Кроме него, внутренние покои дворца охраняли еще четверо стражей из числа наиболее доверенных багатуров; снаружи на часах стояли двое нукеров, ну а во дворе, в саду, охранников вообще было до дури - вся орда! Никакой враг не сунется.
Миша едва не задремал под убаюкивающий голос сказочницы… даже чуть не пропустил, как девчонки и сказочница вышли, а из-за двери послышался шепоток:
- Мисаил… Зайди сюда, мой верный страж!
- Да, госпожа…
Красавица Ак-ханум растянулась на ложе, словно кошка, и так же лениво щурилась. Кроме шальвар и короткой жилеточки из конской кожи, на ней больше ничего не было, лишь в пупке, переливаясь, поблескивал сине-голубой драгоценный камень - сапфир.
- Как ты прекрасная, моя госпожа! - Вот тут Ратников ни капельки не лукавил! И тут же сморозил глупость. - Не пойму, почему такая красавица и умница, как ты, томишься в одиночестве? Почему не найдешь себе достойного мужа? Ну, подумаешь, вдова…
Ак-ханум засмеялась:
- Может быть, и найду. Не сейчас, позже.
И так же, смеясь, развязала тесемки жилетки, сбросила, ничуть не рисуясь. Улеглась на живот:
- Погладь мне спинку, мой воин.
О, Ратникова не надо было долго упрашивать! Тем более - приказ госпожи.
Ах, как изогнулась эта обворожительно юная женщина! Застонала:
- Так, так… сильнее!
А вот уже перевернулась, подставляя под сильные мужские руки грудь и живот… И вот уже полетели в угол щальвары и знаменитый голубой дэли, изодранный непонятно чьей стрелой…
И звезды за окном вдруг стали ближе. Колыхнулась штора. И два тела слились в одно…
- О! Мой воин…
Они не спали до самого утра, правда, не столько занимались любовью, сколько болтали. Ак-ханум неожиданно пожаловалась на сказочницу, мол, таких страстей нарассказывала, что хоть стой, хоть падай.
- Представляешь, оказывается здесь, в Сарае, есть люди, которые пьют кровь! Айрилдин-биби называет их - гули.
Ратников хохотнул, покрепче прижимая к себе девушку:
- Что? Вот так прямо и пьют? Кружками?
- Не кружками, а чарками! Тонкого венецианского стекла.
- Да что ты! Неужто - венецианского.
- Зря смеешься! Сказочница та-ак рассказывала - кровь в жилах стыла. Мол, есть у этих гулей особый зуб, блестящий, вроде как серебряный или железный… Вот этим зубом они вены-то на руках и прокусывают!
- Так, та-ак… - сразу насторожился Ратников, слишком уж этот "железный зуб и чарка" напоминали шприц.
Ну, конечно… брали кровь на анализ! Как тогда, в замке… И, тех, чьи органы подходили для пересадки, отправляли к Азовскому морю… на мотобот!
Хм… а не слишком ли сложно?
Да нет, если поставить дело на широкую ногу… нет. К тому же и богатейший работорговец Эльчи-бей, похоже, в деле. Или его приказчик Иштым.
Черт! Темку надо быстрее искать!
- Госпожа моя…
- Хочешь что-то спросить?
- Помнишь, я говорил тебе о забавном отроке? Моем родиче…
- Да-да, я не забыла… Ты уже встретился с ним?
- Увы, нет, моя госпожа. Рахман сказал, что здесь такого и не было!
- Рахман так сказал? Хм… Погоди, утром я его сама спрошу!
И ведь спросила, не забыла, за что Ратников был своей госпоже очень благодарен.
Вышла во двор, подозвала управляющего, взглянула строго:
- А ну, признавайся, куда смешного мальчишку дел?
- Но, госпожа…
- Я сказала - живо!
Ох, каким тоном она это произнесла. Ясно теперь, почему монголы завоевали полмира. Раз уж у них такие женщины…
Пройдоха с крашеной бородкой съежился и задрожал, словно осиновый лист.
- Не вели казнить, моя госпожа.
- Так где он?
- Я просто… просто подумал, что так будет лучше.
- Как будет лучше?
- Я обменял бесполезного парня на ту самую самаркандскую черепицу. Ведь красиво же!
Глава 8
Осень 1245 года. Сарай
ТЫ - МНЕ, Я - ТЕБЕ
И лишь одна девчонка
С замысловатой стрижкой
Была спокойна слишком…Агния Барто
Однако, в этот день приступить к поискам Темы не получилось - Ак-ханум снова вмешалась в Мишины планы. Вызвала к себе сразу после полудня, надменная, словно бы ничего такого между ними и не происходило, глянула, как солдат на вошь, да бросила сквозь зубы:
- Готовься.
- К чему, моя госпожа?
Владычица махнула рукой:
- Рахман все скажет.
Лучше б Рахман помог в поисках!
Что ж, делать нечего, пришлось пока уступить госпоже. Как пояснил тут же подбежавший управитель, их "лучезарнейшая госпожа" была звана на пир в Золотой шатер Бату-хана, где вечером собиралась вся кочевая знать и столь же знатные гости.
