- А самое главное, Соловей, - рубанул Славка, - этот Юлий потом тебя просто уберёт, ты что, сам не понимаешь? Ну, нахрен ты ему сдался? А кто тебя, кроме нас, прикроет? А?
- Это да, - тихо согласился Василий, вперив глаза в пол, - а какую "дезу" ему впарить надо?
- Господи! - всплеснул руками Акела, - это же элементарно, Ватсон. Что мы ни о чём не подозреваем и всё принимаем за чистую монету. И запомни, хитрая Обезьяна, что я не зря Акелой зовусь. А прибавь сюда Василича, который в год Змеи родился. У тебя, бандарлог ты долбанный, никаких ассоциаций не возникает? Типа старого доброго Каа? Вот и дыши носом.
…Утром друзья вышли на простор из городских ворот. Они шли к лесу, окутанному лёгкой зелёной кисеёй молодых листочков, с каждым шагом всё дальше удаляясь от города. Денёк был, в общем-то, довольно пасмурный, солнышко светило сквозь дымку. Но повсюду раздавалось звонкое пение радующихся пришедшей весне птах, лицо ласково обдувал тёплый юго-западный ветер. Тонкие иглы молодой травы пробили прелую подушку прошлогодней листвы, бережно прикрывая серый тлен. И, назло ночным холодам, разбежались-разбрелись по взгоркам первые подснежники.
- Об чём задумались, детинушки? - снова, конечно, неугомонный Соловей.
- Да так, - неопределённо буркнул Акела, - понемногу обо всём: за "Боже мой", за ясень, за хрен за дяди Васин…
- Например, - вставил Клим, - о птичках разных загадочных, которые на сторону постукивают. Мы-то думали, ты Соловей, а ты, оказывается, дятел.
- Блин, Толстый, - взорвался Васька, - ты меня теперь этим до смерти попрекать будешь, что ли?
- До чьей? - невозмутимо спросил Славка. Акела с Барсом весело переглянулись. Клим, как личность, рос просто на глазах, впитывая любую информацию, оказавшуюся в пределах его досягаемости. Незаурядная всё-таки личность этот деревенский парень, такой вроде незатейливый, на первый взгляд.
- Да хоть и до моей, - Соловей старался "держать лицо", но явно уже начинал закипать. Ах, скажите, пожалуйста, ну, прямо оскорблённая невинность!
- Ну, эт-недолго, - широко улыбнулся Славик, - ты же, как только начнёшь бухать, опять какой-нибудь паскуде на цугундер попадёшься. Или, опять же, по пьяни, Юлию своему проболтаешься, что мы тебя в оборот взяли. Тут и каюк тебе.
- Мужики, вы что, правда мне не верите? - Васькин голос звенел от неподдельной обиды.
"И ведь самое забавное, - подумал Акела, - что он совершенно искренен. Только эта уверенность его "здесь и сейчас". А завтра он так же искренне будет считать совершенно иначе. Забавная всё-таки вещь, эта человеческая психика".
- Друг ты наш, Василий Викторович, - проникновенно сказал он, - я лично тебе верю, как мусульманин своему Аллаху. Но! Только когда ты трезвый и рядом со мной. А в иные времена, согласись, сам лукавый не знает - куда тебя заведёт твоя причудливая обезьянья натура?
- Борисыч! - прижав руки к груди, попытался что-то возразить Соловей.
- Погоди, позволь закончить. Я просто хочу сказать, чтобы ты был в курсе, как говорится. В прежнем нашем мире твои "косяки", по сути, нам ничем особенным не грозили. Ну, испорченным настроением, максимум - небольшими разборками с начальством. Так?
- Так, - понуро согласился Васька, уже понимая, куда клонит этот старый волк.
- А в этом мире мы, считай, каждый день под смертью ходим. Тут твои фокусы кому-то из нас могут стоить безвременной встречей с мадам Безносой. Разницу улавливаешь?
- Борисыч, да я…
- Дай договорить. До конца разжую ситуацию, чтобы у тебя не было иллюзий. Если ты, друг ситный, ещё раз скурвишься, я тебя разрежу на "слабые звенья" своими собственными руками. В самом прямом смысле этого слова. Ты во мне не сомневаешься, надеюсь?
- Да вы зверюги, кто бы спорил, - Соловей, ожесточённо пнув подвернувшийся под ноги камень, метнул косой взгляд на добро улыбающегося Барса, - с вас станется, с волчар. Но, мужики, честное слово…
- Василий Викторович, да кто бы спорил? - спокойно произнёс Андрей, - верим, конечно. Но и ты нам верь, мы не шутим. А говорим тебе об этом откровенно, чтобы, если что, ты знал, что склоняют тебя на верную смерть. Аль-Капоне был совершенно прав - доброе слово и пистолет убеждают гораздо лучше, чем просто доброе слово. Так что прикинь, пока ты ещё ничего не знаешь, можно отойти в сторонку. Подумай, ладно?
Соловей понуро кивнул, продолжая шагать рядом со Славкой. Когда они вышли на небольшую опушку, Акела остановился.
- Ну, что, Васильку, раскатывай коврик.
Василий скинул с плеча мешок и стал вытряхивать ковёр на траву. Акела курил, задумчиво выпуская дым, и гадал - с какой стороны появится Финогеныч? Посыл он сделал, когда они только подходили к лесу, так что, уж пора бы.
- Здорово живёте, люди добрые.
Как всегда, вышел из-за ближайшего куста. Леший, он и в Африке леший.
