- …У него такой одухотворенный облик, - говорила Жанна, вспоминая посещение Жасминового Всадника и смиренно мучаясь с палочками. Можно было попросить и привычный прибор, но она сама решила начиная с сегодняшнего дня есть так, как полагается приличной ордусянке; надо же привыкать. - Красивое лицо. Вызывающе одухотворенное и красивое, вот что я хочу сказать. На нынешний лад. И мне хотелось бы знать: а какие-то современные, скажем, Чудскому побоищу изображения Александра сохранились или все это лишь воображение ваятеля? - Жанна бросила баранину в кипящую воду и теперь наблюдала за ней, собираясь с духовными силами для того, чтобы достать мясо палочками и не уронить его при этом ни на стол, ни себе на подол.
- Ну, во-первых, - с обстоятельностью, достойной лучшего применения, тут же начал просвещать ее Богдан, - ваятель, Жанночка, тоже жил четыре с половиной века назад. Так что о нынешнем ладе уже речи быть не может. Во-вторых, в ту пору, как ты сама понимаешь, в его распоряжении могли быть какие-то изображения, какие до наших дней и не дошли. Этого мы просто никогда уже не узнаем. В-третьих…
Баг налегал на мясо. Возвышенное созерцание всегда возбуждало в нем аппетит и желание выпить. Поскольку выпить сегодня не получалось, следовало хоть поесть; просторные и тонкие до полупрозрачности пластины баранины с его блюда двигались по непрерывному конвейеру: кипяток - соус - рот. Через равномерные промежутки времени в это размеренное действо вклинивался глоток ледяного пива. О том, что Жанна запивает мясо "Гаолицинским", Баг старался не думать.
Стася допила свой бокал пива. "Пора подключать независимых экспертов, - подумала она, невольно пользуясь выражениями, привычными ей по работе в лаборатории Управления вод и каналов. - То есть Богдана и Жанну. Надеюсь, они не подведут. Они же настоящие друзья - а друзья не посоветуют плохого. Как бы так ненавязчиво, невзначай…"
Щеки девушки раскраснелись, голос сделался особенно звонким.
- Кстати, насчет облика, - сказала она, задорно улыбнувшись. - Вы представляете, мы смотрели сегодня работы Гэлу Цзунова…
- Ох, а мы до сих пор не выбрались, - сокрушенно покачал головой Богдан.
- Давай завтра, любимый, - сразу предложила Жанна. И улыбнулась при мысли о том, что было понятно лишь им двоим: - Я тебя мигом до Павильона домчу.
Богдан улыбнулся ей в ответ и легко подхватил палочками оброненный ею кусочек доуфу.
- …И на одном из свитков, совершенно замечательных, честное слово, - Баг не узнал князя Игоря! - продолжала Стася.
Баг поджал губы.
- Да узнал, узнал… - выговорил он, слегка смешавшись. - Лик написан вполне канонически. Просто, знаешь ли, драгоценная Стася… совсем недавно я видел это же изображение - но весьма далекое от канонического! Это меня и сбило…
- Как интересно, - сказал Богдан, и Стася, уже готовая ненавязчиво перейти от князя Игоря к Лужану Джимбе, а затем и к его предложению, прикусила губку, поняв, что придется, по меньшей мере, переждать. - Где же это? Ты не рассказывал.
Жанна отпила еще глоток из своего бокала. "Поразительное вино, - снова подумала она. - Лучше любых наших шампанских. Надо будет придумать какой-нибудь праздник, купить бутылку… лучше две… и выпить с Богданом наедине. Дома, - и не кривя душой перед собою, закончила мысль так: - Пока Фирузе не вернулась". Ей было стыдно так думать о старшей жене Богдана, о женщине, которая их познакомила, но она ничего не могла поделать с собою. "А ведь она меня сама привела к нему, сама… Все же в Ордуси они какие-то иные", - заключила Жанна; наверное, в миллионный раз.
- Недосуг было, - небрежно взмахнул палочками Баг. - В Асланіве, в… как они говорят - в готеле. Там кто-то из прежних постояльцев забыл на тумбочке довольно странное издание "Слова", и на обложке был рисунок… Тоже странный. Да вы ешьте, ешьте!
