- А противуположности, - пользуясь всеобщим вниманием, продолжал Богдан, - сходятся: в материалах дела есть намек, что этот же текст использовался так называемыми славянофилами. У них была иная идея: Русь должна выделиться из дикой Ордуси и, более того, отомстить потомкам степняков за разгром полка Игорева. Вот тогда-то, дескать, расцветет исконная русская культура и мощь. Что существенно: и те, и другие в равной степени веровали, что подлинная версия "Слова" - та, которую ты так замечательно напомнила нам сейчас, Жанночка, - является подделкой, еще в древности запущенной в народ имперскими идеологами, то ли чтобы приукрасить отвратительные ордусские порядки - это масонское объяснение, то ли чтобы идейно разоружить славян перед азиатами - это славянофильское объяснение. А вот у них-то, дескать, где князь едет с половцами бессмысленно и гнусно воевать, - "Слово" подлинное. К сожалению, дело это тогда было секретным, с текстом "Противу-Слова" работали только чиновники стражи, а ученые и понятия о нем не имели - поэтому ни о каких серьезных исследованиях не шло и речи. Кто сию злопыхательскую фальшивку создал на самом деле - масоны ли, славянофилы ли в своих кружках, или и впрямь где-то в древности постарались под впечатлением, скажем, страшных первых лет Батыева нашествия, - неизвестно. А после обнародования народоправственных эдиктов Дэ-цзуна произошли беспорядки в Мосыкэ… Представляете, и здание мосыковской управы, где хранился захваченный подлинник "Противу-Слова", и особняк Му Син-пу, где хранилась копия, в один день сгорели дотла. Не уцелело ни одного списка. Разумеется, после этого дело рассекретили, будто в издевку - и вот уже чуть не два века историки просто на луну волками воют: в их распоряжении только отдельные, не очень-то тщательно сделанные выписки из "Противу-Слова", сохранившиеся в следственных бумагах. Масонские кружки давно исчезли, о славянофильских тоже уж лет семьдесят нет никаких сведений… - Он осекся и поглядел на жену. - Ты что-то хотела сказать, родная?
Жанна, и впрямь встрепенувшаяся словно бы с желанием его перебить, после короткого, но явного колебания ответила:
- Нет, ничего…
Богдан чуть качнул головой с сомнением, но не решился настаивать и вновь уставился на сидящего напротив друга:
- Ну ладно… Так вот, я… Словом, ты понимаешь, Баг, что держал в руках? Ты говоришь, просто-напросто книгой издано, типографской книгой? Уму непостижимо! - Он опять покачал головой. - Неужели это оно? Получается, отделенцы в Асланіве как-то раздобыли текст и использовали для усиления противуалександрийских настроений. Так, что ли? Или сами состряпали? Надо немедленно…
Ябан-ага снова высунулся из-за стойки - и снова спрятался. Покачал головой. "Минут пятнадцать говорит, не меньше… М-да, - философски подумал Ябан-ага. - Если бы этот сановник не был таким симпатичным и славным человеком, он бы, наверное, был совершенно невыносим".
За столиком вдруг раздался общий хохот. Ябан-ага опять на миг высунулся и порадовался за своих знакомцев - они смеялись, и говорила теперь, оживленно жестикулируя, молодая дама, подруга драгоценного Багатура Лобо.
Вставив в речь Богдана легкую и сообразную шутку относительно открытых перед частной стражей возможностей для раскрытия загадки "Противу-Слова", Стася все-таки сумела наконец перевести разговор на нужную ей тему: сообщила собравшимся о соблазнительном во всех смыслах предложении Лужана Джимбы, которое он сделал Багу в Павильоне Возвышенного Созерцания.
- Что же, - уважительно качнула головой Жанна, когда она закончила. - Весьма лестное предложение.
- По-моему, так это очень хорошее предложение, - широко раскрыв глаза, сказала Стася. - Очень хорошее. Просто глупо было бы не воспользоваться такой возможностью.
- А ты как к этому относишься, еч? - спросил Богдан.
Баг яростно поскреб в затылке.
- Сам не знаю, - признался он. - С одной стороны, это золотой дождь. Да и, наверное, интересная работа-то… Но…
- Не для такого, как ты, - мягко закончил Богдан.