- Угощайся, дружище, - Акела протянул лесовику курево, уважительно поднёс огонька.
- Какая нужда? - спросил тот, затягиваясь.
- Ты через своих птах Берендея с Дорином можешь предупредить, чтобы к нам присоединялись?
- Могу. Серьёзное что затеваете?
- Знаешь, похоже, скоро начнётся. В том смысле, что всё идёт к последнему бою. Или мы их, или они нас. Сам понимаешь, при таком раскладе каждый меч…
- Финогеныч, - вмешался Клим, - подскажи, как знающий товарищ, как бы мне одного гоблина найти в этих лесах? Очень надо.
- Кого? - лесовик был не на шутку ошарашен, - эти-то вам зачем?
- Борисыч правильно говорит. Нам сейчас каждый союзник на вес золота. А этот топором махать мастер.
- Ну, ты что-то, паря, несусветное городишь. Никогда ещё эти, как вы их зовёте, гоблины, доброму делу не служили.
- Так ведь всегда что-то первый раз бывает, - философски заметил Барс, - а орка этого я помню, по-моему, Клим прав. Да он, к тому же, если не ошибаюсь, родня их вождя, - и хитро посмотрел на Славку.
- Родной сын, - улыбаясь, подтвердил тот.
- Ну, не знаю, - насупился леший, - орки, они и есть орки, шарятся по лесу и пакостят. Я с них глаз, конечно, не спускаю, но как я вам именно этого найду? Мне они все одинаковые.
- А если тебе племя сказать и имя, поможет? - спросил Акела.
- Какое ещё имя? - хмуро спросил Финогеныч. Видно было, что вся эта затея ему крепко не по душе.
- Уррак его имя, сын вождя белых орков, - ответил Клим.
- Ишь, ты, белых. Да по мне хоть белых, хоть чёрных, хоть полосатых - один пёс, - пробурчал лесовик, - ладно, поищу. Найдётся, так найдётся. Мне что?
- Не злись, дружище, - Акела положил ему руку на плечо, - кто ж виноват, что вот так всё перемешалось? Не мы же всю эту пакость придумали и не ты.
- Да так-то оно так, - с тяжким вздохом согласился леший, - но чудно уж это больно.
- Это да, - вздохнул в ответ Акела и обратился к Барсу, - Василич, значит, мы с Соловьём летим за Дорином и Берендеем, доставляем их сюда, а потом летим за Володом. Пора это осиное гнездо разорять к чёртовой бабушке. Ладно, поехали. Присаживайся, Финогеныч…
- Погоди маленько, - лесовик как раз о чём-то чирикал с сидящим у него на плече крупным свиристелем. Наконец, тот коротко свистнул и, вспорхнув, скрылся в чаще. Леший шагнул на ковёр и уселся, по-татарски скрестив ноги. Самолёт медленно заскользил над землёй и по пологой траектории стал подниматься в воздух.
Сидящие на ковре махнули руками оставшимся на земле, те помахали в ответ, на глазах становясь всё меньше, а потом и вовсе исчезли. И опять в лицо дул ветер, а внизу проносилась, похожая на камуфляж разведчика, земля. Финогеныч сначала, что называется, дышал через раз, потом любопытство взяло своё и вот он, оправившись от первого страха, с любопытством наблюдает проносившиеся внизу пейзажи.
Примерно минут через сорок полёта над ковром на бреющем полёте встречным курсом пронёсся крупный чёрный ворон. Финогеныч встрепенулся и жестом показал, что нужно замедлить ход. Самолёт величаво поплыл над лесом, гася скорость. Ворон, догнав, спикировал вниз и вцепился мощными когтями в плечо лесовика, хлопая крыльями, выровнял баланс и что-то хрипло закаркал. Финогеныч что-то каркнул в ответ, птица тяжело взлетела и стала снижаться, теряясь из виду. На звероватом лице лешего держалось непонятное выражение.
- Орк ваш нашёлся, - хмуро и как бы даже с удивлением пояснил он в напряжении ожидавшим ответа людям, - он, оказывается, уже давно Клима ищет, сам у воронов выспрашивал - не видали ли? С отцом, говорят, разругался, бродит по лесу с топором в одиночку. Этот ворон спросил: можно ли ему дорогу указать к людям этим? Я сказал: укажи и проводи коротким путём. Ладно ли?
- Всё правильно, - кивнул Акела, - я тоже с ним сталкивался. Клима он уважает не на шутку и слово своё держит крепко. Он, между прочим, жизнь ему спас.
- Клим орку?!
- Нет, орк Климу. А тот его из рабства освободил. Блин, только вот…
- Что, Борисыч? - повернулся к нему Васька.
- Как Берендей с гномом такого союзника примут? Они же орков на дух не переносят. У них эта вражда веками, она у них в крови. Вот это, ёшкин кот, проблема.
- Чего говоришь? - не понял Финогеныч.
- Закавыка, говорю, - пояснил незнакомое слово Акела.
- А-а…
- Это не то самое место, где мы их ждать должны?
- Оно самое и есть.
Ковёр-самолёт, плавно сбавляя ход, стал снижаться. Под высокой отвесной скалой была небольшая площадка, заросшая, как газон, густой зелёной травой. Рядом вызванивал весёлыми струйками ручеёк и скатывался в обросшую камышом низинку. Там поблёскивал бурый, настоянный на опавшей по осени листьях небольшой бочажок, метрах в десяти начиналась стена вековых сосен и кедров. Для бивака местечко просто идеальное.