Натянул, наконец-то, свою привычную безрукавку с "конспективными карманами", прихватил торбочку с реквизитом.
Аннушка тоже подготовилась: в ушах появились золочёные серёжки, полураспущенную косу оплела вышитая ленточка, вчерашнее грубое рубище под горло - сменила рубаха чуть более свободного покроя и существенно более тонкого полотна.
Скромно поблагодарив меня за принесённую овчину, она грациозно уселась на неё и позволила служанкам снять с себя верхнюю одежду.
Естественно, что-то зацепилось, задралось… Кое-что из того, что ночью в темноте я мог только осязать, теперь удалось и понаблюдать. Как и последующий любопытствующий взгляд сквозь ресницы - а видел ли? Ну и как?
На мой вкус - вполне. Если бы она ещё и не покачивала… языком… где ни попадя…
Способность женщин кокетничать в самых экстремальных ситуациях - всегда приводила меня в замешательство. Там, где мужчина даже забывает втягивать живот, озабоченный только одним вопросом:
- как бы выбраться из этого дерьма?
там женщина инстинктивно поправляет причёску, накрашивается, не открывая глаз, и, проверив правильность наложения губной помады, спрашивает:
- Я хорошо выгляжу? Тогда почему мы всё ещё в этом противном месте?
Басню "Лиса и журавль" помните? Так вот, собратья-мужики, долбите землю клювом.
Если бы Аннушка не болтала, не была дурой, не впадала в слезливость, не окружала себя всяким приживальным и вороватым сбродом…
То я бы сюда не пришёл. Потому что я как стервятник: питаюсь сдохшим или полусдохшим. В смысле общественно-социально-имущественным. Здоровые, полнокровные сообщества мне не по зубам. Пусть живут. Да и не очень-то хотелось…
Похоже, парадокс: попаданцы, прогрессоры, реформаторы, революционеры, герои, титаны, отцы-основатели… - обитатели мусорки, стервятники на помойке.
"Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?".
В приличном обществе - "отечества отцы" просто неуместны.
Едва служанки удалились, как я подошёл к саркофагу и погасил две горевшие у него свечки.
Аннушка вся взволновалась от моего движения. И была несколько разочарована. Пришлось объяснить:
- Свечи эти погасить надо - видишь, ткань на гробе уже греться начала, не дай бог вспыхнет.
Обиженно фыркнула, когда я вытащил из торбочки корчажку с плотно притёртой пробкой и полил её содержимым воротник тулупа рядом с её головой:
- Святой воды у нас нет. А вот сладкое купоросное масло из Угрянских лесных дебрей - поможет.
Она капризно отвернулась от меня, а я, стараясь не дышать, вернулся к аналою. Сегодня я закрыл все вентиляционные отверстия, кроме одного. Здесь, где я стою, чувствуется лёгкий сквознячок от открытой двери к отдушине. А вот на остальном пространстве…
"Ингаляционный наркоз" - не слышали?
Ещё один парадокс из серии "душа не принимает". В двух проявлениях: общечеловеческом и попаданском.
Диэтиловый эфир впервые получил Джабир ибн Хаян ("Geber") в 9 веке. Его книги: "О построении астролябии", "Книга ядов и противоядий", "Книга зеркал"… пользовались в средневековье огромной популярностью. Но, пожалуй, алхимическая "Книга семидесяти" была самой известной.
Почему-то четыреста лет никто не повторял экспериментов Джабира в части получения эфира.
Наверное потому, что Джабиру не хватало 4 элементов-стихий Аристотеля. Спорить с Аристотелем никто не смел, и рассуждения о философской Сере и философской Ртути, как о первичных элементах - считались ересью.
Раймонд Луллий заново открыл процесс получения эфира в 1275 году. И снова - "душа не принимает" на триста лет.
Валерий Кордус синтезировал эфир в 1540 году и назвал его "сладким купоросным маслом". Вот только после этого как-то пошло.
У попаданцев - аналогичная идиосинкразия. Просто сказать:
- Душа! Не принимаешь? Тогда отойди, а то оболью!
они не могут.
А ведь процесс достаточно прост. Серная кислота ("купоросное масло") активно используется в средневековой кожевенной промышленности. Почти все попаданцы додумываются до самогоноварения. Почему не внедрить перегонку смеси двух этих жидкостей? Тем более, что температура довольно щадящая - 140–150 градусов. Отнюдь не столь многими любимая чёрная металлургия.
Глава 225
Получив спирт у себя в Пердуновке, я не только пил, но и думал.
Удивительно: все попаданцы знакомы с вариантом эфира под названием "новокаин". Многие попадали и под общий наркоз. Чего тут думать?! Делать надо!
Мара, услышав про общеанестизирующие свойства и полную обратимость "обездвиживания" ЦНС - просто загорелась. И не только фигурально. После третьего пожара на заимке я уже подумывал о боевом использовании продукта.
