- Простите, Наталья Александровна, если не секрет, в каком году вы родились? - спросил я.
- Никакого секрета здесь нет, я не кисейная барышня, чтобы скрывать свой возраст, мне уже двадцать два года.
- Значит, вы родились в 1878 году, а я ста тридцатью с лишним годами позже, так что вы намного лет старше меня. За это время, я думаю, и Саша, и Миша успели повзрослеть.
- Рара, а вы уверены, что этот человек в своем уме и говорит правду? - не глядя на меня, сердито спросила Наталья Александровна.
- Натали, как ты можешь, что за моветон! - вмешалась Софья Аркадьевна. - Рара всегда уверен в том, что говорит!
- Да, Наташа, мы с Алексеем Григорьевичем объяснились и вполне удовлетворены друг другом. О том, что Алексей Григорьевич… существует и может навестить нас, я узнал еще от своего деда.
- Но, рара, вы никогда ничего подобного не рассказывали, я не представляю…
- К тому же тебе следует знать, - перебил дочь Александр Иванович, - что это наше имение куплено моим прадедом на деньги, полученные им от Алексея Григорьевича, так что он здесь у нас не столько гость, сколько хозяин.
- Это правда, Василий, извините, Алексей Григорьевич? Значит, вы не филер?
- Нет, я не филер.
- Извините, рара, можно, я еще спрошу? Алексей Григорьевич, если вы гость из будущего, ответьте, революция в России будет?
- Будет, - подтвердил я.
- Она победит, или ее зальют кровью невинных?!
- Натали, как ты можешь такое спрашивать! - опять вмешалась в разговор бдительная Софья Аркадьевна.
- Победит, - успокоил я революционерку, - и очень скоро, ровно через семнадцать лет.
Родители смутились и с вопросительной тревогой посмотрели на меня, пытаясь понять, шучу я или говорю серьезно. Только дочь поверила мне с первого слова.
- Ура! - закричала она. - Я знала, я предчувствовала! Сбудутся вековые чаянья народа! "Оковы рухнут, и свобода вас встретит радостно у входа, и братья меч вам отдадут!"
Я ее радости не разделил:
- Возможно, - продолжил я, - только лично вам я бы посоветовал к этому времени уехать из России.
- Почему?
- Потому что иначе вас расстреляют, как дворянку и дочь генерала. Как и всех ваших близких.
- Но позвольте, за что? - удивленно спросил Александр Иванович.
- За то, что вы пили народную кровь.
- Но я не пил ничьей крови, - запротестовал Александр Иванович, - напротив, всеми силами служил Отечеству! А Наташа, к тому же, увлечена этой глупой революционной борьбой!
- По мнению революционеров, вы служите не Отечеству, а кровавому царскому режиму, а Наталья Александровна, сколько я могу судить, революционерка-народница. Победит же другая революционная партия, которая уничтожит сначала всех конкурентов, а потом и своих активных членов.
- А народ, народ будет счастлив? - дрогнувшим голосом спросила Наталья.
- Да, будет, но не весь народ, а та его часть, которая не погибнет во время гражданской войны, не умрет от голода, выживет в лагерях, то есть на каторге. Лагеря - это будет такой вид каторжных работ для миллионов революционных рабов, - пояснил я ожидающие их перспективы.
- Значит, все-таки кто-то станет счастлив, - упрямо сказала революционерка.
- Да, те, кто научится беззаветно и преданно любить ставших вельможами бывших революционеров, эта часть народа будет счастлива.
- Но то, что вы говорите, совершенно немыслимо! - твердо сказал действительный статский советник. - В России такое просто невозможно.
- Ну, почему же, - хладнокровно парировал я. - У нас, к сожалению, возможно все. Позвольте привести вам простой пример из жизни?
- Извольте.
- Наталья Александровна, как вы попали к Еремею?
- Мы с ним немного знакомы, - недоумевая, к чему я клоню, ответила девушка. - Он у нас здесь бывал, и когда я решила посвятить себя просвещению и уйти в народ, я обратилась к нему с просьбой об убежище.
- Бесплатно?
- Нет, конечно, я ему заплатила за постой и еду.
- А, вы, Александр Иванович, от кого узнали, где искать дочь?
- Да-с, - смутился генерал, - от того же Еремея и тоже не даром…
- Вот и представьте, что этот Еремей после победы революции, как представитель народа, станет губернатором, что он предпримет?
- Как это возможно? - запротестовал Александр Иванович. - Он едва знает грамоту!
- Да, но когда падет царский режим и с ним все старое чиновничество, кто встанет на ваши места? Наиболее безнравственные и предприимчивые люди, вроде этого вашего слуги двух господ.
- Но ведь существуют же какие-то принципы! Как может существовать государство без правильного управления? Существуют определенные правила и законы…
- Думаю, что не для Еремея, - перебил я. - Они для него непонятная барская химера. Вот вы где служите?
