Уна никогда не рискнула бы говорить с полицейскими с глазу на глаз, но теперь жалела и о том, что вообще воспользовалась дальнодиктором. Оператор мог находиться за сотни миль отсюда, Уна ничего не могла сказать о ней, кроме того, что произнес невозмутимый, компетентный голос.
- Должна ли я понимать это так, что вы беглые рабы? - спросила женщина. - Где вы находитесь?
Лицо Уны исказилось яростью, и она прошипела:
- Да. Я не могу сказать, где мы, пока вы не пообещаете, что… - Но тут она со страхом подумала, что звонок могут проследить.
- Продолжайте, - ровным голосом произнес оператор там, в далеком Риме. - Просто замечательно просить о таких вещах, когда у нас нет никаких оснований верить, что вы хотя бы видели его.
Особенно выбирать Уне не приходилось, и она решила остановиться на подробностях, которые могли стоить внимания.
- Он коротко подстригся. Похудел. Вот почему ему удалось забраться так далеко.
Операторша замолчала, и Уна прозрачно посмотрела на Сулиена, пока женщина вызывала старшего и между ними происходил какой-то неслышный разговор. Затем неожиданно вмешался грубоватый мужской голос, еще больше расстроивший Уну:
- Лучше скажите, где вы, потому что мы все равно вас найдем. Мы с преступниками и рабами торговаться не станем.
- Тогда вы его не получите, - сказала Уна.
- Вознаграждение значится только одно. Ничего прибавлять мы не собираемся.
- Почему? Если вы можете выплатить всю сумму?.. - Сулиен видел, как по лицу сестры пробежала тень панического страха, но теперь она, по крайней мере, овладела своим голосом, и презрительные нотки в нем приободрили обоих. Уна подумала, что если сказанное офицером правда, то произносить ее вслух не имело смысла. Он всего лишь пытался запугать ее. - Тогда свобода и помилование взамен части денег, - властно продолжала она. - Не знаю. Четверть - тогда мы согласны принять остальные три…
- Скажи, что мы отказываемся от денег, - предложил Сулиен, стараясь помочь сестре.
- Заткнись. Не глупи, - оборвала его Уна.
Так она мало-помалу вытягивала из него намеки на уступку в обмен на клочки информации, и ей уже начинало казаться, что она понемногу одерживает верх: офицер смягчился или, по крайней мере, делал вид, что смягчился. Окажись она в одном помещении с ним, она узнала бы сразу. Но это было непросто, поскольку она знала всего лишь один секрет; стоило ей сказать, где Марк, и она моментально лишилась бы всякой власти над своими собеседниками, а пока они не знали, где он, у них не было оснований ей что-либо обещать. Таким образом долгое время сохранялась патовая ситуация, чего и боялась Уна, так как знала, что, сколько бы она ни увиливала, именно ей придется в конце концов нарушить равновесие. В конечном счете, если она хотела чего-то добиться от стражников, ей ничего не оставалось, кроме как довериться им.
И вот наконец она сдалась и пробормотала жалким голосом:
- Толоса. Он был на блошином рынке.
Немного подождав, Уна выключила дальнодиктор и положила аппарат на пухлый подлокотник. Служащий подошел к ней с чеком.
- Ну что? - спросил Сулиен, когда служащий ушел. Он крутил пальцами провода дальнодиктора. Несколько минут он раздумывал о том, что Марк Новий уже, наверное, давно покинул Толосу и если прибудут стражники, то им с Уной останется вручить им в качестве добычи только самих себя.
- Он сказал, Толоса большая, - ответила Уна. - Он сказал, что они вышлют войска, и если мы приведем его к ним - или если будем на месте при задержании, - но все это вилами на воде писано. Думаю, даже если они что-то и пообещали, разница невелика.
Она не представляла себе встречи со стражниками. Так что теперь они могли только спрятаться или, еще лучше, немедля оставить Толосу. Но скорей всего, их так или иначе найдут.
- Что ты собираешься делать? - пробормотала она.
Сулиен потер запястье, но ответил:
- Найти его.
Проковыляв по мосту через Гарумну, Марк машинально направился в сторону гостиницы. Он как завороженный, не переставая, трогал изнутри языком раненую щеку. Вкус крови еще слабо ощущался во рту.
До гостиницы было довольно далеко, когда он остановился: конечно же, теперь в этом не было никакого проку. Присев на порог погруженной в темноту обувной лавки, он спрятался в тени. После драки его еще слегка трясло. Ладно, ладно, подумал он. Что же ты собираешься делать? Надо украсть денег, или бироту, или машину и добраться до Тарбы. А когда окажешься там, может, кто-нибудь и подскажет, как найти Делира. Можешь притвориться беглым рабом.