Стася глянула на него с неудовольствием. Богдан поймал ее взгляд и обезоруживающе улыбнулся. Стася, горестно сдвинув брови домиком, потупилась.
- А что случилось с прежним начальником стражи, Джимба не сказал? - спросила Жанна, откладывая палочки.
- Нет, - качнул головой Баг.
- Он просто сказал: оставил свой пост и вообще сей мир, - добавила Стася.
- Он покончил с собой, - проговорил Богдан.
На несколько мгновений за столиком воцарилась совершенно гробовая тишина.
- Почему? - отрывисто спросил Баг.
- Никто не знает, - ответил Богдан. Он подождал, но все молчали, явно ожидая дополнительных разъяснений.
- Так получилось, что я осуществлял этический надзор за ведением этого расследования, - сказал Богдан. - И знаю доподлинно, что причину установить не удалось. Веселый, здоровый, энергичный, удачливый и благополучный человек взял да и учинил сэппуку. Он нихонец был по крови, начальник этот. Два месяца и так, и этак крутили… ничего не выкрутили. Никаких мотивов. Никаких.
Ябан-ага, заслышав знакомый неторопливый и негромкий голос, лишь втянул голову в плечи. "Опять заговорил, - с ужасом подумал он. - Аллах милосердный, он что же, говорить сюда пришел, а не кушать?"
- Оставил он записку, но от нее еще хуже, - продолжал Богдан. - Текст такой: "Мне повелели то, чего я не могу исполнить. Я хочу того, чего хотеть не должен". И все.
- Три Яньло мне в глотку… - прошептал Баг.
- Закрыли дело хитрым манером. Начальник стражи был сын нихонского переселенца - помните, в середине сороковых годов, когда североамериканцы Нихон крепко прижали, оттуда много к нам просилось? И сам был воспитан вполне в классических нихонских традициях. Кодекс воина и все подобное. У меня по документам создалось ощущение, что очень порядочный и дельный был человек. Но… разница культур иногда сказывается совершенно неожиданным образом. И вот умники из следственного отдела решили, что его просто кто-то случайно оскорбил. Ну, скажем, на улице… в продуктовой лавке… мало ли где. Не со зла, а так, невзначай. Какой-нибудь охломон ляпнул: а пошел ты, мол, туда-то и туда-то. А у того - честь. Вот и объяснение фразы: "Мне повелели то, чего я не могу исполнить". И, опять-таки, он, как истинный буси, должен был бы, если уж подчиняться не собирается, кишки обидчику выпустить - а страна не та, время не то, нельзя. Вот объяснение фразы: "Я хочу того, чего хотеть не должен". И ничего не оставалось честному воину, как покончить с собой.
Некоторое время все за столом молчали. Потом Баг тряхнул головой:
- Чушь какая.
- Курам на смех! - тут же пылко поддержала Бага Стася.
Богдан только развел руками.
Некоторое время они еще рассуждали на эту тему, не забывая отдавать должное шуаньянжоу - Ябан-ага подкладывал брикеты сухого спирта в самовар еще дважды и единожды принес блюдо, заново наполненное свеженарезанным мясом. Баг все пытался выяснить у Богдана, какие следственно-розыскные мероприятия проводились по случаю сомнительного самоубийства. Следы использования дурманных зелий? Нет следов. Может, конкуренты замучили? Нет конкурентов. Может, провинился как-нибудь перед Джимбой? Нет, не провинился…
"Так и не покушали толком, - сокрушенно думал Ябан-ага, заметив, что дорогие гости покончили с наваристым бульоном и поднимаются из-за стола; он тут же устремился к ним прощаться. - И не попили. Все о главном, о главном… Ай, что за жизнь!"
Уже стемнело, когда ечи со своими подругами вышли из "Алаверды". Лица у всех горели, опаленные долгим дыханием могучего самовара, и студеный вечерний воздух оказался весьма кстати. Чтобы освежиться после обильной горячей трапезы, Стася, которой совсем не хотелось расставаться с Багом, предложила пройтись всем вместе к Нева-хэ и, быть может, даже дойти по широкому мосту Святой Троицы до Храма Света Будды, что на Острове Лунного Зайца.