- Я служу по министерству финансов, то есть служил. Я сейчас в бессрочном отпуске… по… по выяснении некоторых порочащих меня фактов, - не очень уверенно ответил хозяин.
- Вы под следствием? - самостоятельно догадался я.
- Не то, что бы под следствием, - неохотно ответил генерал, - но по моему поводу проводится расследование.
- Вас обвиняют в воровстве? - прямо спросил я.
Софья Аркадьевна вспыхнула и попыталась что-то сказать, но муж жестом ее остановил и ответил:
- Да, меня обвиняют в финансовых злоупотреблениях.
- Теперь позвольте мне это прокомментировать. То, что вы не присвоили себе мои деньги, о которых, кроме вас, никто не знал…
- Алекс, о каких деньгах идет речь? - вмешалась в разговор Софья Аркадьевна.
- О довольно больших, - ответил я за генерала и продолжил. - К тому же, если оценить обстановку вашего дома, можно предположить, что вы не очень богатый человек, следовательно, обвинения против вас, мягко говоря, надуманные.
- Алекс стал жертвой интриг, - опять не удержалась Софья Аркадьевна, а сама жертва только согласно кивнула.
- Интриг какого рода? - уточнил я. - К вам кто-то испытывает личную неприязнь?
- Я помешал незаконному перемещению больших сумм в связи с войной в Китае.
- И вас тогда подставили?
- Что со мной сделали? - не понял Александр Иванович.
- Подставили, - повторил я. - Так в наше время говорят о фабрикации ложных обвинений против неугодного человека.
- Очень точное и образное выражение, - похвалил генерал. - Действительно, меня, как вы говорите, подставили.
- Так вот, теперь возникает вопрос, кто более успешен и защищен: интриган, который вас "подставил", или вы. И чьи интересы вы своей принципиальностью ущемили. Император Николай, сколько я помню из истории, правитель плохой, он подвержен влиянию свиты и близких людей. Поэтому как ему ваше дело преподнесут, так он его и решит.
- А у вас в будущем все, конечно, по-другому?! - не найдя, как защитить своего царя, бросился в нападение Александр Иванович.
- Увы, нет. К сожалению, у нас все еще хуже, чем у вас. В мое время к большой власти приходят исключительно жулики и интриганы.
- Вы так в этом уверены? - не поверил он.
- Почти наверняка, судя по тому, что делается у нас в стране. Те, кто у власти, воруют практически все, а тех, кто не хочет или не может, подставляют и убирают. Могу вас научить еще одному яркому, образному слову: "откат". Это когда вы что-то по службе разрешаете только после того, как лично вам возвращают часть казенных средств. То есть вам их "откатывают" назад.
- Но это же прямое воровство и казнокрадство!
- Вот за противодействие этому вас и отстранили от службы.
- То, что случилось со мной, единичный и редкий случай, в котором, я надеюсь, министр финансов справедливо разберется. То же, что вы говорите о казнокрадстве, чудовищно!
- Блажен, кто верует… А все это результат святой деятельности Натальи Александровны и интриг вашего обидчика. Одни воруют, другие раскачивают государственность, а чубы трещат у всех, кто не имеет ни к борьбе, ни к воровству никакого отношения.
- Выходит, в будущем нас ждет только плохое?
- Почему же, люди живут, как и жили, во все времена: приспосабливаются, ловчат, мошенничают, работают, любят, ненавидят, растят детей. К тому же техника значительно облегчает существование и делает жизнь более комфортабельной. В наше время в Америку на аэроплане можно долететь за несколько часов, у многих людей есть собственные автомобили, на которых можно ездить со скоростью сто, а то и двести верст в час…
- Извините, я не понял, на чем можно долететь до Америки? - спросил Александр Иванович.
- А разве вы еще не знаете про аэропланы (то, что слово "самолет" появилось значительно позже, я помнил)? Вы слышали о летательном снаряде адмирала Можайского? О летательном аппарате братьев Райт?
- Можайского я знал лично, но он уже умер. Хотя, действительно, что-то о его снаряде в свое время писали в газетах, а что это за братья? Как вы их назвали, Рай?
- Райт. Это двое американцев, которые первыми сумели поднять в воздух летательный аппарат тяжелее воздуха, его назовут аэропланом. Я думал, что они уже прославились.
- А что в этом удивительного? На воздушных шарах, аэростатах и дирижаблях летают уже лет пятьдесят.
- Аэроплан нечто другое, он, как я сказал, тяжелее воздуха и летает не за счет легких газов, а при помощи двигателя, пропеллеров и крыльев. Так вот за сто лет эти летательные аппараты так усовершенствовали, что на них одновременно может лететь несколько сот человек.
- Что вы говорите! - воскликнула Софья Аркадьевна. - И в Петербург они летают или только в Америку?