В германском мире песне (рифмованной поэзии вообще) придавалось особое значение, стихи были одним из основных инструментов как белого чародейства, так и зло-колдования (т. е. ljoth, galdr, varth-lokkur и т.д. - сравн. колыбельную "Сонные чары льювлинга" далее). И у Толкина, к примеру, магические galdor поют Мелиан, Арагорн и пр.
Еще один странный случай с невидимыми эльфами, посещающими обедню в церкви, упоминается как у Й. Арнасона ("Prests-dottir gipt huldu-manni"), так и в книге К. Маурера (см. библиографию).
СОННЫЕ ЧАРЫ ЛЬЮВЛИНГА
37
Случилось как-то раз в былые времена, что у дочери исландского бонда родился ребенок, и утверждала новоявленная мать, что отцом ребенка был некто из Сокрытого Народа. Но никто из домашних не поверил этому рассказу, и родители ее не знали, куда деваться от стыда и горя из-за этого позорного происшествия; разгневались они потому чрезвычайно и стали презирать и чураться собственной дочери.
Но вот однажды вечером так сильно расплакался этот ребенок, что не могла мать ничем его успокоить. Раздраженные непрерывным шумом, все домашние, что были там, тотчас обрушили на нее град упреков, и у каждого из них нашлось, что сказать унизительного и про несчастную мать, и про ее никудышного сыночка. Так что, в конце концов, и она сама разрыдалась.
Тогда раздалось из-за окна прямо над заплаканной матерью и покрасневшим от слез ребенком чудное пение, которое назвали впоследствии "Сонными чарами льювлинга"; ребенок тут же затих, а позже сбылись те добрые слова, которые в этой магической колыбельной прозвучали. Мальчик подрос и стал образцом совершенства и красоты, почти идеалом для всех исландцев того времени. Легенда гласит, что, когда начал он взрослеть, и он, и его мать исчезли из Мира Людей, и что действительно его отцом был тот самый эльф, спевший знаменитую колыбельную под окном.
Краткое примечание
Ljuflings-mal - "Сонные чары льювлинга" - это очень известная исландская поэма XVI века, "магическая колыбельная". "Технически" она написана в стиле стихосложения древних эддических и героических песен, то есть практически ее появление возродило к концу Средневековья манеру стихосложения этих древних песен в Исландии. Все последующие песни и баллады сочиненные там в этом ее размере получили название Ljuflings-lag (т. е. "поэтический размер песни льювлинга").
Перевод, приведенный ниже, выполнен по изданию: Jon Thorkelsson. Omdigtningen pa Island (с. 199-200), где эта поэма называется "Песнь льювлинга" (Ljuflings-ljoth) и является вариантом, отличным от "Речи льювлинга", переведенной на англ. А. Баугером. А. Баугер пользовался исландским оригиналом AM. 154. 8V0, опубликованном в издании Сигурда Нордаля.
Речь льювлинга
Спи ты с честью
Счастливый (saell) под одеялом из гагачьего пуха
Как виноградная лоза на вино-древе,
Ветер в облаках,
Лебедь на волнах,
Чайка на острове,
Треска в пучине,
Телка в коровнике,
Теленок у кормушки,
Олень на озерах,
А в океане рыбы,
Мышь под камнем,
Малый червь в земле,
Змей 38 меж валунов,
Лошадь на лугу,
Мальки на мелководье,
А форель у мыса,
Медведь на пустоши
С могучими лапами,
Варг 39 во чащобе,
Вода в источнике,
Угорь на углях,
А грязь вместе с глиной,
Котики на катящихся волнах
И крикливые птицы,
Соколы в скалах,
Сумасброды в лесу,
Львы в логовах,
В лощинах ягнята,
Лист на липе,
А свет на севере неба,
Спи ты счастливый (saell)
И славой наделенный (sigur-gefinn).
Часть II. Многознающие и мастера (о магии)
"колдуны обладают силой затемнять лунный свет, вызывать штормы, выкорчевывать деревья и растения, ослаблять скот и вьючных животных"
…о морских чудовищах не пишу я здесь потому, что я не успел собрать о них много сведений, хоть и видел многих, прежде чем они исчезли в Жесточайшую Зиму Великого Голода, которая приключилась Anno Domini 1602…
Из рукописи Йоуна Гвюдмундссона Ученого "О различных явлениях природы в Исландии" (XVII век)
О МАСТЕРЕ ПЕРУСЕ И ЕГО ПРОДЕЛКАХ История первая
Где-то в чужедальних краях жили двое братьев, унаследовавших герцогство после смерти их отца. Одного из них звали Вильхьяльм, другого Эйрик. Была у них сестра по имени Ингибьёрг, девица весьма ладная и прекрасная. Всеми делами их заведовал советник Перусь. Однажды он просил руки Ингибьёрг, но братья не захотели выдать за него сестру, потому как был он без титула и отнюдь не богат. Зато изо всех людей был Перусь наиученейшим. Не сказано, чтобы братья эти были очень умны.
