: могли и за сказочное чудовище счесть. Это во-первых.
Во-вторых. Куда идти? На Русь? Хрен редьки не слаще: тут Тамерлан, там князья друг дружку за бороды дерут. Патриотизм тут неуместен. И куда бы он ни пошел - везде будет большой белой вороной. Так что спокойная жизнь кончилась раз и навсегда.