- Он прав, - заметила Сольвейг. - Рыжий Тор забивал и жарил только собственных коз. Ой! - Она расправила плечи и посмотрела на престарелую пару. - Простите, что я не говорила ни слова. Мне было так холодно.
- Я понимаю, - мягко ответствовала Бера.
- Не из Асгарда, - повторил ее супруг. - И не призрак. Она не похожа на призрак.
Старушка ущипнула щеку Сольвейг:
- Разумеется, нет. Она такая румяная и хорошенькая.
- Но под этой крышей ей не рады, - сказал Олейф. - Отказывается называть свое имя. Отказывается рассказать, откуда пришла. Может, сбежала откуда.
- Ну, Олейф, давай садись в свое кресло.
- Сбежала, да? - обратился старик к Сольвейг.
Та глубоко вздохнула и закрыла глаза:
- Я иду вслед за отцом.
Брови Олейфа задвигались.
- На рынок? - спросила Бера.
Сольвейг покачала головой.
- Тогда продолжай! - приказал Олейф.
- В Миклагард.
- Куда-куда?
- В Миклагард. Великий город. Сияющий город.
Олейф сплюнул в огонь, и тот зашипел в ответ.
- До него тысяча миль, - объяснила девушка.
- Ерунда! - заявил старик.
- Правда! Миклагард лежит за страной Гардарики. Южнее.
- Верно, - язвительно заметил Олейф. - До него тысяча миль, а ты заснула, не добравшись до Трондхейма.
- Звучит как старинная история, - проговорила Бера.
- История с плохим концом, - добавил ее супруг. - Ты никуда не пойдешь, девочка моя. Ты поплывешь обратно домой.
- Нет! Не поплыву! - яростно ответила Сольвейг и, резко вскочив, шагнула к открытой двери.
Брови старика поползли вверх.
Бера встала между мужем и Сольвейг и похлопала по воздуху:
- Не так быстро, Олейф. Мы не слышали ее истории. Мы даже не знаем, как ее зовут.
Олейф фыркнул:
- Ну тогда я пойду позову Петера.
- Кого? - спросила Сольвейг.
- Петера. Молодого священника. Он подскажет, как лучше поступить.
- Нет, - запротестовала Сольвейг.
Бера прошаркала к двери и взяла Сольвейг за руку. Старушка всмотрелась ей в лицо своим туманным понимающим взглядом.
- Мы видели кое-что и похуже, - промолвила она. - Много хуже. На прошлой неделе море принесло маленькую девочку… она вся раздулась от воды. Да, мы жили так долго, что видели почти все. Присядь. Ты еще такая продрогшая и мокрая. Так как же тебя зовут?
Из-за их спин раздался храп.
Старый Олейф заснул.
В тот же миг Бера взяла Сольвейг за руку и повела ее из хижины.
- Сначала ты, а потом он, - тихо проговорила она. - Вечно с ним так.
Сольвейг уставилась на нее во все глаза.
"Я могу тебе доверять, - думала она. - Кажется, могу".
- Ну же, - улыбаясь, проговорила Бера. - Иди, пока можно. Он не так бессердечен, как притворяется.
И она вывела Сольвейг наружу.
- Я сильная, как солнце, - сказала она старушке.
Бера покачала головой:
- Не говори загадками, девочка.
- Я дочь Хальфдана.
- Хальфдана, - ободряюще подхватила старая женщина. - Что это за Хальфдан?
И тогда Сольвейг рассказала ей о своем отце, и о Харальде Сигурдссоне и о Стикластадире, об Асте, Кальфе и Блуббе… обо всем, почти обо всем.
- Может, боги хранят тебя, - сказала та. - Может, это они наполнили ветром твои паруса.
- У меня нет парусов, - ответила Сольвейг. - Только жалкая тряпка.
Бера махнула морщинистой рукой:
- Но именно с ее помощью ты добралась сюда. И может статься, я тоже буду тебе полезна.
- А куда вы идете?
- На рынок.
Сольвейг мотнула головой.
- Не торопись, - сказала ей старушка. - Иногда иди вперед, иногда в сторону, а порой и назад. Вот так люди и путешествуют. - Бера вновь взяла Сольвейг за руку. - Я жила здесь с рождения, и мне ведомо, кто приходит, кто уходит и куда кто направляется. Я отведу тебя к друзьям.
- А кто они?
- Турпин, Орм и его жена Ильва. Шведские торговцы мехом.
- Шведы?! - воскликнула Сольвейг.
- Ну а что они могут поделать? - возразила Бера. - Никто из нас не выбирал себе родителей.
- Мне казалось, что звероловы живут далеко на севере, - сказала девушка.
- Так и есть. Они приносят меха в Трондхейм, а торговцы везут их дальше.
- Куда?
- Они сами тебе это расскажут, - ответила старая женщина.
