Как вопросительно на него поглядывают бойцы. Где наши снайперы-зенитчики? Где лучшие в мире лётчики на лучших в мире самолётах? Где лавина с блеском стали? Где, чёрт возьми, непобедимая Красная армия?! И ведь пока не объяснить, что это именно они и есть! Но какое терпение, доверие именно ему, бросающему своих дедов сейчас на смерть!
– Наши! Наши! – крикнул связист рядом с ним, радостно вскидывая руку вверх.
Максим приложил к глазам бинокль.
В небе плыли шесть двухмоторных самолётов СБ, они шли без истребительного сопровождения бомбить аэродром, где базируются столь досаждавшие всем немецкие пикировщики. Результат Саша знал: машины одну за другой собьёт дежурное звено "Мессершмиттов". Никто из лётчиков, видя гибель товарищей, с боевого курса не свернёт. Последнему горящему бомбардировщику не хватит трёхсот метров долететь до цели .
Однако Панов ошибался: эти, поднявшиеся с взлётного поля рядом с Пинском, принялись обрабатывать переправы немцев через Буг. Немцы перво-наперво ударили по ряду новеньких Пе-2, удивляясь, почему они не горят. Они не знали, что самолёты собрали недавно, не успев заправить, и долго бомбили их, давая возможность бомбардировочному полку совершить несколько вылетов .
СБ очень грамотно зашли со стороны солнца, и облака разрывов от зенитных снарядов появились, лишь когда начался второй заход.
Рядом вспыхнул воздушный бой. Четыре "чайки" бросились наперерез восьми "Мессершмиттам" , нацелившимся на советские бомбардировщики. Выделывая пируэты, самолёты мелькали в небе. Спустя пару минут один из них, объятый пламенем, беспорядочно кувыркаясь, уже падал на землю. "Немец", – всматриваясь в бинокль, определил Ненашев. Всё верно, "худой" силуэт ни с чем не спутаешь.
– Ура! Сбили фашиста! – крикнул Максим, поднимая боевой дух.
В ответ раздался могучий рёв, казалось заглушивший звуки боя. Люди воодушевились. Сердце замирало, когда глаза следили за поединком в небе. Жива и сражается наша авиация!
Ещё один "сто девятый", задымив, отвалил в сторону. Потом два разных по окраске самолёта столкнулись и обломками рухнули вниз.
Воздушный бой закончился внезапно, как и начался. Лишь два купола висели в небе, напоминая о жесткой схватке. По одному с западного берега внезапно хлестнули очередью, и надутый воздухом шёлк смялся, на секунду превращаясь в медузу, а после, окончательно сдувшись, парашют тряпкой отлетел в сторону.
"Перебило стропы", – догадался Панов и отвернулся. Саша не знал, что пилот, совершивший таран, не погиб, а выжил, удачно угодив в пруд.
Генерал уселся за полевой рабочий стол с расстеленной тактической картой.
– Нам сбивают темп наступления! 45-я дивизия завязла в цитадели, на флангах большевики пришли в себя, опираясь на заранее занятые долговременные огневые точки.
Вся артиллерия уже работала только по ним, поднимая землю на дыбы. Земля и песок не успевали оседать. Но стоило пехоте приблизиться после обстрела, как по ней сразу открывали пулемётный и пушечный огонь, а штурмовые группы отбрасывали. Дело доходило и до штыковых атак.
Хуже всего было на юге, там русские уверенно вели огонь, как-то ухитряясь видеть их передвижение и во время обстрела.
Батареи большевиков замолчали, либо подавленные, либо израсходовавшие весь боезапас. Отходившую артиллерию русских авиация засекла и уже обрабатывала их колонны на марше.
Однако необходимо подождать, пока на восточный берег не переправят орудия прямой наводки. Желательно – постоянно выручавшие их зенитки калибра "восемь-восемь", но и им, чтобы наверняка добраться до амбразур, надо сначала разбить нависающий над ними бетонный козырёк.
