Ладно, попробуем соорудить еще один чадящий факел. Если и на этот раз не получится, то последнюю спичку, пожалуй, использовать не рискну, может, еще для чего-нибудь пригодится. Ну, хоть одна живая душа, пройдись по палубе, обрати внимание на подозрительный дым!!!
Видно, кто-то свыше мои молитвы все же услышал. Сначала раздался чей-то едва слышимый крик, а спустя несколько минут, когда тряпка уже успела истлеть, дверь распахнулась и в светлеющем проеме показались трое. Два матроса и позади них немолодой, кряжистый бородач в фуражке, по центру которой красовалась потертая эмблема в виде якоря. Вполне возможно, что и капитан данного судна.
- Какого хрена?
Это было, само собой, произнесено на английском. Голос "капитана" был грубым и немного сиплым, что при его профессии неудивительно.
- Прошу прощения, мистернезнаювашегоимени, что пришлось проделать этот трюк с горящей тряпкой, но по-другому у меня не получалось привлечь внимание экипажа.
- Так это твоих рук дело… А ты вообще кто такой, парень? И как здесь оказался?
Они подошли вплотную, причем вид у матросов был не очень-то и дружелюбный. Один, что повыше, недвусмысленно постукивал кулаком правой руки в ладонь левой, второй стоял, руки в карманы, но и он всячески демонстрировал, что готов намять мне бока, если поступит такая команда. Ну, даже в таком состоянии с этой парочкой я, пожалуй, справился бы. Но вон уже в дверях еще несколько любопытных физиономий маячат, отмесить всю команду у меня точно не получится. Поэтому нужно вести себя прилично, не провоцируя американцев на резкие действия.
Но пора бы уже что-то и ответить "капитану", если это и впрямь он. Сказать правду или прикинуться грузчиком, который решил сбежать из страны, спрятавшись в трюме. Второй вариант выглядит слишком уж фантастичным. Сам работал докером и знаю, что всю бригаду охрана порта пересчитывает по головам, и если бы кого-то не хватало - обшарили бы все судно.
- Мое имя Ефим, фамилия Сорокин, - наконец сказал я. - Я бежал из лагеря для заключенных на реке Чибью, куда попал за выдуманное преступление.
- Как это за выдуманное?
- Мистер, тут долгая история, если есть желание, я вам расскажу ее чуть позже. Дайте пожалуйста воды, я не пил четыре дня.
- Сэр, разрешите, я научу его вежливому обращению? - обратил на себя внимание морячок повыше ростом.
- Эй, Ленни, остынь, - не глядя на него, сказал кэп. - Лучше принеси парню воды, он, похоже, и впрямь едва на ногах держится.
Через минуту мне принесли кружку, полную до краев, которую я осушил буквально одним глотком, несмотря на какой-то болотистый привкус.
- Еще, - попросил я, возвращая матросу посуду.
- Ленни, - кивнул капитан, и матрос, хмыкнув, снова исчез в дверном проеме. - Е. ф…им… Черта с два выговоришь это русское имя. Слушай, давай ты будешь Филом? Так вот, Фил, предлагаю перейти ко мне в каюту, там и поговорим без посторонних ушей.
На том и порешили, так что спустя пару минут я уже сидел на койке в капитанской каюте с третьей уже по счету кружкой воды в руках. На этот раз я пил медленно, хотя все еще хотелось вылить в себя все одним махом. Мой вещмешок лежал в ногах, я почему-то постеснялся положить его рядом на вполне еще чистое покрывало.
Капитана звали Сэмюэль Джейсон Уокер, про себя я его окрестил Семеном Денисовичем. Фамилия Уокер на славянские ассоциации не наводила.
- Ну, теперь можешь рассказать, за что ты угодил в тюрьму и как оказался на моем судне? - поинтересовался капитан, сидевший напротив меня на табурете.
- Тюрьму? Сначала была тюрьма, когда шло следствие, а потом лагерь в тайге. Мне присудили шесть лет за то, что я набил морды негодяям, которые оскорбляли мою девушку. Одному сломал челюсть, остальных немного потрепал. Так тот, кого я покалечил, оказался сынком местной шишки. В противном случае, возможно, просто отделался бы условным наказанием.
- Ты, выходит, любитель помахать кулаками? - усмехнулся кэп.
Я решил не раскрывать все карты, включая мое попадание сюда из будущего.
- В прежней жизни я был докером в Одессе, это такой порт на юге Советского Союза, на Черном море…
- Бывал я там пару раз, знаю.
- Так вот, познакомился с одним японцем, тот и научил меня кое-каким приемам, - врал я.
- О, знавал я одного японца, настоящий самурай… А зачем из лагеря сбежал?