- Миклагард, - сказала Сольвейг торговцам.
Турпин, Орм и Ильва сидели на груде меха. Услышав ответ, они поджали губы.
- Миклагард, - повторила Сольвейг, надеясь, что в голосе ее было больше уверенности, чем в сердце.
- Тут замешан мужчина, да? - поинтересовался Орм.
- Ее отец, - объяснила Бера.
- Они все так говорят, - возразил тот.
Ильва взглянула на Сольвейг со смесью приязни и сожаления.
- Ты ведь не представляешь себе, о чем говоришь, - сказала она.
- Вы ведь туда едете? - спросила ее Сольвейг. - В Миклагард?
Все трое залились смехом.
- Миклагард, - еще раз повторила она. - За страной Гардарики.
- Да знаем мы, где этот город, - ответил Орм. - Нет, мы направляемся в Сигтуну.
- В Сигтуну, - сказала Ильва. - Через горы.
"Именно так шел и Харальд", - подумала Сольвейг. И, должно быть, ее отец.
- И через Швецию.
- Именно оттуда отплывают балтийские торговцы, - объяснила Ильва. - Из порта на озере Малар. Мы дойдем туда за четырнадцать дней.
- Вы возьмете меня с собой? - с жаром спросила Сольвейг.
Турпин покачал своей медвежьей головой из стороны в сторону и что-то прорычал про себя.
Орм и Ильва промолчали.
- Лишний рот, - сказал Турпин. - И все равно ты долго не протянешь.
Сольвейг щелкнула языком и сообщила ему:
- Я крепче, чем кажусь. Я могу нести свою долю.
Орм медленно поглаживал беличьи меха, на которых сидел, и осматривал Сольвейг с головы до ног: слишком юная, чтобы назвать ее женщиной, и слишком взрослая, чтобы быть ребенком, с глазами разного цвета - один серый, другой цвета фиалки. Он увидел, что она высока и крепко стоит ногами на земле. Увидел, сколько в ней решимости.
- Мне почти пятнадцать, - добавила она, распрямляя плечи.
- Ты умеешь что-нибудь? - спросил ее Орм.
- Умею вырезать, - тут же ответила она.
- Вырезать что?
- Рыболовные крючки. Иглы. Руны.
Орм посмотрел на своего брата, и Турпин ответил на его взгляд. Они оба были неразговорчивы и часто понимали друг друга без слов.
- У нас будет уговор, - сказал Турпин. - Всякий раз, как мы остановимся на привал, ты будешь вырезать что-нибудь до самого заката, а когда приедем в Сигтуну, отдашь свои поделки нам.
- Да, да! - радостно вскричала Сольвейг. - Я согласна!
- Для перевозки товаров у нас есть вьючные лошади, - пояснила ей Ильва. - Сами мы идем пешком.
- Что это? - спросила Сольвейг, указывая на блестящий коричневый кусок меха.
- Это темная куница, - ответил Орм, а затем указал пальцем на Сольвейг и ухмыльнулся: - А как насчет тебя? Как тебя зовут?
Сольвейг покачала головой:
- Я дочь Хальфдана.
Орм нахмурился:
- Когда мы дойдем до Сигтуны, тебе нужно будет найти судно, что плывет в Ладогу.
- Нет, - возразила Сольвейг. - В Миклагард.
- Балтийские торговцы плывут только до Ладоги, - поведал ей Орм. - И даже если ты дотуда доберешься, тебе придется договариваться с торговцами, что идут в Киев.
- Шаг за шагом, - сказала Ильва.
Турпин негромко проворчал что-то и встал со своего мехового трона из соболиных и беличьих шкурок, мехов желтой куницы, оленей и черного медведя.
- Ладно, - объявил он. - Отправляемся завтра на рассвете.
Лицо Сольвейг просияло.
- Я буду сильной, как солнце, - пообещала она ему.
И Сольвейг намеревалась сдержать это обещание. От всего сердца и каждой мыслью своей она поклялась в этом. Ей оставалось лишь надеяться, что она сможет быть такой же крепкой, как ее слово.
5
По узкой тропе между отрогами серо-голубых гор Сольвейг шла первой. Затем, на вершине перевала, она повернулась и встретилась глазами с Турпином. Ее накидка из войлока хлопала на ветру, а солнце, сиявшее из-за спины, нимбом озаряло ее золотые волосы.
Турпин, загородив от света глаза своей волосатой рукой, рассматривал ее.
- Что такое? - спросила она, слегка склонив голову набок.
Турпин тихо пробормотал:
- Ты напоминаешь мне… - И, не договорив, он пошел дальше, обгоняя Сольвейг.
Светило солнце, дул ветер, проносились по небу серо-бурые облака, осыпались на землю ледяные апрельские ливни, однажды случился снегопад. Шли дни.