Здесь их ждала жаркая баня с квасным паром и медовыми жбанами, а затем охотники влились в шумную компанию остальных детей боярских, готовых продолжить прерванный накануне пир. После выпитого и съеденного, после бесконечных здравиц и заверений в любви и дружбе у Зверева возникло стойкое ощущение, что он, подобно запертой в клетку белке, попал в какое-то бесконечное кольцо, в хмельную карусель, в которой крутится уже не первый год и, похоже, будет кружиться вечно.
Правда, в бесконечность пира вплеталась одна неизбежная при таком количестве поглощаемой жидкости деталь - необходимость регулярного посещения небольшой комнаты у дальней стены с четырьмя дырами в полу и кипой сена, которое следовало кидать после себя в дыры для устранения запаха. На выходе из этой комнаты, в пустом коридоре, и заловил Андрея барон Тюрго.
- Рад вас видеть, князь! - обнял он Зверева. Не из дружбы, конечно же, а просто чтобы остановить. - Славная нынче выдалась охота. Три загубленные лошади, две сломанные ноги, несколько ребер и одна рука ради трех пойманных зайцев и одного лисьего хвоста.
- Э-э, дорогой датчанин, - отстранился Андрей и похлопал иноземца по плечу. - Ты ошибся страной, мой дорогой. У нас Родиной не торгуют!
Зверев собрался было уйти, но не рассчитал поворота и врезался плечом в стену.
- Неправда, князь, я говорил совсем о другом! - возмутился датчанин. - Постойте же, разве двести полновесных серебряных талеров не заслуживают хотя бы разговора?!
"Двести? А днем он говорил о ста…" - мысленно отметил молодой человек и решил не напоминать барону об этом, пьяно обрадовавшись своей находчивости.
- Я говорил о мире и только о мире, князь! - обрадовался иноземец, поняв, что собеседник решил задержаться. - Я лишь говорил, сколь ужасно положение нынешней Европы. Османская армия осадила Вену и приближается к Венеции. Недалек тот час, когда сарацины захватят земли до самого северного океана, покорив и Францию, и Германию, выйдя к недавно магометанской Испании. Недаром под стенами Вены ныне бьются бок о бок, забыв вражду, французские и английские рыцари. Германия же поражена смутой, и это предрекает ей весьма печальную судьбу.
- Германией больше, Германией меньше, - презрительно фыркнул Зверев и оперся спиной о стену, выставив живот. - Да мы Берлин пять раз брали! Или шесть… Правда, Париж - только раз.
- Для вас Германия далеко, а для моего короля - ближний сосед, - пропустил барон мимо ушей явный бред упившегося русского. - Турки, сарацины, смута… Моему королю нужны войска там, на западе. И поэтому он хочет мира здесь, на востоке. Теперь вы понимаете меня, князь? Разве желание мира может быть изменой?
- Миру мир и слава КПСС, - согласно кивнул Зверев. - Однако я потомственный боярин, князь Сакульский! При чем тут я?
- Разве вы забыли, князь, что ваши земли граничат с датскими рубежами? - терпеливо поинтересовался барон.
- Да? - изумился Зверев и наморщился, напрягая память. В памяти всплывали то Швеция, то Финляндия. - Датский король? Или шведский?
- По Кальмарской унии шведские и норвежские земли находятся под рукой датской короны. - Барон Тюрго скрипнул зубами, пытаясь сохранить доброжелательность.
- Да? Что же, я очень рад за датскую руку, - кивнул Андрей.
- Я слышал, у вас в имении есть некие трудности, князь. Его королевское величество очень тревожит мысль о том, что вы испытываете немалое искушение посягнуть на сопредельные земли, дабы захватить рабов для своих деревень и добычу для пополнения казны. Посему его величество готов предложить вам двести немецких талеров в обмен на клятву не тревожить его рубежей, а также удерживать от подобных нападений своих друзей и склонять своего государя поддерживать мирные отношения с королевством Данией.
- Двести талеров за то, чтобы я ничего не делал? - не очень понял Андрей.
- Двести талеров на возрождение вашего княжества, боярин, - вздохнул барон. - На возрождение княжества без ущерба для рубежей моей страны. Вы получаете серебро, а мой король - воинов, которые уйдут на запад, вместо того чтобы стеречь каменные уступы Корелии. Мы все получим то, чего желаем, без крови и ссор, и останемся добрыми друзьями, готовыми протянуть друг другу руку помощи…
Даже сквозь хмель Зверев чувствовал, что его дурят. Обманывают. Но он никак не мог понять: в чем? Двести вполне реальных немецких талеров в обмен на… На подозрения?
- И король поможет мне купить у вас невольников?
- Да, - прервав свою болтовню, четко подтвердил иноземец. - Так вы готовы дать слово не тревожить наших рубежей, князь?
