Невольно улыбаюсь и я. В голове почему-то вертится фраза: "Одолеем басурманина - и домой…" Повторяя ее про себя несколько раз, я не сворачиваю во двор к кухне, как советовал Мищенко. А просто иду к коновязи, находя среди множества лошадей что-то дожевывающую Жанну. Мне же, в отличие от четвероногого, есть отчего-то совсем не хочется…
- Подтянуться, подтянуться! - Силуэт всадника проносится мимо, исчезая за спиной. - Не растягиваться, держать порядок!.. - уже издалека доносится зычный голос.
Жанна устала. Это хорошо чувствуется - спина ее теперь не пружинит бодро, как это было в первый день, и все чаще она переходит с рыси на шаг. Устала не только она - третий день десятитысячный отряд движется форсированным маршем, стремясь уйти от возможного преследования. Короткие передышки сроком в несколько часов имеют целью дать отдых в первую очередь лошадям, и лишь потом - людям.
Я не общался с генералом со времени нашего разговора в хижине. Несколько раз после этого ловя на себе его угрюмый, задумчивый взгляд. Все это время утешая себя мыслью, что тот просто по горло занят походом, оставив мысли о будущем России на потом. Сказать с полной уверенностью, поверил он мне или нет, - я не могу, и мысли об этом занимают почти все мое время.
Преодолев за три дня вброд несколько речек и бессчетное количество мелких деревушек, русское соединение больше не соприкасалось с японской регулярной армией: несколько мелких стычек передовых дозоров с хунхузами заканчивались, как правило, скорым бегством последних еще до подхода первых авангардных частей.
Путь нашего отряда лежит вдоль железнодорожного полотна, на удалении от него в двадцать-тридцать верст. В отличие от предыдущих набегов, на сей раз информация о конечной цели маршрута держалась в строжайшем секрете до последнего. Насколько я знаю теперь, включая офицеров частей. Для меня было немалым откровением узнать из разговоров штабных, что о легендарном набеге на Инкоу было известно настолько заранее и повсеместно, насколько это вообще могло быть: загодя открыто говорили о нем даже в Петербурге, чего уж рассуждать о войсках на линии фронта.
Мукден. Это короткое слово не сходит с языка всех вокруг уже сутки. С тех пор как на очередном привале Мищенко собрал командующих частями.
- Господа, у меня к вам один-единственный вопрос… - доносится его ровный голос из-за голов обступивших. - Кто знает: какова конечная цель рейда?
- Телин, ваше превосходительство? - несколько человек отвечают почти одновременно.
- Было ведь объявлено заранее? - наконец подытоживает общий ответ чей-то баритон, по-владимирски "окая".
- Верно, нас ожидают именно в Телине… Который, надо сказать, сейчас в тридцати верстах, стоит лишь войскам свернуть вправо. - Генеральский жеребец бодро пригарцовывает под седоком, словно списывая на себя эмоции хозяина. Тот же, в свою очередь, светится довольной улыбкой. Как тульский пряник.
Так ты пустил дезу, Павел Иванович?!. До меня, кажется, начинает доходить. Речь перед набегом шла действительно о Телине! Теперь же получается…
- …Наша задача выйти к окрестностям Мукдена завтрашним вечером, постаравшись внезапно атаковать железнодорожные коммуникации японцев. Склады и ремонтные депо - вот наша основная цель! Там нас, будем надеяться, не ждут… Обходим город слева, оставив два полка донцов с пограничниками у окрестностей для отвлечения внимания врага. Вам придется крайне тяжко, предупреждаю сразу… - Улыбка исчезает с лица генерала. Он находит кого-то глазами в толпе и кивает. - В поддержку придам пять орудий и две пулеметные телеги, задача - продержаться до утра!
Все вокруг молча слушают, внимая и не дыша. Слово "тачанка" так и не прижилось в армии, и называют ее действительно обыкновенной "пулеметной телегой", механически отмечаю я про себя.
- …Остальной отряд всеми силами выходит с тыла города к железной дороге, атаковав паровозные депо. Поджечь склады вдоль линии лично поручаю терскому отряду!
Кавказский полковник в бурке и характерной папахе гордо вытягивается над остальными, обводя соседей орлиным взглядом, полным уничижающего прэзрэния. Словно говоря - что, мол, съели?..
- …Относительно же того, насколько быстро могут прибыть крупные японские подкрепления из Телина, господа… - Мищенко внимательным взглядом обводит собравшихся, и на короткий миг мы встречаемся глазами. - Думаю, не прибудут вовсе, или прибудут не так скоро… Хотите знать почему?
- Да!.. - неожиданно для самого себя выпаливаю я.
Взгляд генерала падает на меня.
- Телин должен быть атакован малым отрядом полковника Деникина не позднее, чем сегодняшней ночью…
Разорвись поблизости авиационная бомба - и то наверняка произвела бы меньшее впечатление. Слышны удивленные возгласы:
- Малым отрядом? Откуда?
- Ваше превосходительство, существует еще один отряд?!.