Потом у неё руки дошли до Кудряшка… Я понимаю, что он сволочь. Но если все мучения во время "предварительного заключения" в мире дольнем, парню "Высший суд" зачтёт, то остаток вечности он проведёт в раю.
…
Ну вот - пациентка сопит характерно открытым ртом. Полностью высушенная гортань - первое яркое ощущение после общего наркоза. Пожалуй, можно уже проветривать помещение. Судя по экспериментам на Кудряшке - сон будет глубоким и долгим.
Как хорошо, что я не анестезиолог… не нарколог… не гинеколог… не стоматолог… не патологоанатом, в конце концов! Потому что когда передо мною "лежала красавица, с растрепанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки…". Как я уже отмечал выше - и прочие части тела. Тоже - "белые и нагие".
Проветрил, позвал Сухана, перевернули девушку на спинку, объяснил ему задачу…
Видеть это - сил моих нет! И слышать… и присутствовать… Пришлось уйти. Сижу на крылечке часовенки - сторожу. Ну, чтобы никто… чтобы не так, как вчера…
"Я сегодня не такой, как вчера
Свежий ветер подземелье продул
Дворню старую поймав на делах,
Всю усадьбу под себя я нагнул.Свежий ветер он не зря прилетал
Пыль стряхнул и выдул напрочь эфир
Мой "зомбяк" между коленок пропал,
Заклинает там… индийский факир".
Пришёл, наконец, Сухан, сменил меня на посту.
В склепе… картинка. Чёткие полукружья отпечатков зубов на её грудях, наливающийся цветом засос на шее, синеющий отпечаток пятерни на ягодице.
Сразу вспоминается "Руслан и Людмила":
"О тело, тело. Кто ж тебя усеял?
Синими следами…".
Как известно, Шекспир был плагиатором. Почти все его сюжеты взяты из известных в его время произведений других авторов. Аналогично и с Отеллой.
В оригинале мавр забил свою жену чулком с песком, дабы не оставлять следов. Шекспир от этого киллерства содрогнулся и заменил на - "душит её".
Я - не Шекспир. Чулка с песком у меня нет, но есть дрючок и миленькое молитвенное покрывало. Совмещаем и молотим. Не оставляя следов и тщательно учитывая анатомию.
Очень хорошо идут удары по икрам. Недели две нормально ходить не сможет. Что прекрасно избавляет от мыслей о побеге. Ежели вдруг появятся.
Ягодицы - больно будет и ходить, и сидеть. А лёжа - в суде не разговаривают, князю или епископу - челом не бьют.
Косточки бёдер, чуть-чуть по рёбрам, особенно - по нижним, очень осторожно по ключицам - косточки тонкие. Но при правильном воздействии - и дышать будет с опаской. А уж в крик кричать и вовсе не рискнёт.
Поясницу, само собой. Всякие жалобы подаются с поклоном, а она пока не сможет.
Получается… практически идеально. По пробуждению она будет занята исключительно собственным самочувствием, а не разными… происками.
Надо следовать русской классике - после обработки поленом ведьма стала вести себя значительно тише:
"Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чаще, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики".
Ноготку расскажу: человек под наркозом не сопротивляется, не дёргается, боли не чувствует. Болезненные ощущения приходят сразу после пробуждения. Психика ещё не стабилизировалась, а уже больно. Интересные поведенческие эффекты возникают.
Не надо мне за это "пальму первенства"! Идея не нова.
В начале 19 века великий скрипач и композитор Николо Паганини раздражённо нюхнул подушечку на своей скрипке - какой-то посторонний запах. Но очередная вариация "Ведьм" уже переполняла душу маэстро. Он начал репетировать, а когда пришёл в себя - обнаружил потерю нескольких зубов и воспаление гортани.
Дальше его общение с окружающими происходило на уровне музыки (безусловно - гениальной), жестов (обычно - неприличных) и пластинки из слоновой кости, на которой он писал поручения своему секретарю. Секретарь их выполнял. С некоторой корректировкой в пользу своего основного работодателя - ордена иезуитов.
Есть определённая ирония в том, что многомиллионное состояние удивительного человека ("С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок"), известного своим атеизмом, суевериями, чертовщиной ("горбун с кошачьими глазами"), которому епископ Ниццы отказал в заупокойной мессе - досталось, в основной своей части, не вдове и сыну, а "Обществу Иисуса".
Ещё одну деталь надо добавить. Где тут у меня этот жёлудь-ладанка? Пока сидел на крылечке, процарапал по золочению наш фирменный знак - рябиновый лист. Теперь облизываем эту штучку и запихиваем её… ну прямо "в туда" девушке и запихиваем. Она уже три года как не девушка, поэтому… чпок… как так и было!