– Товарищ майор, танки сзади!
– Чьи? – Лицо Максима побелело: неужели немцы?!
Если ты чуть поменял историю, готовься, что врежет и она. Новый слепой случай, мудрость вместо глупости врага.
– Наши! Это наши, комбат!
"Свои", – облегчённо выдохнул майор, но что-то вновь сжало страхом душу.
Разворачиваясь в линию, поднимая шлейфы пыли, шли в атаку Т-26. Машины на скорости около десяти километров в час неуклюже переваливались с боку на бок, с коротких остановок били осколочными снарядами по немецкой пехоте, прорывавшей позиции уровского батальона .
Чуть сместив направление атаки, как и в прошлый раз, шёл прикрывать отходившую 22-ю дивизию танковый батальон. Прячась за броней, позади них бежали мотострелки.
– Стой, стой! – перед танком с поручневой антенной на башне махал руками человек, едва успев увернуться от гусениц.
Т-26 резко встал, и крышка люка лязгнула, почти вылетев наружу.
– Что, жить надоело?! – высовываясь по пояс и стуча кулаками по броне, истошно заорал Саньков.
Панова обдало гарью и выхлопом мотора, работающего на бензине. Он, чихая и морщась, изумлённо посмотрел на закопчённое лицо капитана, постепенно узнавая его по какой-то очень бодрой довоенной фотографии. Не убило тебя, как прошлый раз – значит, меняем! В мелочах, но ломаем прошлое под Брестом!
Надрывая голос, Максим сердито завопил в ответ:
– Куда тебя черти понесли! Там у фрицев орудия ПТО! Сгореть геройски хочешь?
Сдерживающий бой предлагает холодному разуму командира уметь вовремя остановиться, сохраняя войска для следующих контратак.
А танкисты 22-й дивизии не только не знали сил немцев, но и наступали как учили, в надежде на удачу и стремительный удар. При первом хорошем натиске враг сразу побежит без оглядки. И он на деле побежал, однако зная, где остановиться и встретить русские танки.
Подавить орудия немцев, выставленные на прямую наводку, Ненашев не мог. Нечем и не видно их. Маскирующий эффект от дыма работает в обе стороны.
Тридцать шесть орудий отдельного противотанкового батальона 34-й дивизии наверняка уже здесь. Вес пушки небольшой, должны давно переправить. О 22-й дивизии русских им известно, как и о другой цели – амбразуре дотов.
Панов вспомнил, что оговорился, и уже открыл рот, чтобы объясниться, но с удивлением увидел, что танкист, вытиравший лоб и поправлявший шлемофон, его понял. Кто такие фрицы, в СССР знали задолго до войны .
– Немцев, говоришь?
– Да! Как хочешь, но передавай: из дыма не выходить! Тут живые нужны, не мёртвые! И к Бугу не выйдут, увязнут в грязи! Я это тебе обещаю! Сам готовил!
До разгоряченного боем капитана танкистов наконец дошло. Он буквально упал вниз, хватаясь за микрофон.
Япона-мать, связисты хреновы! Полчаса назад радиосвязь ещё работала, а сейчас беспомощно шипела. Чёрт! Да он сам забыл выключить передатчик, и теперь надо ждать, когда он охладится, иначе хана рации!
Тогда он высунулся из люка по пояс, то стреляя сигнальными ракетами, то махая флажками. Ни хрена не видят экипажи, но помогают уровцы, чуть ли не телами останавливая идущие на верную гибель танки.
Что может сделать с Т-26 германская пушка в 37 миллиметров, танкист очень хорошо представлял. Эх, не получили они ещё новые танки! Сюда бы пару КВ, он обкатанный и надёжнее нового Т-34.
Пусть броня изделия завода в Харькове и не хуже, но кто додумался поставить башню-пирожок, где с новой 76-мм пушкой едва развернёшься? А движок! И как быстро дохнут фрикционы на марше! Конечно, машину непременно доведут до ума, но нет ещё в душе полной веры в новую технику .