- То-то Антона Ивановича среди нас не видать… Думали, занедужил!
- Хитро, ваше превосходительство!
Сполна насладившись произведенным эффектом, Мищенко довольно продолжает:
- Конный отряд полковника Деникина выступил в поход днем позже нашего, в обстановке строжайшей тайны, с противоположной стороны от станции Сыпингай. По нашему уговору Антон Иванович должен оказаться в окрестностях Телина ближе к завтрашнему утру, господа… - Накручивая ус, командующий оглядывает ошарашенных офицеров. - Таким образом, ожидания врага должны быть полностью оправданны, надо полагать! Во время атаки нашим отрядом Мукдена, как вам уже известно, три маньчжурские армии переходят в генеральное наступление. Двадцать второго, в четыре утра!
- Браво, ваше превосходительство! Повоюем с японцем!
- Повоюем, господа! - Мищенко ловко спешивается. - Прошу господ командиров частей подойти для уточнения диспозиции. Не всех сразу, по очереди!.. - Голос генерала теряется в общем гомоне.
Эхо от хлопков далеких выстрелов меня уже почти не настораживает - за последние дни я успел свыкнуться с подобным и потому мирно покачиваюсь в такт Жанне. Несмотря на нарастающую пальбу, привычно думая о своем.
Все же меня многое удивляет в этом времени, и привыкнуть к некоторым моментам я не могу до сих пор. Действительно, представить, что огромному десятитысячному отряду возможно пройти по всему тылу противника? Если не считать небольшого деревенского гарнизона, не встретив никакого сопротивления? Подобное было невозможно уже в Великую Отечественную.
Подозреваю, что повсеместного разгильдяйства сполна хватает и в японской армии. Несмотря на всю якобы хваленую выучку и отзывы некоторых историков. Ошибочные, судя по тому, что наблюдаю здесь… Два часа назад отряд повернул на Мукден, к которому должен выйти сегодняшней ночью. Тем не менее японской армии нет как нет… Хотя осталось верст двадцать!
Привычный топот лошади посыльного от передовых нарушает общий ритм - так происходит всякий раз, когда дозорные натыкаются на хунхузов. Короткая перестрелка, после которой китайские бандюки быстро растворяются в ночи. Кажется, я начинаю ко всему привыкать…
Набег на Мукден уже не кажется чем-то страшным: вокруг меня собраны лучшие представители русской армии, возглавляемые лучшим военачальником этой войны. И даже предстоящее сегодняшней ночью сражение выглядит чем-то вполне безобидным, вроде атаки на деревню в самый первый день похода…
Отголоски далеких раскатов перебивают ружейную трескотню. Один, второй… Третий!
Адъютант генерала, поручик Соболев, с которым мы за последнее время немного сошлись, тревожно подымает голову:
- Артиллерия…
И тут же слышится голос Мищенко:
- Остановка! К бою товьсь… Сообщить по колонне! Артиллерию подтянуть!..
В возникшей суматохе ничего невозможно понять: раздаются чьи-то короткие приказы, топот копыт и непонятные крики. На меня из темноты едва не налетает кто-то. Выругавшись вполголоса, всадник пришпоривает лошадь, разъезжаясь со мной почти впритык.
Неожиданно слух улавливает непривычный звук. Напоминающий треск разрываемой ткани, причем где-то сверху, прямо над головой. Громкий крик ставит все на свои места:
- Шрапнель!..
- Частям рассредоточиться, екатеринодарцы на правый фланг… Донские полки с забайкальцами в центр, драгуны слева… Передовые сотни отозвать, усиленные дозоры в тыл и на фланги отряда!.. - невозмутимо диктует Мищенко кому-то. - Артиллерию разместить вон в той ложбине, обозы стянуть туда же…
Ружейная пальба впереди учащается, опять слышно, как вдали несколько раз бухают орудия.
Очередной посыльный лихо притормаживает у группы офицеров возле генерала. Тот, отвлекаясь, поворачивается к нему:
- Что у тебя?
- Урядник Первого Аргунского… - переводя дух, начинает тот.
- По делу, быстро!
- Ваше превосходительство, в деревне не меньше полка! Окопана по краям, артиллерия бьет из центра, за домами… - Урядник тяжело дышит, с надрывом втягивая воздух.
- Ждали нас? - коротко уточняет Мищенко.
- Непохоже… Первая сотня почти зашла в село, тут аванпост японский… Пока рубили их, пошла пальба со всех боков! - Казак начинает шататься в седле. Кто-то из штаба его поддерживает, помогая не упасть.
- Ранен?
- Так точно, ваше превосходительство! Чуть зацепило…
- Скачи к обозам, там доктор… Помочь ему!.. - Генерал уже обернулся к окружающим. - Николай Николаевич, давайте попробуем так: прощупаем деревню артиллерией и посмотрим, что там у них на флангах… Выделить четыре сотни…
Треск с шипением раздаются где-то совсем рядом. Что-то с силой толкает меня в грудь. Яркая вспышка перед глазами раскрывается зонтиком, словно созданным из солнца…