ЗСУ в это время сыпали гулкой дробью, расстреливая "Мораны". Чуть далее ухали 85-мм зенитки. Неожиданно огонь стих – это ПВО уступало место ВВС. Новенькие "лавочки" завиражили над лесом, врываясь в строй финских истребителей – и тут же дымные трассеры разлиновали небо в косую линейку.
Подвывая, истребители закружились в карусели, но очень скоро все смешалось, красные звезды и синие свастики замелькали, вращаясь во всех измерениях.
– К пусковым!
ТЗМ уже была тут как тут, спеша зарядить пусковые установки новой порцией зенитных ракет.
– Заряжай!
Первый взвод бегом зарядил ракету, Лягин сам состыковал ее борт с пусковой.
– Первая готова!
– Принято.
За какие-то минуты большая часть группы бомберов была спущена с небес на землю, на очень жесткую землю – черные копотные столбы дыма клубились над лесом, обозначая места падений.
Лягин унял напряг и даже ухмыльнулся, наблюдая за уцелевшими "Бленхеймами" – все же финны туговаты. Немцы быстрее соображали – мигом сбрасывали бомбы, чтобы облегчить самолеты, и драпали. А до этих только сейчас стало доходить – вон, разворачиваются. Ничего, далеко не улетите…
– Седьмая, пуск!
– Есть седьмая пуск!
– Восьмая… Девятая…
"С-15", изящные и хищные, легко догоняли неуклюжие бомбовозы. Финны пытались отстреливаться, но поймать в прицел стремительную ракету никому не удалось. Одна из ЗУР сработала нештатно – не рванула на подлете, выстреливая кучно поражающие элементы, а пробила "Бленхейму" брюхо, взрываясь внутри.
Так было еще зрелищнее – фюзеляж раздулся будто, а в следующее мгновенье его разнесло на мелкие кусочки. Хвост в одну сторону, крылья в другую – закувыркались в болото. Бедные лягушки.
"Моранам" тоже не повезло – "Ла-5" их здорово проредили, а те пилоты, кому не изменила удача, заспешили домой.
Лягин не стал тратить на них ракеты – мелочь, да летуны и сами разберутся с "горячими финскими парнями", как их Марлен называл.
Вон, потянулись "лавочки" на север, догоняют "моранов" и бьют по ним. Азарт, видать, одолел.
– Отбой! Молодцы, хорошо отстрелялись.
– Служим трудовому народу!
* * *
Вечер выдался удивительно тихий – ни стрельбы, ни взрывов. Финны то ли затаились, то ли драпанули, не понять. После утреннего авианалета неприятель зенитчиков не беспокоил.
Говорят, высокие чины в Хельсинки упрашивали Берлин перебросить им хотя бы эскадрилью "Мессершмиттов" из Норвегии, но получили отказ – немцам самим нечем было сопровождать "Юнкерсы", бомбившие Мурманск. Да и самих "Юнкерсов" нехватка была – на Севере тоже "С-15" постаралась, общипала люфтваффе.
Так что Лягин прилег в отличном настроении. Вряд ли удастся выспаться, но полночи – его…
Разбудил капитана далекий гул. Вздрогнув, он проснулся, но быстро успокоился – гудение моторов надвигалось с юга. Это шли "Пе-8".
Запуск планирующих бомб Лягин заметил – бледные огонечки протянулись по косой.
Огонечки опадали, а когда они пропали за кромкой леса, то яркие, дрожащего света вспышки очертили пильчатую линию ельника. Дрогнула земля и докатились раскаты – это УБ курочили досы, поднимали на воздух грузовики, разрывали до скального основания блиндажи.
Зарево за далеким лесом разгоралось в одних местах, в других затухало. Гул самолетов затихал в небе, но ему на смену спешила канонада – батареи гаубиц, тяжелых и особой мощности, начинали свой "концерт по заявкам". Грохотало долго, на севере земля дыбом вставала, а потом к оркестру добавился чудовищный "вокал" – заревели, завыли "катюши", посылая свои пламенные приветы, перепахивая, пережигая вздыбленную землю.
Лягин встал и потянулся. Хорошо!
– Подъем! – скомандовал он. – Гусев, заводи свои таратайки. Снимаемся и следуем за группой прорыва – вдруг что летучее уцелело.
– Собьем, товарищ капитан! – успокоил его командир батареи ЗСУ.
Глава 13. Конвой PQ-16
Английские берега Лушин покинул на борту новенького десятитысячника "Стивен Хопкинс", отправившегося из бухты Лох-Ю в Шотландии к Рейкьявику.
