Игорь не помнил, когда впервые появился на его горизонте некто Нильс Харальдсен, продюсер маленькой независимой фирмы. Подошел после концерта, пожал руку. Пригласил в бар - говорил по-русски неплохо, - слово за слово, пригласил поиграть в Норвегию. Акимцев не удивился - обычное дело, многие его знакомые музыканты давно уже играли за пределами родного отечества, которому, такое впечатление, кроме "Фабрики звезд" ничего и не надобно было. Подумав, согласился. А почему бы нет? В конце концов, что он терял-то? Эпизодические концерты в качестве приглашенного ударника в группах, которые явно не дотягивали до сложного уровня, в "блэке" (да и не только в нем) так играть нельзя, это ж не попса поганая и не грандж, одного желания да нахальства тут мало, техника нужна, а техника достигается только упорнейшим трудом, потом и кровью. Игорь и сам так работал - вкалывал, не покладая рук и ног - ударнику все требуется! - в свободное от основной деятельности - звукорежиссера - время. "Звукачом" Акимцев был неплохим - денег всегда захалтурить мог по мере надобности, пил мало, вообще почти не пил, некогда было. Занимался любимым делом - а что еще нужно для счастья? С детства еще барабанить начал, наслушавшись "Кельтик Фрост". Когда в первый раз сел за ударные - аж поджилки тряслись: две бочки, том-том, альты, тарелки, хэт - боже! - и вся эта красота переливалась зеленовато-жемчужным перламутром, сияла ослепительной медью тарелок и вкусно пахла пластиком. У Игоря было такое ощущение, будто он сел в дорогой сверкающий лимузин, забыв все навыки управления. Ну вот, помнил только, что вроде бы правая нога - на сцеплении, левая - тормоз и газ, руки - руль, рычаг переключения передач, ручник, еще и всякие маленькие рычажки имеются, типа переключения света фар и указателей поворотов. Глаза разбегаются, а в груди страшный холод - ехать-то надо! Так и за ударной установкой: ноги на колотушки - две бочки! - да еще и хай-хэт, на нем тоже ногой играть нужно, впрочем, палками тоже можно, а сколько альтов, три том-тома, плюс тарелки, плюс малый, так называемый "рабочий", барабан с пружиной. Руки и ноги работают совершенно автономно: руки на альты, тарелки, том-том, правая нога - на бочку, левая - на хэт… С ума сойдешь с непривычки. А как добиться приличной игры? Труд, труд и еще раз труд. Только так, и никак иначе. Игорь даже повесил на стойку найденный в кладовке клуба красный шелковый вымпел с вышитой желтой надписью "Ударник коммунистического труда". Так его все и называли, шутя, даже бывшая любимая. Бывшая - потому что Акимцев ее оставил. Жадноватая оказалась девушка, с претензиями. Окончательный разрыв произошел после того, как Игорь продал машину ради комплекта "Перл". Казалось бы, ну и что в этом такого - машина все равно была старая, а "Перл" - это не ударные - сказка!
В Норвегию так и поехали, с "Перлом", на старом универсале "вольво", принадлежащем Харальдсену. Игорь уезжал с легким сердцем - поиграть с крутыми музыкантами - а норвеги по праву считались лучшими в "блэке", - да и денег заработать, тоже лишним не будет: родители - пенсионеры, им помогать нужно.
По пути, через Финляндию и Швецию, Харальдсен, не уставая, расхваливал свою группу. По его словам выходило: в группе что ни музыкант - так уровня не меньше "Сатирикона", гитарист - один из сильнейших в Норвегии, басист - просто сказка, ударник вот - Игорь, а вокалиста еще не нашли. Но имеется уже на примете один парень с дальнего хутора в окрестностях Тронхейма, где, как понял Акимцев, и находилась студия Харальдсена.
Городок Намсус, куда они приехали, больше напоминал деревню - тихую, уютную, ухоженную. Небольшие коттеджики с красными крышами на фоне сиреневых, не таких уж далеких, гор. Рвались к синему небу желтые стволы сосен, покачивались на волнах фьорда многочисленные рыбацкие суденышки, а прямо перед окнами маленького отеля, где временно поселился Акимцев, журчала небольшая речка (или большой ручей), срывающаяся в залив дымчато-радужным водопадом.
- Бильрест-фьорд, - важно пояснил Харальдсен. Он был совсем не похож на рок-продюсера: кругленький, аккуратно подстриженный, подвижный, отчаянной жестикуляцией и быстрой манерой разговаривать напоминающий скорее итальянца, нежели жителя суровых северных фьордов. На норвежца как раз больше походил Игорь: высокий, стройный, мускулистый - ну-ка, помолоти на ударных! - с копной длинных, чуть вьющихся волос цвета спелой ржи. Портрет дополняли небольшие усы и бородка, отпущенная Игорем не так давно, после того как ему исполнилось двадцать пять.