- Удивительный памятник это "Слово", - задумчиво сказала Жанна, старательно обмакивая в соус кусок дымящейся баранины. - Такой совершенно ордусский. Помню, я еще в великом училище поражалась. Все европейские эпосы, какой ни возьми - "Роланд", "Нибелунги", "Эдда", "Сид"… кровь, измены, насилие. Все персонажи такие непорядочные… фильма ужасов какая-то. И только у вас…
Богдан, вздрогнув, посмотрел на нее строго и печально.
- У нас, - поправилась она послушно и с каким-то ознобным, почти мистическим наслаждением отметила, как умиротворенно улыбнулся, услышав эти слова, ее муж. Подобного наслаждения она до знакомства с Богданом не ведала. - Только у нас, - повторила она, - это светлая пиршественная песнь. Свадебная песнь.
У Жанны всегда была отменная память, а русский эпос ей действительно нравился. Готовая на все, лишь бы повторить головокружительное, не от мира сего наслаждение, Жанна, чтобы сызнова порадовать сидящего рядом с нею лучшего из людей, легко начала:
- "Не пристало ли нам, братия, начать старинными словесами радостное повествование о брачном походе Игоревом, Игоря Святославича, во просторно красно поле половецкое, к сродникам да содружникам своим, ханам Кончаку Отроковичу да Гзаку Бурновичу, а и к лебедушке невесте своей, милой нежной хоти свет-Кончаковне?"
Баг перестал жевать.
- Минуточку, - сказал он невнятно. Торопливо проглотил. Глотнул пива. - Клянусь тебе… там не так начиналось!
- Не может быть, - подняла брови Жанна, - что значит "не так"? Восемь веков для всего человечества "так", а для тебя - "не так"?
- Драгоценная Жанна… - Баг оставил палочки и для убедительности прижал обе руки к груди. Но тут подал голос Богдан, и голос этот дрожал от никому не понятного волнения.
- Постойте, постойте. Баг, как там было?
- Можно подумать, я запомнил… Повесть там сразу же, вот в этой самой первой фразе называют - горестная. И я так понял, он военным походом к половцам шел. Чего-то про храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую. И затмение…
- Баг!!! - гаркнул Богдан. Взгляд у него стал совершенно диким, и очки прыгнули на самый кончик носа. - Ты это держал в руках?!
Сей вопль души донесся до Ябан-аги, мирно дремавшего по случаю раннего часа и сообразного ему малолюдья. Даже пиво в кружке пребывавшего где-то в дальнем астрале йога Гарудина почти не уменьшалось нынче - и почтенный харчевник позволил себе расслабиться. Теперь он, нервно всхрапнув, вздрогнул, выглянул в зал - но быстро понял, что никого не убивают. "Беседуют о главном, - уважительно подумал Ябан-ага. - Это надолго. Жаль, доблестный Лобо не успел доесть шуаньянжоу… Впрочем, доест. Вот я еще топлива подброшу…"
- Это поразительная и мало кому известная история, - сказал Богдан. - В восьмидесятых годах позапрошлого века один из высших чинов стражи города Мосыкэ сообщил руководству, что при обыске штаб-квартиры подпольного масонского кружка "Крест и молот" был обнаружен загадочный текст, оказавшийся ни много ни мало - вариантом знаменитого и всему свету давно известного "Слова о полку Игореве". Звали этого чина Му Син-пу… только этой находкой он и вошел в историю. Один из задержанных масонов показал, что данный текст является в их среде чем-то вроде священного писания. Вернее, противу-священного. Поскольку герой эпоса князь Игорь, да и вся тогдашняя Русь изображены в "Противу-Слове" весьма неприглядно, отвратительно даже - это в отчете сыскной управы так говорится, я не виноват… мол, карикатурно описаны тупые нападатели и грабители, ни в чох не ставящие ни свою, ни чужую жизнь… новообращенные приверженцы "Креста и молота" именно на "Противу-Слове" воспитывались в неприязни ко всему русскому и на нем же клялись положить жизнь свою ради того, чтобы изменить существующие в Александрийском улусе порядки на европейские. Существовали у нас одно время такие настроения, да-да, существовали, - повторил Богдан специально для недоверчиво покосившейся на него Жанны. Баг хмыкнул. Стараясь не мешать умной беседе, беззвучно подкрался Ябан-ага и от души зарядил самовар новой порцией сухого спирта; Багу же он принес еще кружку пива.