Тридцать пять транспортов уже кучковались неподалеку от столицы Исландии, в Хвальфьорде. В их трюмы было напихано грузов на семьсот миллионов долларов.
И 16 мая, ближе к вечеру, суда начали выход в море. Впрочем, вечер ли был или утро, уже не имело значения – здесь, в северных широтах, стоял полярный день.
Стали уходить вдаль аспидные скалы, расцвеченные полярной сиренью. Швыряясь брызгами, взлетали крутобокие "Каталины", вертелись в небе, как огромные заполошные чайки. Протяжно трубили медные боевые горны на кораблях эскорта.
– Доброй удачи нам всем! – выдали динамики жестяными голосами. – Задраить люки, клинкеты и горловины, проверить крепления трюмов. Мы выходим в открытое море – и да благословит нас всемогущий Господь, наш заступник!
Выстроившись в две кильватерные колонны, суда направились вокруг Исландии на север. Миновав мыс Стромнесс, транспорты и военные корабли перестроились в походный ордер – девять колонн по четыре судна в каждой. Конвой отправился в сторону острова Ян-Майен, на встречу с основными силами охранения.
Хотя уже дымили, держась рядом с транспортами, два линкора – американский "Вашингтон" и английский "Кинг Джордж V". "Вашингтон" был чуть ли не первым штатовским кораблем, оборудованным радарами – вон они, "уши", вертятся вкруговую. А "англичанин" весь какой-то неухоженный, борта грязные, потеки ржавчины повсюду. Потасканная "владычица морей".
Линкоры легко догонял эскортный авианосец "Эвенджер" с десятком "Си-Харрикейнов" на высоко задранной палубе.
Шли корабли помельче – Лушин ясно видел крейсер "Тускалуза", эсминец "Амазон" и что-то совсем уж маленькое…
Антон пригляделся – тральщик "Позарика".
Если погода будет всем им благоприятствовать, а немецкая авиация не обнаружит конвой, то уже через две недели транспорты подойдут к Архангельску и бросят якорь у острова Мудьюг.
Чуть ли не каждый третий пароход походил на "Стивена", как команда небрежно называла судно. А ничего удивительного: они все были одного типа – "Либерти".
Эти тихоходные, но вместительные лоханки собирались всего за месяц на американских верфях. Цельносварные, без единой заклепки, они были очень дешевы – потопят если, не жалко. Иногда "Либерти" и сами тонули – переламывались напополам. Дешевки.
С виду эти скороделы выглядели вполне прилично – надстройка точно посередине (чтобы не растягивать коммуникации…), две мощные грузовые стрелы и десяток легких кранов-пятитонников. А в пять грузовых трюмов можно было загнать двести шестьдесят средних танков – это больше десятка железнодорожных составов!
Впрочем, "Стивен Хопкинс" был загружен не танками или снарядами, а дюралюминием, моторами "Роллс-Ройс" для тяжелых бомбардировщиков и ящиками с тушенкой.
Команда была небольшой, едва полсотни человек, и на удивление спокойной – на других транспортах в рейс уходило такое отребье, что капитан с офицерами не рисковали появляться без "кольтов".
Матросы несли вахту, дули пиво, изредка возились с единственным 102-мм орудием и десятком автоматических зенитных пушек.
Лушин делил тесную каюту с двумя из них – Борденом Ченси из Техаса и Родериком Конвеем, типичным янки. Впрочем, втроем собираться им не удавалось – то Борд, то Родди стояли вахту.
На третий день пути Антон проснулся от холода. Закутавшись в одеяло, он сел и глянул на Ченси, глубокомысленно скребущего щетину на подбородке.
– Что так холодно?
Борден задумчиво глянул на попутчика.
– Холодно? Да разве это холодно… Лето! Вот мы в феврале ходили, вот когда колотун был! Зато ни один "адольф" не пролетал – штормило чуть ли не все время, тучи, туман, снег мокрый… Да-а… По семь пар теплого белья напяливал на себя, а все без толку. Хорошо еще, догадался в Мурманске купить ихние valenky, хоть ногам было тепло. А теперь… Не знаю. Я уже два раза в Россию смотался, сейчас – третий. И как-то у меня душа не лежала, чтобы в мае идти. Море спокойное, небо ясное… "Адольфы" нас точно разглядят, а они, считай, до Шпицбергена долетают, и никак их не обойдешь – дальше на север сплошной лед…