Музыканты действительно оказались неплохие - Харальдсен не обманул, - лидер-гитарист - смуглый, черноволосый Везель - манерой игры чем-то напоминал Ноктюрно Культо из "Дактрон", его напарник - ритм-гитарист Арнольф - длинный худощавый швед - был чуть менее техничен, однако тоже ничего, но больше всего Акимцеву понравился басист Йорг - толстый, жизнерадостный, любитель поесть и выпить, они с Игорем как-то сразу сошлись и частенько теперь пили пиво в одном из кабачком Намсуса. Вот с вокалистом возникли проблемы. Тот парень, о котором взахлеб рассказывал Харальдсен, оказалось, находился пока в психиатрической лечебнице. Сбрендил с катушек на почве прогрессирующего сатанизма. Дело не удивительное - в "блэке" еще и не то случалось, словно сам дьявол или кто-то из древних злобных богов сознательно направлял музыкантов в направлении преисподней. Скажем, к примеру, харизматический основатель "Бурзум" Варг - "Волк" - Викернес попал значительно круче, чем несостоявшийся вокалист Харальдсена, - отсиживал срок в тюрьме за убийство Евронимуса, лидера группы "Мейхэм", в которой сам Варг и начинал когда-то свой творческий путь. И много подобных историй было, слишком много для обычно сдержанных норвежцев.
С вокалистом решили вопрос просто - переманить кого-нибудь из деревенских групп, тут таковых много было. И концертик как раз в тему образовался. Площадка для выступлений была под стать музыкантам - на поляне среди глухого леса, что тянулся от шоссе до самого моря. Дикое, колдовское место! Не в первый раз уж там были концерты, словно тянуло что-то туда "чернушников" музыкантов. Даже полиция заинтересовалась - под старой сосной нашли два кувшина с детскими черепами, вот и копали: а не музыкантишки ли кого принесли в жертву? С них станется. Правда, докопаться ни до кого не удалось - черепа и кувшины оказались слишком древними - уж никак не меньше тысячи лет.
По традиции, концерт начался ровно в полночь. Резко зажглись прожектора, бухнул ударник - так себе бухнул, по мнению Игоря, можно б и поэнергичней было, - завыл, зарычал вокалист - молодой сутулый парень, раскрашенный под вампира. Голосок "вампир", как оказалось, имел слабенький, то и дело срывающийся на фальцет, нет, такой вокал явно не был нужен. Вторая группа, из соседней деревушки Гронг, оказалась еще хуже первой - один имидж, музыки - ноль. Публика вяло свистела. Нет, ребятишки, не умеете играть - нечего и соваться.
А вот третья… В рубищах из мешковины, с косматыми, распущенными по плечам волосищами - такое впечатление, специально месяц не мытыми, - они смотрелись вполне презентабельно по местным меркам. И играли неплохо - сыро, агрессивно, напористо. А вокалист, вернее, вокалистка просто напрочь сразила Игоря, как и уже успевшего изрядно набраться пива Йорга. Настоящая брутальная личность - в устрашающем черном балахоне, с бледным, как у покойницы, лицом. Распущенные черные волосы развевались на ветру, подобно крыльям злобного василиска, в глазах - темно-синих, каких-то словно бы неземных - одна пустота. А уж голос… Очень напоминало англичан "Крэйдл Оф Филт": такой же почти оперный вокал, срывающийся в кошмарное рычание, только было это гораздо круче!
- Это Магн! - перекрикивая колонки, проорал на ухо Игорю Харальдсен. - Сумасшедшая - два года провела в дурдоме, и никто не знает, откуда она взялась. Даже она сама не знает.
А Магн продолжала петь под бешеный скрежет гитар и пушечные раскаты ударных. В голосе ее - то тянущем арии, то рычащем - слышалась жуткая, инфернальная тоска, проникающая в самые глубины мозга. Игорь не мог разобрать слов - похоже, это был норвежский язык, а может, и не норвежский, а какой-то более древний - язык кровавых богов и демонов ночи. Девушка завораживала, притягивала к себе, она была красива той холодной красотой, какая может быть у мертвой царевны, лежащей в ледяном гробу.
Впечатление это Акимцев не растерял и в гостинице. Так и не выходил из головы брутальный образ певицы. Не в силах уснуть, Игорь подошел к окну, распахнул. Сидевший на подоконнике огромный черный, с серыми подпалинами, ворон нехотя замахал крыльями, поднимаясь в серое предрассветное небо. Напротив отеля журчал окутанный туманом ручей - или небольшая речка, - ниспадавший водопадом в залив. Вблизи водопада были устроены парапеты для туристов и просто любителей дикой природы, на одном из них маячила в утреннем тумане женская фигура в длинном черном балахоне.
Магн! Игорь сразу узнал девушку. И та вдруг обернулась, подняла глаза - темно-синие, потерянные - и улыбнулась. Эта улыбка ее, слабая, нерешительная, словно согнала на миг с лица мертвенную бледность, и Игорь сразу почувствовал, как же она все-таки удивительно хороша, эта несчастная сумасшедшая Магн. Кстати, может, она и не такая уж сумасшедшая? А может… Может, больше и не нужно искать вокалистов? Переманить вот эту девчонку - и дело с концом! Правда, отпустят ли ее из группы? Разборки могут быть самыми кровавыми. Впрочем, не это важно. Главное - согласится ли Магн? Вообще, с ней можно хотя бы разговаривать?