Незаметно подошел Новый Год. 29-го числа американцам удалось прорвать первый эшелон обороны в районе Балаклавы, но благодаря нашей реактивной артиллерии и бойцам 23 мотострелковой дивизии ВС РФ удалось их отбросить на исходные рубежи. После этого американцы активных действий не предпринимали.
Дул промозглый ветер с моря. Вся наша военкоматовская братия собралась за накрытым теннисным столом в ЗПУ. Тем более, что народу осталось не так уж и много, как раньше. Говорят этот праздник - семейный, но никто не пошел домой. У одних родные погибли, у других эвакуированы на Донбасс или в Россию, а некоторые не знали что с их семьями. Все скинулись продуктами, у кого что было, а я еще с бойцами поездил по городу по брошенным винным магазинам и к знакомым тыловикам, а заодно на винзавод, заехали за спиртным. Под бомбежками наш военкомат потерял 10 сотрудников, включая военкома. Все старались надеть что-нибудь домашнее, гражданское и нарядное. А так как у меня от гражданки ничего не осталось - решил просто постирать камуфляж. В парке Папанина бойцы срубили елку, и женщины, как только смогли, ее украсили. Пришлось даже с милицейским патрулем поругаться. Они хотели нас забрать, но мы пригрозили оружием. Не знаю чем бы закончилась эта перепалка, если бы я не достал "мерзавчик" спирта из набедренного кармана и не отдал. Сволочи же все-таки эти менты!
Часов в одиннадцать вечера при свете керосинок сели за стол. По радио прокрутили обращение Президентов Украины, России, Беларуси и куранты пробили двенадцать часов. Раздался гул канонады, послышались поблизости очереди из автоматов и пулеметов. Наша артиллерия не давала покоя врагу и нанесла массированный удар по ее позициям. А те, кто находился в городе, салютовали из личного оружия. Мы встали и провозгласили первый тост за победу в Новом году. Начали друг друга поздравлять. Потом сели и начали кушать, пить и болтать. Я сидел между кодировщиком рядовым Кисляевым и начальником аппаратной прапорщиком Синявским. Где-то через час мы вышли покурить. С наслаждением вытащил из пачки "Прилук" сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил. Специально держал эту пачку к Новому году. Сейчас с сигаретами туго в городе. Только благодаря старым связям удавалось доставать курево. Тут ко мне подошла Ямпринцева и отозвала в сторону. Она была в облегающих джинсах и зеленом свитере, но накинула камуфлированный бушлат.
- Вова, у меня тут одно к тебе дело, - сказала она, не зная с чего начать, - м-м-м, ну, Новый год как-никак. В общем, я тут тебе подарок приготовила, на, держи. - , и дала мне сверток, - главное, чтобы ты остался живой. А все остальное уже не важно.
- Слушай, Оксана, в лесу, наверное, лесник сдох, - сказал в недоумении я, - ты мне подарок приготовила? Оксана, ты здорова?
- Свешников, вот всегда ты все испортишь! - сказала она, улыбаясь, - нет чтобы молча взять, поблагодарить - он еще и спрашивает! Скучный вы человек, товарищ прапорщик!
- Почему? Могу сплясать!
- Избавь! Я не об этом.
- А как насчет песни?
- Я не хочу это слушать!!!!!
- Не, за подарок спасибо конечно, но чем я удостоен этой чести?
- Слушай, Свешников, бери подарок и вали!
- Ну, зачем так грубо - разойдемся красиво. - с этими словами я пошел в ЗПУ.
Посидел там и, взяв автомат, опять вышел на улицу, от нечего делать полез в заброшенный соседний дом. Хотелось побыть одному и отдохнуть от коллектива, который уже немного достал. После того взрыва бомы - кусок стены отвалился, но вещи, которые не успели растащить мародеры еще находились там. Неожиданно наткнулся на гитару, причем целую и со струнами. Блин, прямо рояль в кустах какой-то. Взял ее и вышел из дома. Направился в военкомат, но в ЗПУ не пошел. Холодновато на улице, но идти туда не хотелось. Поэтому взбежал на крыльцо, перележ через завал и сел на остаток кресла в бывшей дежурке. Положив автомат - занялся гитарой. Хоть на холоде не то, что играть или настраивать - даже выносить гитару нельзя. Потому что из-за смены температуры корпус деформируется и нарушается нормальное звукоизвлечение. Во как завернул! Кое-как настроив шестиструнку, начал вспоминать свою предармейскую бытность, когда играл в группе и выступал. И тут почему-то вспомнилась одна песня, которую написал в 18 лет. Начал замерзшими пальцами перебирать струны и напевать старый до боли заученный многими выступлениями и репетициями мотив, потом остановился, подул на пальцы, да-а-а, давненько не брал гитару-то в руки, и продолжил:
Я залезу на крышу - так ближе до звезд,
Посижу я в молчании при свете луны,
Я буду рисовать твой портрет в уме, среди грёз,
Я приехал, я вернулся живым с войны.Что ж вы делаете с нами, парни, - сказала мне ты,
Что нам остается от вас - похоронки, кресты,
"Становись!" - прозвучала команда, а я ведь солдат,
Только крепче я прижал к спине автомат.Закрутились-завертелись колеса войны,
Перемалывая жизни за свободу страны,
Смерти я не боялся, но я ведь не знал,
Что дом, где жила ты - существовать перестал.Я залезу на крышу - так ближе до звезд,
Посижу я в молчании при свете луны,
Я буду рисовать твой портрет в уме, среди грёз,
Я приехал, я вернулся живым с войны.
