- Это плохо. Ладно, от того камня сможете в лиходеев стрелой попасть?
- Стрелой? - Воины переглянулись и радостно закивали - мол, не вопрос.
- Тогда вот что - незаметно туда проберитесь. Так, чтоб вас с корабля не видели… не знаю даже, как.
- Не увидят, - заверил парень. - Мы за лошадь прятаться. Пусть там думать - дикий табун.
- Якши… - Миша довольно кивнул. - Тогда вперед, не стойте. Ну, а я уж - вплавь.
И улыбнулся, глядя, как парни, свесившись по бокам седел, пустили коней вскачь. Действительно, со стороны - полное впечатление, что одни лошади мчатся. Молодцы, джигиты! И, самое главное, что они сейчас его, Михаила, послушались, не стали артачиться, выступать. Не глупые, да - понимали, что в подобной гнилой ситуации надо ловить любой, даже самый завалящий, шанс. Впрочем, Ратников отнюдь не считал себя завалящим. Тем более очень хотелось узнать - что там, на шхуне? А вдруг, да и браслетик отыщется? Да и девчонку, честно говоря, было жалко. Что они там с ней сделают? А все, что угодно.
Таясь за кустами, Михаил пробрался по берегу как можно ближе к стоящему на якоре кораблю. Присмотрелся - палуба была чистой - и, не раздумывая, бросился в воду, поплыл - самое главное было сейчас добраться до судна, чтоб не заметили.
Быстрее, быстрей… Ага! Есть.
По светло-серому борту, на скуле, тянулись белые буквы - "Эспаньола". Стивенсона начитались, романтики хреновы…
Ухватившись руками за якорную цепь, Ратников подтянулся и, оказавшись на палубе, затаился за небольшой надстройкой, скрывавшей вход в трюм или в машинное отделение. Да-а, и в самом деле, назвать это суденышко шхуной можно было бы лишь с большой натяжкой. Скорее, мотобот или даже шестивесельный ял, только что - с настланной палубой и мотором, короче - клуб и художественная самодеятельность или моделист-конструктор.
Прислушиваясь, Ратников наморщил нос - откуда-то вдруг сильно пахнуло соляркой, и тут же из трюма - машинного отделения? - донеслись приглушенные голоса. А вот и чья-то голова показалась:
- Аслан! Эй, Аслан! Говорил же - сальники менять придется. Теперь точно - до вечера встанем.
- Стоять можем и до вечера… - В кормовой надстройке резко распахнулась дверь. - Главное - товар не упустить.
- Да не упустим. Слышь, Аслан… мы кое-какие детали на палубу вытащим, промоем соляркой, а то там, в машинном, духота невыносимая.
- Промывайте. Только смотрите не курите рядом, а то на хрен разнесете тут все.
Из каюты донесся приглушенный стон, явно женский… Миша скрипнул зубами.
- Ладно, делайте… Пойду пока дикаркой займусь, а то Фосген один не справится.
- Ишь, дикаркой… - завистливо произнесли под палубой. - Слышь, Палыч, они сейчас там девку пялят. Вот бы нам дали попробовать!
- Ага… догонят и еще дадут. Давай, Кешка, не зуди - работай. До вечера еще много чего надобно сделать.
В каюте снова застонали… А вот вдруг послышался смех. Неприятный такой, скорее даже - гогот.
Ратников проскользнул к двери, подхватил валявшийся у борта лом…
- Ах ты ж сука! Ты ж его грохнула, тварь! Фосген, эй, Фосген, ты че? Ну, я тебя сейчас, падла дикая, приласкаю…
Миша успел вовремя - здоровенный, голый по пояс бугай, заросший густой серовато-коричневой шерстью, как раз размахнулся, явно намереваясь ударить пленницу, привязанную за руки и ноги к койке. Меж ногами девушки, безжизненно опустил голову какой-то ферт со спущенными штанами и в рваной полосатой майке… Ак-ханум наверняка переломала ему шею бедрами, чем теперь и возмущался шерстнатый Аслан, правда, возмущался недолго - Ратников вовсе не собирался с ним миндальничать, тут же проломив ломиком башку.
Удивленно крякнув, похотливец рухнул под койку, и Миша, достав торчавший за поясом незадачливого насильника нож, проворно освободил пленницу.
- Ты вовремя, урусут, - улыбнулась та. - Дай нож, я вырежу остальных!
- Боюсь, они могут быть вооружены, моя госпожа.
- Оружны? Тем хуже для них. - Степная красавица сверкнула очами.
Ох, как она была сейчас красива, какое желание вызывала! Крутые бедра, упругая грудь, растрепанные медные волосы… и пылающие ненавистью глаза!
Бегло осмотрев каюту - уж что успел, Михаил вслед за своей юной госпожой выбежал на палубу… увидев, как шустро юркнула в трюм чья-то выглянувшая было фигура.
- Тут чужаки! Давай наган, Палыч!
Бабах! Бабах! Доски палубы вспучились под ногами от пуль.
- Не пори горячку, Кастет! Сейчас поглядим… чего там.
Бух! И снова выстрелы.
И наглый, донесшийся снизу смех:
- Ничо, суки! Пуль у нас хватит.
- Уходи! - Ратников взял девушку за руку. - Быстро!
- А ты?
- А я задержусь чуток… Прыгай, кому говорю? Прыгай!
Без всякого почтения схватив девчонку в охапку, Михаил выбросил ее в море и издевательски помахал рукой:
- Плыви, краса моя! Еще увидимся.