У Марка не было ни малейшего понятия о том, как вообще воруют, и он не представлял, как сможет удрать с краденым. Снисходительный отцовский голос, звучавший в ушах, отвечал ему:
- Будь умнее. Ты и так уже сделал все, что мог. Так что иди и скажи кому-нибудь, кто ты.
Но Марк так и продолжал сидеть, потихоньку ощупывая раздувшуюся щеку.
А тем временем стражники уже рыскали по блошиному рынку, а Уна и Сулиен подбирались все ближе.
Уна не знала точно, где находится облюбованная Марком гостиница, но чувствовала, в каком направлении он движется, - мост через бурую реку и дальше, туда, где земля образует небольшой склон, едва ли не единственный в этом плоском городе. Они шли медленно, то продвигаясь вперед, то сворачивая назад вдоль уличных решеток, Сулиен без устали шагал впереди, меж тем как Уна брела, неуверенно спотыкаясь, мысленно ощупывая стены и ухабистую землю.
Так прошел час, и Сулиен уже нетерпеливо подумывал о том, что у них мало шансов найти Марка. Но в то же время в нем росло подспудное облегчение, основанное на безрассудном чувстве, что их несет вперед и они не в силах остановиться.
- Впереди гостиница, - сказал Сулиен. - Мажет, он там.
- Нет, - сонно ответила Уна, - он не там. Он здесь, совсем рядом… - и она указала в какую-то точку, даже не проследив за движением собственной руки.
Сулиен на мгновение растерялся, потому что Уна указывала на пустую стену. Затем он понял, и оба бросились вперед и свернули на параллельную улицу. Уна схватила брата за руку, остановила и сказала:
- Там.
Сначала он ничего не увидел, но потом полосы тени у входа переместились, показались вытянувшиеся на приступке ноги, скрещенные в лодыжках. Марк медленно опустил свое костлявое тело на твердые плитки, неуклюже перевернулся набок и закрыл глаза.
- Отлично, - шепнула Уна напряженным, как струна, голоском: - Я пойду и скажу им.
- А что, если он уйдет? - спросил Сулиен.
- Пойди за ним следом. Задержи его.
Уна стиснула зубы и пошла в гостиницу, чтобы снова воспользоваться дальнодиктором. Сулиен стоял, наблюдая за тем, как другой юноша пытается заснуть, и мысленно громоздил между ними все то, без чего не мог: место, к которому привык, друзей, медицину. Предательское чувство вины подкралось так незаметно, что сначала он даже не понял, в чем дело, но чувство не унималось. Он подумал: ну ничего, вот приедут стражники, и этот паренек отправится домой спать на пуховых перинах. Мысль помогла, но не настолько, насколько хотелось бы.
Уна скоро вернулась.
- Дело сделано. Они уже едут, - сказала она с натянутой беспечностью.
Марк быстро впал в сонное оцепенение, но вряд ли приходилось рассчитывать, что удастся уснуть на приступке. Через несколько минут он мгновенно разлепил веки, почувствовав какое-то движение в конце улицы. Он тупо посмотрел в ту сторону и увидел худощавую тень, бесшумно метнувшуюся через улицу к кому-то стоявшему на углу, прислонившись к стене, и его поразило, что, должно быть, он уже видел их до этого, потому что теперь не сомневался, что они уже давно за ним наблюдают.
Несколько секунд он просто лежал, с любопытством поглядывая на своих преследователей. Затем, вглядываясь в четко обозначившиеся силуэты, колышущиеся длинные волосы девушки, он узнал их. Особенно не задумываясь, охваченный естественным раздражением, он резко встал и направился к ним.
Едва завидев его, оба метнулись за угол, с перепугу толкаясь и мешая друг другу. При виде этого Марк внутренне усмехнулся. Дойдя до конца улицы, он обнаружил их на том же месте, они неуверенно жались друг к дружке. Да, это были они, и явно брат и сестра, теперь Марк мог определенно утверждать это - оба высокие, широколобые, с маленькими ртами, хотя волосы у паренька были не такие светлые, да и глаза далеко не черные, как у сестры.
- Вы с блошиного рынка, верно? - холодно спросил Марк, слегка приподнимая руки, чтобы показать, что рюкзака у него нет. - Перестаньте за мной гоняться. У меня ничего не осталось.
Они ничего не ответили ему, только едва заметно сместились, еще плотнее прижавшись друг к другу. И Марк увидел, как расслабленное, лишенное мысли выражение исчезло с лица гадалки и за ним, как за маской, светился - светился всегда - жесткий, недоверчивый ум. Ум - вот что было главное в ней, и она знала, кто он. Оба знали.
- Вы сказали кому-нибудь? - прошептал Марк.