Даже и не заметил, что в дежурке появились наши, и каждый стоял, задумавшись о чем-то своем. Причем понятное только ему. В том числе и Оксанка стояла, слушала. У каждого были любимые люди, что-то родное, которое сейчас недоступно. Когда исполнял песню, даже сам задумался. Ведь песню-то писал в мирное время, а сейчас, когда вокруг война - она воспринимается совершенно по-другому. Действительно, сейчас "колеса войны" сотнями, тысячами перемалывают человеческие судьбы и жизни. Хорошо бы, если просто судьбы премалывали, так хоть люди живые оставались. Хотя, это еще как посмотреть: иногда судьба так скрутит, что уж лучше бы умер человек, чем так мучаться. Ну, например, парню в восемнадцать лет оторвало руки и ноги. Вот он лежит, можно сказать, кусок мяса, страдает не только от фантомных болей, а еще и осознает свою неполноценность. И то, что он теперь не нужен никому кроме матери. Тут уж невольно задумаешься. В нашей жизни все относительно. А вот определиться с мерилом, по которому определять эту самую относительность уж очень трудно. А у каждого додика - своя методика измерения.
Когда закончил песню, некоторое время стояла тишина. Да, согласен, - текст глупейший, но когда ее только написал, считал, что это очень серьезное по смыслу произведение. Но никто не обратил внимание. Попросили сыграть еще что-нибудь. "Изобразил" песню, которая мне очень нравилась, автора не знаю, там всего два куплета.
Я вернусь домой после долгих зим,
Я вернусь домой со тропы войны.
Я пойду туда, где меня не ждут,
Я забуду боль и растают сны.Ты прости меня, мой крохотный малыш,
Без тебя не жизнь, без тебя не рай.
Я забуду все и тебя малыш,
Ты сгоришь в огне, как сгорает камыш.
Поиграл еще пару песен из репертуара группы "ДДТ" и вышел на улицу. Хоть это и было не в моем характере, но уже сам подошел к Ямпринцевой.
- Оксана Александровна, ты ответь мне на один вопрос, - начал, было я, - чем я перед тобой виноват, что ты ко мне так относишься?
- Слушай, Владимир Анатольевич, мы с тобой вроде все выяснили, что ты еще хочешь?!
- Да так, ничего. Просто добрее надо быть.
- К тебе что ли? Да тебе дай волю ты на голову залезешь.
- Эх, Лександровна, не так страшен черт, как его малютка. Я понимаю, что не красавец, не богатый.
- Не в лице или деньгах дело.
- А в чем? Что я тебе такого сделал, что ты все время на меня наезжаешь?
- Не знаю, просто как ты ко мне, так и я к тебе.
- А как я к тебе отношусь?
- Ну не знаю. Во всяком случае, не так, как бы мне хотелось.
- Не так как бы тебе хотелось? А ты сама-то хоть знаешь, как бы тебе хотелось? А давай попробуем вот так…
Не знаю, что она еще бы сказала, но как-то все само получилось: привлек ее к себе, она особо не сопротивлялась - не успела, и поцеловал, вот тут-то Оксана и начала сопротивляться, но постепенно притихла и начала отвечать на поцелуй. Бушлат упал с нее на землю, но старлейша этого даже и не заметила.
Наконец ее отпустил. Несколько секунд мы постояли молча. И тут такое началось! Ямпринцева пошла пятнами на лице. Глаза загорелись злым огоньком. И от моей наглости видать у нее не находилось слов и действий. От этого стала еще красивее.
- Свешников, что ты себе позволяешь!!! Да как ты посмел, товарищ прапорщик!!!! Руки, тьфу, то есть губы… да какая, блин, разница, распустить!!! Да я тебе сейчас по морде дам!!!!
Я мдакнул, развернулся и пошел в ЗПУ. Ее это еще больше взбесило. Тут прорвался не фонтан, а целый гейзер! Видимо, спинным мозгом почуял, что этот гейзер был просто для вида. На самом деле девушке было приятно.
- Ты куда пошел? Я тебя еще не отпускала!!! Я старше по званию!!!! А ну, ко мне!!! - орала она на весь двор.
- Так, я тебе не собака. Дура ты, Оксанка! - только ей сказал, не поворачиваясь и пошел дальше.
- Что-о-о-о??!!! Что ты сказал?!!! Повтори!!!! Я к тебе обращаюсь!!! Свешников!!! - я ее не слушал и уходил.
Зашел в ЗПУ и сел за стол. Насыпал в тарелку картошки с тушенкой и начал есть. Но кусок чего-то не лез в горло. Мысленно плюнул и вышел на улицу. На покореженной лавочке сидела Ямпринцева и рыдала во весь голос. Можно даже сказать в полный рост. Если честно, впервые ее видел в таком состоянии.