- Твое дело, уважаемый, сопровождать госпожу, вызывая зависть своим внушительным видом.
- Надо же - зависть! - Ратников ухмыльнулся. - А я-то думал - охранять.
- Охранять ее нет никакой надобности, - расхохотался Рахман. - Никто не осмелится напасть без веления великого хана. Ну, а от его гнева уже ничто не спасет.
- И что ж мне там делать-то?
- Сейчас я выдам тебе сверкающие доспехи, шлем, плащ, копье с цветным бунчуком… Не думай, ты не один отправишься - есть и еще воины, просто госпожа хочет, чтоб ее сопровождали… гм-гм… ну, как бы выходцы изо всех земель: кыпчаки, монголы, кара-коюнлу и вот ты - урусут.
- Понятно - пыль в глаза хочет пустить девчонка.
- Что-что?
- Да ничего. Пошли за доспехами.
Михаил выбрал блестящую пластинчатую броню - как раз по размеру вполне подходила: кованый шлем с высокой тульей и бармицей, ярко-синий плащ с серебряной вышивкой, высокие сапоги, а под бронь - длинную - почти до колен - голубую тунику с узкими рукавами и обильным узорочьем по вороту и подолу. Еще взял секиру - больно уж понравилась, серебристая такая, красивая, с резной ручкой. И щит выбрал - миндалевидный, червленый, с большим блестящим умбоном и рисунком в виде золотых сплетенных змей.
- Ну и добра же у вас! - бросив беглый взгляд на арсенал, развешанный по стенам амбара, молодой человек присвистнул. - Откуда все?
- По-разному, - Рахман пожал плечами. - Что-то старый хозяин с Калки-реки привез, что-то из Хорезма, Ургенча, что из Булгара, а кое-что и местное - из степи.
- Понятно, - Миша кивнул. - Когда идти-то?
- А как госпожа скажет… Пока посиди во-он под каргачом, в тенечке.
Ратников так и сделал - уселся на небольшую скамеечку, поставив рядом тяжелый шлем. Видел, как к амбару прошли трое парней-воинов, подозвали управителя… вышли - красавчики писаные: в разноцветных плащах, в кольчужицах, в ламеллярных доспехах из узких, сверкающих на солнце платин, а кое-кто - в изысканных монгольских латах из полированной, с узорочьем, кожи. Степные витязи знали толк в доспехах ничуть не хуже рыцарей, и весило их снаряжение ничуть не меньше. Впрочем, в эти времена ничего слишком уж тяжелого еще не имелось - до изобретения сплошного "белого" доспеха оставалось еще лет двести.
С левого крыла дворца доносился шум - строительство шло полным ходом, как и везде, по всему городу. Ордынская столица только еще строилась, прямо на глазах превращаясь в красивейший и великолепнейший город с канализацией, водопроводом, мощеными улицами. О, на этой стройке можно было очень хорошо заработать, и угнанные в полон артельщики - каменщики, плотники и прочие - не очень-то торопились вернуться в разоренные набегами родные края. Еще бы, Сарай - город хлебный. Сарай-Бату - так станут его называть, или уже называли. Улус Джучи еще не стал независимым государством, все только начиналось, хотя Бату-хан открыто ненавидел верховного правителя - Гуюка, сидевшего в далеком Каракоруме и номинально считавшегося главным. Впрочем, Гуюка еще, верно, и не выбрали главным, но матушка его, Туракина-хатун, это дело уже замутила.
- Раствор, раствор давай! Чего встали? - стройкой деятельно распоряжался Прохор.
Младший его братец, Федя, тоже казался вполне довольным - кормили здесь неплохо, работа оказалось знакомой, к тому же после окончания строительства дворца имелись вполне реальные перспективы обрести свободу и поработать уже на себя - строители в Сарае требовались повсеместно, тем более такие умелые, как эти русские парни.
Михаил вздрогнул - во дворе звонко протрубила труба, и слуги с готовностью подвели к самому крыльцу белую лошадь. Ак-ханум, в голубом, сверкающем драгоценностями дэли и круглой белой шапочке, украшенной павлиньим пером, казалась волшебной феей из сказки. Надменная и красивая, как картинка с обложки глянцевого журнала, юная вдова ловко уселась в седло, едва сдерживаясь, чтоб не пустить лошадь вскачь - в ханскую ставку полагалось въезжать торжественно и невозмутимо. Впрочем, слишком уж медленно тоже не тащились.
Впереди скакал приодевшийся по такому случаю Джама, исполнявший роль синей мигалки:
- Дорогу владетельной госпоже Ак-ханум! Дорогу госпоже! Эй, ты, деревенщина! Посторонись, кому говорю?!
За ним ехала пара багатуров в одинаковых зеленых плащах, затем - сама Ак-ханум в окружении толпы прихлебателей и слуг. Замыкали всю процессию воины, в их числе и Миша.
Ехали недолго, хотя дворец ханум располагался на окраине. Выехав в степь, прибавили ходу, и вот уже впереди, на крутояре, заблестел огромный золоченый шатер - Золотая Орда - ставка и обиталище великого Бату-хана.