- Повздорил с уголовниками, случилась у нас там стычка, стенка на стенку, я нескольких противников порубил своим мачете. Пока суд да дело, начальник лагеря приказал меня посадить в холодный карцер без верхней одежды, а морозы сами знаете какие в тех краях. Это ж верная гибель, да еще и за убийство стольких уголовников меня могли запросто к стенке поставить. Так что на пути к карцеру я разоружил конвоира, захватил аэросани и вышиб тараном ворота. Топлива хватило на несколько часов пути, дальше пошел пешком. Сразу решил, что попробую дойти до Архангельска и пробраться на иностранное судно. В дороге простудился, выходил меня местный охотник. У него в таежном домике я прожил пару месяцев, потом пошел дальше.
- А на моем "Liberty" как очутился?
Рассказал вкратце эпопею с проникновением на судно, капитан, слушая, только хмыкал и крутил головой.
- Да, это ты неплохо придумал с тряпкой, - констатировал он, когда я, наконец, закончил. - И что теперь думаешь? Мы до Нью-Йорка ни в каком порту останавливаться не планировали.
- Что ж теперь, я готов плыть и до Нью-Йорка.
- А там куда? У тебя же, как я догадываюсь, нет никаких документов?
- Не впервой, уж как-нибудь выкручусь. Главное - добраться до Америки.
Сэм, прищурившись, смерил меня оценивающим взглядом, который я расценил по-своему.
- Понимаю, что лишний рот вам ни к чему. Но я могу выполнять любую неквалифицированную работу.
- Драить палубу и чистить на камбузе картошку и так есть кому. А вот ты говоришь, что владеешь кое-какими приемами японской борьбы. Хотелось бы посмотреть тебя в деле, когда немного окрепнешь, и если ты так хорош, что в одиночку можешь побить нескольких мужчин, может быть, научишь моих парней этим приемам?
- Договорились, дайте мне пару дней, и я буду в норме.
- Хорошо, тогда я скажу боцману, чтобы определил тебе место в кубрике и поставил на довольствие. Кстати, оружие есть? - Да, нож и револьвер. - Нож можешь оставить, а вот револьвер придется сдать. На моем судне иметь огнестрельное оружие разрешено только мне, - довольно ухмыльнулся кэп. - По прибытии в Нью-Йорк верну, чужого мне не надо. Лучше бы из револьвера выстрелил, чем тряпки жечь. Мои парни могли тебя и покалечить за такой цирк. - Действительно… Наверное, от жажды сознание помутилось.
Вот так я и стал судовым тренером восточных боевых искусств. Все обернулось даже лучше, чем я мог предполагать. Уровень моего мастерства был оценен по достоинству, когда я сначала в одиночку раскидал троих вполне фактурных матросов, которые, по словам боцмана Билла Хопстела, на драках собаку съели, а затем уделал непобедимого Джошуа Филлипса - двухметрового уроженца Фиджи. Да, такому парню самое место в регби, где Фиджи, если память не изменяет, среди лидеров. Сильно парня я калечить не стал, просто ударил куда нужно, после чего руки и ноги метиса перестали его слушаться.
После этого я принялся обучать матросов мастерству японской борьбы. Впрочем, в моем арсенале хватало и других разновидностей восточных единоборств, из которых для спецназа в свое время отфильтровывалось самое лучшее. Так что за время двухнедельного плавания парней я прилично поднатаскал, тем более что учеников оказалось достаточно. Поначалу, правда, выразили желание заниматься всего пятеро, но, глядя на них, подтянулись и другие. Всего в итоге набралось два десятка адептов помахать руками и ногами.
Ввиду прохладной погоды в одном из помещений мы даже оборудовали что-то вроде зала боевых искусств. Впрочем, по мере пересечения Атлантики климат становился теплее, поскольку мы постепенно забирали южнее, да и Гольфстрим нес под нами свои теплые воды.
- Завтра утром будем в Нью-Йорке, - обмолвился боцман 14 мая, со снисходительный улыбкой глядя на нашу тренировку.
При этих словах сердце мое забилось учащенно. Новый Свет меня не ждал, но я сам к нему приплыл, и постараюсь сделать так, чтобы оказаться здесь не последним человеком, при этом постаравшись как-то помочь своей Родине.
На следующее утро, едва рассвело, я уже стоял рядом с Уокером в капитанской рубке, куда он меня милостиво пригласил, заметив, что я ежусь под накрапывающим дождиком. Мы шли вдоль береговой линии от самой границы с Канадой, и в какой-то момент в предрассветном тумане я увидел так хорошо знакомые мне очертания статуи Свободы.
Ну здравствуй, мать твою, Америка!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