И тут же присел: кто-то снова высунулся из трюма, на этот раз выпустив автоматную очередь!
Однако…
Наверное, автоматчик задел бы Ратникова, и все стало бы гораздо хуже, если бы не прятавшиеся на скале лучники, поразившие стрелка в руку. Слышно было, как тот орал:
- Ай, Палыч… Чуть руку не продырявили, сволочи.
- Дай-ка сюда машинку, Кешка… Ничего, не канючь - прорвемся. А ну, прикрой…
И снова очередь!
И снова - стрела.
- Ишь, суки, садят… Индейцы проклятые.
Мише, конечно, очень хотелось перешерстить сейчас весь этот кораблик. Однако нужно было еще отыскать Тему, а геройствовать уж потом. Обернувшись, он помахал рукой лучникам, еще раз указав на надстройку… В ответ кто-то поднял руку - ага, поняли, значит. Можно надеяться, стрелков на палубу не выпустят, а раз так…
В три прыжка Ратников снова оказался в каюте, теперь уже осматриваясь куда более внимательнее, нежели прежде.
Узкая койка, на ней и под ней - трупы… Хотя нет, тот, с проломленной башкой, вроде бы дышит. Черт с ним… Что тут еще есть? Полка на стене, какая-то до неузнаваемости засиженная мухами гравюра, привинченная к полу тумбочка. А в ней что? Жаль, не револьвер - какие-то сапоги, миски, консервы… книжка - "Лоции Азовского моря", "Госметеоиздат", 1946 год.
Консервы… Хо! "Юнайтед Стейтс", однако. Свиная тушенка, говядина… Яичный порошок. Нож - финка с наборной плексигласовой ручкой - явно самодельный, говорят, такие "мастырят" на зонах. Больше ничего интересного.
Черт! Снова выстрелы…
Так и стрел не напасешься… Бабах!!!
Миша едва успел зажать ладонями уши - вот это бабахнуло! Вот это приложило! Скрывавшиеся в трюме гопники, похоже, не придумали больше ничего лучшего, как швырнуть в каюту гранату, рискуя утопить свое суденышко! Ну, придурки… Однако, если б кинули поточнее… если б им дали кинуть…
Да ну вас к черту, ребята!
Выскочив на палубу, молодой человек перевалился через борт и нырнул в воду, старясь вынырнуть как можно дальше от корабля.
Вынырнул, отдышался, поплыл… Как раз к камню!
Джигиты ждали там, а с ними и Ак-ханум, уже накинувшая чей-то халат.
- Что там такое?
- Уходим. И побыстрее. Там - демоны.
- Я уже поняла, что демоны, - задумчиво усмехнулась краса степей. - И все же они смертны. Впрочем, хорошо, что Господь дал нам степи, а не море. Уходим.
На шхуне запустили двигатель. Ага, выбрались все-таки, сволочи. Вот выбрали якорь… Отвалили, разворачиваясь курсом в открытое море. "Эспаньола", блин… Пираты недорезанные. Впрочем, этим парням сейчас несладко пришлось. Один - труп, второй - раненый.
Проводив тающую в морской дымке шхуну глазами, джигиты вскочили на коней и вслед за своей госпожой неспешно направились в степь.
Ратников, как и раньше, шагал возле лошади Ак-ханум.
- Я в долгу перед тобой, - вскользь заметила девушка. Потом усмехнулась, кивнула на воинов: - И все они - тоже. Если б со мной что случилось, им бы переломали хребты.
- И тебе их не жалко?
- Жалко. Но таков уж обычай. Все забываю спросить… как тебя зовут, раб? Впрочем… отныне ты больше не раб! И можешь идти, куда хочешь.
- Ты меня гонишь, моя госпожа?
- О, нет, я не такая неблагодарная, как ты почему-то думаешь! Конечно же оставайся в нашем кочевье. Но свободным, не рабом.
- Благодарю тебя, моя госпожа!
- Так ты не сказал свое имя.
- Михаил.
- Михаил? Надо же, как Святой Михаил Архангел. Я позову тебя сегодня в свою юрту… вовсе не за тем, о чем ты, может быть, думаешь.
- Да ничего я такого не думаю, госпожа.
Владычица сдержала свое слово - вечером прислала служанку. К этому времени уже все кочевье знало - урус Михаил больше не раб, а свободный воин. Отнеслись с уважением, особенно те молодые парнишки, что едва не проворонили свою госпожу. Старший из них, четырнадцатилетний Утчигин, улучив момент, отвел бывшего невольника в сторону:
- Михаил, брат наш. Мы - я, Уриу, Джангазак и Карнай - мы все хотеть угощать тебя арька!
- А вам уже можно пить?
- Нет, но… сейчас можно. Госпожа разрешила.
- Ну, раз сама госпожа… Ладно, уж не буду ссылаться на то, что не спаиваю подростков. Сегодня я иду к госпоже… а вот завтра вечером и посидим. Где только?
- Там. За кибитками. Я покажу.
Владычица Ак-ханум встретила Ратникова приветливо - ну, еще бы! Угостила арькой из золотой чаши, выпила и сама, не без этого, потом горделиво отдернула занавеску, указав на разложенное на кошме платье - ярко-голубой, с серебристой тесьмою, халат "дэли" и белую войлочную шапку.
- Бери, это твое!
- Ты даришь мне халат и шапку, моя госпожа?