- Я не вижу серебра, барон.
- О, это не вопрос, - встрепенулся датчанин. - Мы поднимемся в светелку, и я немедленно их вам передам. Токмо, князь, не обессудьте, но мне придется взять с вас расписку. Я ведь должен держать ответ перед своим королем…
Андрей хмыкнул носом и усмехнулся. Как бы ни хитрил барон Ральф Тюрго, но у Зверева тоже имелось одно секретное оружие. Лютобор, который поклялся вернуть его в двадцать первый век. И когда князь Сакульский исчезнет из этого мира - что будет проку от его расписок? А вот серебро - штука вещественная. Оно останется.
- Будет тебе расписка, лазутчик, договорились.
- Пойдемте, князь. - Датчанин, мгновенно посерьезнев, зашагал по коридору, свернул к первой лестнице, поднялся на второй этаж и двинулся направо, в сумеречную щель, освещенную слюдяным оконцем где-то совсем далеко, шагах в ста. Барон остановился раньше, стукнул два раза, один, еще два, потом толкнул створку.
В его комнатке оказалось заметно светлее, хотя окно было сделано в верхнем углу справа и закрывалось не слюдой, а просто бычьим пузырем. Наиболее темный закуток получился как раз под окном - там поблескивали два глаза и длинный полуторный меч. Видимо, сидел тот самый слуга, что покоробил своим видом княжича Друцкого.
Барон открыл сундук, достал свернутый в трубочку лист бумаги, перо, чернильницу, захлопнул крышку, разместил их сверху, широким жестом пригласил Андрея ближе. И вдруг, точно матерый фокусник, извлек прямо из воздуха два тяжелых мешочка, бросил их рядом с чернильницей, распустил узелок, открыл горлышко. Матово блеснули белые кругляшки.
- Желаете пересчитать, княже?
Андрей просто взвесил кошели в руке. На глазок в них было явно больше пяти кило. Как раз столько двести талеров весить и должны.
- Давайте возьмем четыре монеты, уголки пергамента прижмем, - предложил барон. - Так будет легче писать…
Зверев намек понял, взялся за перо:
- Я, милостью Божией князь Андрей, владетель княжества Сакульского, урожденный боярин Лисьин, сим подтверждаю получение от барона Ральфа, владетеля Тюрго, двухсот талеров серебром за… - Он поднял глаза: - За что, барон? За клятву ничего не делать?
- Оставьте так, - небрежно разрешил датчанин. - Это достаточно ясно указывает, что серебро не осело в моем кармане, а остальное не так важно. Ведь вы дворянин, королю будет достаточно вашего честного слова, которое я ему и передам. Так вы даете клятву не нападать на датские земли и не чинить урон королю, моему повелителю, своими деяниями или словами?
- Клянусь, - кивнул Зверев и широко перекрестился.
- Был искренне рад знакомству, князь. - Иноземец осторожно поставил на один край пергамента чернильницу, на другой положил нож. - Пусть подсохнет. Был искренне рад знакомству…
Андрей затянул узлы кошелей, прижал добычу локтем к телу и, покачиваясь, отправился в светелку Полины. Он собирался оставить там серебро и вернуться к пиру, но зов мягкой постели оказался столь притягателен и завораживающе могуч…
Проснулся Андрей от ужаса. Ему явился заяц размером с корову, ходящий на задних ногах, в рыцарском шлеме и со "шмайсером" на животе. Косой пытался выманить его из укрытия, разбрасывая по полянке золотые монетки и овес, после чего прятался в траву - уши торчали на высоту жирафьей головы. Как раз за уши Зверев и попытался его поймать. Но заяц встал - Андрей врезался головой в мягкий мохнатый живот, понял, что его перехитрили, и в последний, предсмертный миг открыл глаза. К счастью, это оказались волосы Полины - князь Сакульский даже обрадовался, что женат.
- С добрым утром, дорогая. - Он поднял голову и поморщился от тягучей, тупой боли в висках. - Ты уже вернулась с пира?
- Да что ты, милый! Мы с хозяйкой еще до полудня гостей оставили. Ты намедни пришел, так я уже легла. Ты еще мне под подушку мешки с серебром сунул и сказывал, будто после исчезновения твоего мне оно все останется… Только ты не исчезай, суженый мой. Как же я без тебя?
- Не бойся, не останется, - пообещал Зверев. - Потратим все в ближайшие месяцы. Ушкуй нам нужен хороший, иначе ведь до княжества не добраться. И из него не выбраться. И людишек надо прикупить, а то ведь без рабочих рук от земли никакой пользы нет… О Господи, если мне нальют еще хоть рюмку, я повешусь. Баню чем вчера топили?
- Дровами.
- Я так и думал… - Действительно, откуда княгине, хозяйской племяннице, знать, чем дворня печи набивает?