- Что же вы молчите, преждерожденный Сусанин? Вопрос простой: знали ли вы некоего Софти?
- Ну… знал… - протянул Сусанин, изучая шкап. - Как сотрудника института в Нью-Мексико. Я со многими там познакомился… Мы же коллеги.
- А не беседовали ли вы с этим коллегой про секретные разработки американского института?
Сусанин подхватил со стола четки и стал перебирать их с удвоенной энергией.
- Что вы имеете в виду? - буркнул он, косо глянув на Богдана.
- Вы знаете, что я имею в виду, - отчеканил Богдан, не сводя с Сусанина глаз. - Вы прекрасно знаете. Но если вы немного запамятовали, то я задам вам другой вопрос, который, быть может, объяснит вам все окончательно. - Богдан поднялся и, упершись руками в стол, навис над съежившимся Борманджином. - Где вы разводите розовых пиявок?
- Что? - Глаза Сусанина, казалось, выскочат из орбит; он в ужасе уставился на Богдана, а Богдан, поймав наконец его взгляд, смотрел неотрывно, неотступно. - Каких… розовых?..
- Таких… с полосочками, - тихо, но очень внятно проговорил Богдан. - Специальных пиявок. Которых для вас Софти похитил.
Сусанин широко открыл рот, руки его тряслись.
- Я… я вас не понимаю…
- Очень жаль, - Богдан успокоился и сел. - Очень жаль, подданный Сусанин. - Он совершенно недвусмысленно выделил слово "подданный" интонацией. У Борманджина на лбу мгновенно выступили крупные капли пота. - Очень жаль, что вы так плохо меня понимаете. И как вам только не стыдно… Может быть, на все эти вопросы мне ответит ваш старый друг Козюлькин? Ох, простите - Архатов? Полчаса часа назад по моей просьбе его вызвал сюда один из ваших сотрудников, поглаживальных дел мастер кошечного отделения Степянян. Архип Онуфриевич сейчас в приемной вашей дожидается… и, я полагаю, очень интересуется знать, о чем мы тут беседуем. Позвать?
И тут в устремленных на Богдана раскосых глазах Сусанина проступила тихая тоска. Он расслабленно откинулся на спинку своего стула.
- Мне все равно.
Богдан пожевал губами. И тоже сменил тон.
- Вы же ученый, Борманджин Гаврилович. Ну, поглядите сами, во что вы ввязались? - И тут, внимательно глядя в лицо Сусанину, Богдан спросил: - Вы знаете, что ваш друг без вашего ведома использовал розовых пиявок для создания личной дружины боевиков?
Сусанин сгорбился. Отвел глаза:
- Вчера догадался… Когда по новостям показали побоище в апартаментах ад-Дина и то, что один из этих… кричал перед смертью про князя…
- Ну, вот и расскажите все, - Богдан вспомнил поразившие его в свое время виртуозные приемы напарника и, стараясь скопировать его мягкую, заботливую интонацию, произнес: - Облегчите душу. Ведь он же, Борманджин Гаврилович, предал вас… Козюлькин-то.
Сусанин вдруг усмехнулся:
- После такого предательства, как в девяносто первом, меня уж предательствами не удивишь. После такого… после такого любая подлость в порядке вещей.
Тут дверь в кабинет без стука распахнулась. Ввалился Баг, таща за ноги здоровенного молодца в белом халате. Молодец был без сознания. Следом в помещение степенно вошел рыжий кот.
- Уф, - сказал Баг, бросив ношу на пол и закрывая дверь. Кот тут же взгромоздился на грудь поверженному и внимательно на него уставился. Баг оглядел присутствующих. - Доброе утро, драг еч. Слава Будде, ты в порядке. А я, когда обыск не дал ничего, беспокоиться стал…
Богдан, мало что поняв, лишь вопросительно глянул на лежащее у его ног тело. Удивляться было некогда.
- Он подслушивал, - пояснил Баг. - Ну что ты так на меня смотришь: жив он, жив. - И обернулся к лишившемуся дара речи Сусанину. - Приветствую вас, Борманджин. Не ждали? А зря! По всему выходит - вы Прозрец! Управление внешней охраны. Где ваш приятель Козюлькин?
Сусанин вжался в стену: казалось, он хочет стать как можно меньше и незаметнее, а лучше всего - вообще каким-нибудь невероятным образом исчезнуть из этого кабинета, от этих людей с суровыми лицами и отчаянными, злыми глазами.
- А разве его в приемной нету? - спросил Богдан.
Баг мотнул головой, с беспокойством уставясь на еча.
- Нету.
Сусанин поморгал, словно пытаясь проснуться. Вотще.
- Тридцать три Яньло! - пробормотал Баг. - Стало быть, мы разминулись, что ли? Я ж только что от него…
- Благодарю за сотрудничество, подданный Сусанин, - торопливо сказал Богдан, вскакивая. - Вы оказали большую помощь следствию. - И выскочил из кабинета. "Что ж он, не поверил мне, что ли? - подумал Баг. - Говорю: нету, значит - нету…"
Он смерил взглядом Сусанина. Выражение лица грустное, но не испуганное и не подавленное. Сидит в свободной позе… "О танской поэзии они тут беседовали, что ли? Ну, Богдан! Человеколюбец!"
Баг подпустил во взгляд суровости. Сусанин все понял и тут же съежился.
- Вас связать? - ласково спросил Баг. Бывший ученый молча помотал головой.
- Тогда сидите тихо и ни шагу из кабинета, понятно? Позже поговорим, не время сейчас… - И тут Баг услышал из коридора отдаленный возглас Богдана: "Подданный Архатов! Немедленно остановитесь!"
"Милосердная Гуаньинь… Где ж он сидел-то?"
Баг вылетел в коридор - спина Богдана мелькнула и пропала за ближайшим углом; рванулся следом.
Богдан летел по лестнице, не чуя под собой ни ног, ни ступенек, каждое мгновение ожидая, что подвернется нога и он грянется оземь, но все равно летел - впереди несся подданный в развевающемся белом халате. Несся - и не собирался останавливаться.
Выскочив в коридор первого этажа, Козюлькин развил и вовсе невообразимую скорость: пулей промелькнул; и, когда Богдан, чувствуя, что ему начинает не хватать дыхания, повернул за последний поворот и оказался перед выходом, кусальных дел мастера в поле зрения уже не было.
Зато перед Богданом возник дюжий молодец в белом халате, на полторы головы выше Богдана. Расставив могучие руки, он преградил дорогу, рявкнул зычно:
- Стоять, мумун! Инна́!
Богдан видел, что затормозить уже никак не успевает; он врежется в этого гиганта, непременно врежется. "Да что такое, в самом деле! - искренне возмутился Богдан, даже и не пытаясь унять быстроту бега. - Как там Дэдлиб-то говорил? А ну-ка…" - и со всего разгона заехал молодцу правой ногой куда-то в район коленной чашечки.
Молодец издал оглушительный вопль, стал было сгибаться - и тут Богдан с ним столкнулся. Оба грохнулись на пол: Богдан сверху. "Смотри-ка, работает", - успел подумать приятно изумленный Богдан.
Сильные руки друга вздернули его вверх.
- Нормально… - удивленно протянул Баг, озирая позабывшего обо всем молодца, с утробным воем корчащегося у их ног. - Молодец, еч! Учишься. - Он нагнулся и легким тычком в шею лишил мученика сознания.
- Ну, я… - Богдан, все еще тяжело дыша, смущенно развел руками. Он и сам не ожидал от себя такой прыти.
Баг огляделся.
Пациенты в серых халатах повскакивали со скамеечек и изумленно, а кто-то - и с ужасом, глядели на напарников и на перегородившее коридор тело. Из дальнего конца к ним спешила милсестра - та самая, что провожала Богдана на второй этаж, к кабинету главного лекаря.
- Управление внешней охраны! - Баг показал окружающим пайцзу. - Где Козюлькин, еч?
Богдан пожал плечами.
- Три Яньло!!! - Баг перепрыгнул через бессознательного милбрата и вылетел в дверь. Судья Ди, обнюхав поверженного, потрусил следом.
На улице было благостно - как бывает иногда в окрестностях Александрии в это время года в преддверии полудня.
Ечи вылетели на бетонную дорожку перед лечебницей.
- Где?! - Баг судорожно оглянулся: по набережной прогуливались пациенты, двое из них уже встревоженно уставились на неожиданно возникших из дверей напарников. - Где?!.
- Э! - услышал Богдан.
К ним неторопливо приближался Юллиус Тальберг.
В сером же халате.
С бутылочкой кумыса обезжиренного в руках.
- Преждерожденный… Тальберг… - в два приема произнес Богдан. - Вы не видели?..
Тальберг кивнул - а как же! - и длинным пальцем указал вправо, на неширокую тропинку, уходившую в глубь леса. Там, в тени деревьев, уже на почтительном расстоянии мелькнул и пропал белый халат.
- К дому своему чешет… - уронил Баг и сорвался с места, углубляясь в лес. Богдан лосем топал следом. Бегать на длинные расстояния ему приходилось не каждый день.
Оставшиеся на набережной Тальберг и Судья Ди некоторое время изучающе смотрели друг на друга, потом Тальберг перевел взгляд на кумыс, и лицо его подернула гримаса искреннего отвращения. Он швырнул бутылку через плечо - та, сверкая в лучах солнца, описала в воздухе длинную дугу и почти без всплеска погрузилась в воду залива, подмигнул коту, махнул рукой: а, была не была!.. - и удивительно быстро, высоко вскидывая длинные тощие ноги, бросился по той же тропинке и в том же направлении. Судья Ди не отставал.
У лесного жилища кусальных дел мастера напарники притормозили.
Баг осторожно выглянул из-за кустов: кругом тихо, спокойно - совершенно так же, как и утром. Ни движения, ни звука.
Богдан, тяжело дыша, высовывался из-за его плеча.
- Ну что, еч… - задумчиво пробормотал Баг, вглядываясь в дом, - пошли, пожалуй…
Они осторожно, прислушиваясь, приблизились к дому и вошли внутрь.
Никого.
Второй этаж - пусто.
"В печку он залез, что ли?" - подумал Баг, открывая заслонку. Но в печи, должно быть, по случаю лета, было чисто и лишь слегка пахло старой, прогоревшей золой.