Обычно Ингибьёрг проводила свое время в одной пристройке, где пила всегда со своими служанками. Мастер же Перусь условился с герцогами и со всем тамошним людом, что с тех пор, как садится он за стол вечером, и до тех пор, пока не закончит он свой завтрак-питье по утру, никто не должен потревожить его никаким делом, а герцоги не должны звать его на совет, - ибо желал он в это время быть свободным ото всех дел.
В той же земле жили другие двое братьев, и завидовали они Перусю - той высокой чести, которой удостаивали его герцоги; и чтоб уменьшить их уважение к нему, желали они добыть что-нибудь против него.
И так случилось однажды, что эти братья бродили бесцельно меж домов, когда все остальные отправились на вечернее питие, и подошли они вплотную к частоколу вокруг терема Ингибьёрг. И вот услышали они доносящиеся изнутри звуки великого веселья; тогда же решили они пересечь сад и узнать, в чем дело. Удалось им это, заглянули братья в окно, и видят, что сидит там госпожа Ингибьёрг, а подле нее - мастер Перусь, и забавляются они весьма нежно поцелуями и объятьями. Несказанно обрадовались братья, что узнали предостаточно для того, чтобы опозорить мастера Перуся. Поспешили они в залу, но когда вошли, то увидели, что мастер Перусь как обычно сидит в своем кресле, а рядом с ним - двое слуг, что прислуживают ему каждый день. Ничего не поняли братья, и не отважились, на сей раз, рассказать о том, что видели, но меж собой решили, что не отступятся от этого дела, пока не вызнают правды. Покуда же отправились они к себе.
На следующий вечер снова пришли братья к частоколу и вновь услышали из-за него звуки шумного веселья и забав. Заглянули они в терем, и видят, что мастер Перусь и девица ласкаются, как и в прошлый раз. Тотчас поспешили они в залу и опять застали мастера Перуся сидящим в своем кресле. Выпивает он каждую чашу, что наполняют для него слуги. Тогда, набравшись духу, решили-таки братья узнать наверняка, что же происходит, ибо думают - не может Перусь быть в двух местах одновременно. Направились они к тому месту, где сидел мастер, и обратились к нему, да только он ничего не им ответил 40. Еще больше выросло их подозрение. Подошли они и попытались дотронуться до него, и так узнали, что кресло, на самом-то деле, пусто и никого на нем нет. Призвали братья к себе других людей, и все удостоверились в том, что они говорят правду. Тотчас донесли обо всем герцогам. Немедленно собрали те людей, поспешили к терему, взломали двери и ворвались внутрь.
Теперь же следует сказать, что мастер Перусь возлежал в постели с Ингибьёрг, и оба они ни о чем не подозревали до самого последнего момента, покуда не услышали шум и грохот. Тогда сказала Ингибьёрг мастеру, что он считай уж покойник. Перусь же велел ей обратить к братьям гневную речь, и ничего не бояться, а сам надел свои льняные штаны, набросил темно-синий отороченным мехом плащ, который он всегда носил, и улегся на трон госпожи. Герцоги вошли в палаты, но не нашли Перуся на ложе сестры, зато потом увидели его лежащем на троне. Тогда Вильхьяльм сказал:
– Дозволь, брат, мне отплатить ему за наш позор, ведь я из нас старший!
Схватил он Перуся с раздражением, пылая яростью, стащил его на пол, наступил своей ногой на его ногу, ухватил руку мастера и оторвал ее на раз, всю целиком до нижней части груди, а с другого раза разорвал его напополам. Кровь, внутренности и нечистоты разлетелись по всему полу терема; и, чтоб сделать сестре побольнее, велели герцоги, чтобы терем оставался немытым. Удались они со своими людьми, госпожа же упала в обморок, видя, как обошлись с ее любовником. Однако вскоре пришла она в себя и увидела, что Перусь, целый и невредимый, сам подходит к ней. Пришла она в недоумение, не в силах понять, что происходит, и испугалась, уж не призрак ли это мастера бродит в покое. Перусь же успокоил ее, сказав, что сам он жив и здоров, а Вильхьяльм, брат ее, разорвал на куски бревно, которое теперь, расщепленное надвое, лежит на полу: "но не добрались они до меня". И тут увидела Ингибьёрг, - правда, нет ни крови, ни нечистот на полу. Велела она ему тотчас спасаться бегством. Перусь же ответил, что сначала он оденется, а после отправится в залу. И так он и сделал.
Когда увидели его герцоги, то, не зная, чего им ждать от мастера, повелели своим людям немедля схватить его и заковать в цепи; и было это исполнено. Созвали они великое множество народа и повлекли Перуся в лес. Вот добрались они до того места, на котором вознамерились совершить казнь; Перусь же встал перед ними в оковах и сказал: