Дальнейшего повернувший за угол Вальтер уже не услышал. Впрочем, Шольцу хватило и первых двух куплетов, которые его просто поразили.
Черт возьми, а ведь так оно и есть! Не расскажи ему Дитер про 56-й, так он бы, наверное, и не задумывался о событиях, произошедших давным-давно и не оказавших тогда на его детство абсолютно никакого влияния. Но ведь и нынешняя молодежь, которая в 68-м в лучшем случае едва появилась на свет, наверняка не желает забивать себе голову делами давно минувших дней. А это значит, что когда пройдет достаточно времени…
Но тут что-то привлекло внимание Шольца, и он остановился.
На свежепокрашенной стене дома ярко выделялся рисунок, сделанный черным углем. Цифра "20" в черной рамке. И чуть пониже надпись, печатными буквами: "Россия помнит".
- Да, - прошептал Вальтер, - они помнят…
* * *
20 января 1969 года
16:00
Ванзее, Германия
Вилла семейства Райнеке
Не успел Вальтер нажать на кнопку звонка, как входная дверь открылась, и Шольц увидел добродушного толстяка с хлебными крошками в бороде.
- Вальтер! Приехал! Наконец-то! - накинулся толстяк на Шольца и заключил его в свои мощные обьятия.
- Мартин, да ладно тебе… - попытался вырваться Вальтер. - Я ж до сих пор…
- Да, Мартин, ты уж давай поосторожнее.
Это вышел в коридор Эрих - высокий элегантный блондин с несколько ироничным выражением лица.
- Вальтер ведь у нас ранен, - наставительным тоном сказал Эрих. - Пострадал за фюрера, партию и фатерланд.
Тем не менее он тоже подошел к Шольцу и обнял старого друга - правда, сделал это более мягко и деликатно.
Лет десять назад, когда отец Вальтера, доцент Дюссельдорфского Политехнического Института, получил наконец долгожданную должность профессора в Берлинском Университете Гумбольдта, Шольцу-младшему пришлось перейти в новую школу. Двое других ребят в его классе также оказались новичками - Мартин Ламсдорф, переехавший в столицу из Дрездена, и Эрих Райнеке, чья семья вернулась на родину из долгосрочной командировки. Естественно, Вальтер, Мартин и Эрих немедленно сдружились. Вместе ходили в кино и на футбол, вместе заготавливали шпаргалки и прогуливали уроки, вместе ездили в походы и на рыбалку. Конечно, после выпускного вечера судьбы трех друзей разошлись. Вальтер, начитавшись мемуаров Гудериана и прочих книжек о войне, подался в защитники Рейха, став доблестным офицером танковых войск. Эрих пошел по стопам отца, избрав дипломатическую карьеру - и уже успел дважды съездить за рубеж, да не куда-нибудь во Францию или даже в Испанию - нет, ему пришлось послужить фатерланду в Канаде, на вражеском Западе. Что же до Мартина, то он давно уже был механиком на крупнейшем берлинском автозаводе - впрочем, эта работа его вполне устраивала.
Однако друзья по-прежнему продолжали встречаться при каждом удобном случае. А поскольку Вальтер приезжал в отпуск не так уж часто - раза два-три в год - каждый визит Шольца превращался в небольшой праздник, для которого Эрих любезно предоставлял загородную виллу своего отца.
- Ну, проходи, проходи, - поманил Вальтера за собой Мартин, направляясь в ту сторону, откуда очень вкусно пахло.
Войдя вслед за друзьями в столовую, Шольц увидел за обеденным столом человека лет тридцати со шпионским лицом. Нет, на незнакомце не было темных очков, и выглядел он отнюдь не загадочно - напротив, лицо его было самым что ни на есть обычным и неприметным. С таким лицом легко затеряться в толпе, не оставив у окружающих о себе никаких воспоминаний.
- А это Хорст Шефер, - представил его Вальтеру Мартин. - Хороший парень. Мы с ним в шахматном клубе познакомились. Гроссмейстер Штейн сеанс давал. Я-то продул, а вот он вничью сыграл.
Пожав руку новому знакомому, Шольц уселся за стол и присоединился к роскошной трапезе. Однако Мартин с Эрихом тут же попытались ему помешать, набросившись на Вальтера с глупыми, по его мнению, вопросами.
- Да отстаньте вы, - попытался отмахнуться от друзей Шольц, откусив очередной кусок колбасы. - Ну их к чертовой матери, этих русских. Я до сих пор не понимаю - ну что им не нравится? Разве мы с ними плохо обращаемся? На войну их не гоним, жить не мешаем, в лагерь не отправляем - если не бунтуют, конечно. Да и уровень жизни у них практически не хуже нашего. Так нет же… Вот ведь неблагодарные свиньи!
- А чему ты, собственно, удивляешься? - усмехнулся Эрих. - После того, как мы их в сорок первом захватили…
- Освободили, - уточнил Вальтер, с важным видом подняв вместо указательного пальца вилку.
- Ладно, не будем спорить, - пожал плечами Эрих. - Мы их покорили. А какому народу такое понравится?
- Тоже мне проблема, - фыркнул Мартин, осушив новый стакан пива. - У моей сестры муж из Зальцбурга, так говорит, что австрийцы от такой ерунды нисколько не комплексуют.
- Это совсем не то же самое, - покачал головой Эрих. - Австрию мы не оккупировали, а аннексировали, как японцы Корею или американцы в прошлом веке Калифорнию с Техасом. Мы сделали Австрию частью Рейха. Австрийцы - такие же немцы, как и мы. А русские, поляки, французы - это другое дело. Мы ими, по сути, управляем, но и гражданства Рейха не даем. Вот они и чувствуют себя эдакой низшей расой. Вторым сортом. Проигравшими. Нам-то этого как следует и не понять.
- Ну, Германия тоже испытала горечь поражения, - вступил в разговор молчавший до сих пор Хорст.
- Когда? - удивился Мартин, но тут же вспомнил. - Ах да, в первой мировой.
- Тем не менее даже тогда, в восемнадцатом, нас никто не захватывал и не оккупировал, - возразил Эрих.
- Однако до революции-то они нас довели, - хмыкнул Мартин, наливая себе новый стакан. - Раз-два - и нету кайзера. Буржуазная демократия.
- Хорошее было время, - мечтательно вздохнул Эрих с таким видом, как будто лично помнил эпоху Веймарской республики.
- Ох, не верю, - покачал головой Вальтер. - Я никогда не жаловал историю, но все-таки помню из учебника, что время тогда было довольно мерзопакостное.
- Вот именно, - кивнул Мартин. - Голод, безработица, инфляция…
- Национальное унижение, - добавил Хорст. - Версальский мир. Отторгнутые территории. Запреты на вооружение. Армия игрушечных размеров.
- Ничего вы не понимаете, - махнул рукой Эрих. - Тогда Германия была свободной. Тогда правительство действительно выбиралось народом, а не как сейчас. Тогда можно было ездить за границу, заниматься крупным бизнесом, да и вообще делать, что хочешь, не испрашивая особого разрешения.
- Ну вот, поехали, - протянул Мартин. - Опять за свое. Эх, Вальтер, дружище, знал бы ты, сколько раз я уже с этим вольнодумцем хреновым спорил на эту тему. И ведь не боится же, что настучу в гестапо. Знает ведь, что друзья друзей не выдают. А если б и выдали - так что с того? У него ж папаша - начальник отдела в МИДе, без труда сыночка отмажет. Да и что ему будет за эти застольные разговоры? Сейчас же не тридцатые годы, и даже не сороковые.
- И не двадцатые, к моему великому сожалению, - не унимался Эрих. - А ведь были мы, немцы, свободным народом, были…
- Ну и что? - пожал плечами Мартин. - Толку-то от этой свободы с демократией. Может, каким другим народам все это и нужно - американцам там всяким или англичанам. А мы, немцы, устроены по-другому. Нам нужны порядок и дисциплина. И вождь - или кайзер, или еще лучше фюрер.
- Так оно и есть, - поддержал Мартина Вальтер, запивая капусту пивом. - В конце концов, наш народ сам сделал свой исторический выбор.
- Вальтер, а ты не мог бы поменьше цитировать школьный учебник? - язвительно сказал Эрих, отодвигая от себя тарелку с остатками пирожного. - Ты хоть вообще знаешь, как все это происходило?
- Ну, в общих чертах знаю, - неуверенно ответил Шольц. - В начале тридцатых были выборы. И партия победила.
- Какая партия? - резко спросил Эрих.
- Будто их у нас не одна, а несколько, - пожал плечами Вальтер.
- А известно ли тебе, Вальтер, - ироническим тоном осведомился Эрих, - что слово "партия" происходит от английского "part", то есть "часть"? Партия - это часть общества, а частей всегда больше, чем одна. Иными словами, партий в стране по определению должно быть несколько.
- Тогда и было несколько, - не стал отрицать очевидного Шольц. - Но потом наша партия победила, а остальные… как это говорил учитель… ага, помню… а остальные сошли с исторической сцены.
- Можно сказать и так, - кивнул Мартин.
- Ух, как все запущено… - покачал головой Эрих. - Ладно, Вальтер, слушай меня внимательно. Как известно - пусть известно и не всем - в 1932 году состоялись очередные выборы в Рейхстаг, за победу на которых боролись три партии - национал-социалисты, социал-демократы и коммунисты. И вот перед самыми выборами две из этих партий обьединились в так называемый Народный Блок.
- По указанию русского фюрера, - уточнил Мартин, отрезая себе большой кусок торта.
- Подожди, подожди, - покачал головой Вальтер. - Русский главный руководитель так не называется.
- Да какая разница! - махнул рукой Мартин. - Раз он самый главный - значит, начальник, то есть фюрер.
- Это как раз не важно, - сказал Эрих. - Получив указание от русского… главного руководителя, Эрнст Тельман обьединился с социал-демократами в Народный Блок. Который и выиграл те выборы.
- Ну да, я ведь так и сказал, - кивнул головой Вальтер. - Партия победила.