- Вот нелюди, стрелу пустили!
- Сейчас мы их оттудова живо выкурим! Ножом Михаил отсёк кусок ковра, облил его маслом из светильника и поджёг от жаровни. Тот занялся чадящим пламенем.
- Подними саблей крышку люка, только сам не подставляйся.
Едва Прокопий приподнял саблей крышку за кольцо, Михаил швырнул в щель горящий кусок ковра. Люк сразу захлопнули. Щель по периферии люка осветилась красным, и вскоре из неё повалил дым. Внизу, в подвале, закашлялись.
- Приоткрой люк!
Прокопий саблей снова приподнял крышку лаза.
- Выходите все и без оружия, а то забросаем подвал горящей паклей и сожжём всех вас живыми. Город пал! - для убедительности добавил он.
Из люка валил едкий дым, в подвале кашляли.
- Сдаёмся!
- Выходите по одному!
Прокопий полностью отворил люк. Из подвала сначала начали подниматься женщины. Одна, вторая, третья… шестая. Молодые и старые, наложницы и служанки. Потом показался старик, за ним, злобно сверкая глазами, подросток лет четырнадцати - чуть помоложе Мишки.
- Все?
- Все, больше никого нет, - покорно кивнул старик.
- Ценности где? Говори!
- Там, - старик указал на люк.
Из подвала продолжал валить дым.
- Ты и ты, - указал на старика и подростка Михаил, - лезьте и достаньте.
- Ты, урус, жалкий раб, свиноед! Как смеешь ты мне указывать? - рванулся к нему подросток.
Прокопий ударил его саблей поперёк спины. Плюнул на упавшего.
- Это он Прохора убил, больше некому. Старик тетиву лука не натянет.
- Собаке собачья смерть! Тогда ты полезай вниз со стариком. Поднимай ценности. Только сначала выбросьте сюда горящий кусок ковра, а не то сами задохнётесь.
Старик покряхтел и полез вниз. Следом нырнул Прокопий. Почти сразу из люка выкинули горящий кусок ковра, подцепив его на острие сабли. Мишка перебросил его на свою саблю, выбежал во двор и сбросил в бассейн. Уж очень едкий дым, даже глаза разъедал.
Из люка выбрасывали кожаные мешочки, приятно позвякивающие при падении. Показалась голова Прокопия. Глаза его были красные, слезились. Он надрывно кашлял.
- Не могу больше! Дышать нечем!
Из люка выбросили ещё два мешочка, затем показался старик.
- Всё, больше ничего нет.
- Ступай!
Старик, кашляя и покачиваясь, ушёл.
- Отдышался?
Михаил сдёрнул с обширного ложа шёлковое покрывало, уложил мешочки в центр, связал в узел.
- Неси на ушкуй!
- А ты как же?
- Наши вот-вот вернуться должны.
И правда. Едва Прокопий вышел в переулок, сгибаясь под тяжестью узла, как во двор вбежали ушкуйники.
- Михаил! Как ты?
- Жив. Трофеи на судах?
- Конечно! Надо убираться отсюда. В конце переулка ордынцы собрались - много, бой идёт.
Все выбежали на улицу. Не более чем в полусотне аршин от них человек двадцать ордынцев теснили пяток пеших воинов.
- Помогайте!
Ушкуйники бросились к дерущимся. А Мишка проскользнул вправо по переулку. Надо было найти помощь. Едва он выскочил на улицу, как чуть не был сбит конской грудью. По улице от ворот ехали всадники.
- Там татары наших бьют! - закричал Михаил. - Срочно помощь нужна.
Те свернули в переулок, пустили коней в галоп. Михаил бежал за ними. Пешие ратники, завидев подмогу, расступились, и всадники врезались, смяли врага лошадьми. Пешие воины и ушкуйники стали добивать ордынцев.
И вот, наконец, всё кончено! Тяжело дыша, они оглядели друг друга. Все - в пятнах своей и чужой крови, кольчуги на ратниках кое-где рассечены - словом, видок ещё тот.
- Идите во двор и умойтесь в бассейне, уж больно вы страшны, - поморщился старший из воинов. Подошёл к Мишке.
- Ты помощь привёл? - Я.
- Как звать-то?
- Михаилом. Ушкуйник я хлыновский.
- А меня - Захарием, я десятник из Белой Холуницы. Только вот из десятка моего половина полегла. Хоть войско ханское и ушло в поход, да во дворце охрана сильная осталась. Пешая рать там сейчас с ней дерётся, а конники им помогают. И Костя Юрьев там.
- Может - плюнуть на дворец-то? И во дворах трофеев хватает. Не то людей много потеряем.
- У Кости заморочка! Он непременно дворец ханский захватить желает. Ценности главные - там. Их забрать, а дворец сжечь. Это ведь самое гнездо разбойничье. И теперь, когда мы проникли в сердце ордынцев, от сумасшедшей задумки отступится ли наш лихой предводитель?
- Так-то оно так. Только и медлить нельзя. Сам же Костя предупреждал - три дня, потом уходим. Неизвестно, есть ли у хана резервы и где они. А если дворец поджечь, дым от пожара внимание привлечет.
- Всё правильно говоришь, Михаил, только в набеге воевода - Костя, и потому его слово - закон. Ладно, пошли, умоемся.
Они вошли во двор, стали умываться в бассейне. А из дома в это время доносились визги и крики.
- Дорвались мужики, девок сильничают, - бросил Захарий.
- Как не вовремя! Время только переводят на пустые утехи.
А воины уже выводили стыдливо отворачивающихся связанных молодых женщин, отобранных из гарема - самых красивых, и вели их к пристани.
- В полон взяли, - с удовольствием отметил десятник, смачно проглотив слюну.
В Михаиле купец проснулся.
- На кой они нужны? На обратной дороге их поить-кормить надо, охранять, чтобы не убежали. Тут своим людям места в обрез! Суда-то не безразмерные. Невольник по весу куда как больше тянет, чем даже одно блюдо из золота, а стоит много меньше. Где резон?
- А нехай! - отмахнулся десятник, вожделенно ощупывая глазами станы уводимых в полон красавиц.
Не стал настаивать Михаил на своей правоте, такой очевидной для любого сметливого купца. Но только, похоже, не для воина! Десятник - бывалый, опытный, а таких простых вещей не понимает. Вот и не блюдёт выгоды своей.
"Ну, набалуются на обратном пути ратники с бабами, натешатся вволю, а потом что? - досадовал Мишка. - Потрёпанные девки на торгу от силы рубль стоят. А на кожаный мешочек с серебром всю жизнь прожить можно без нужды, тратя с умом".
Тем временем за девками ратники поволокли ковры, рулоны тканей. "Вот бестолковые-то!" - не мог успокоиться недальновидности ратников купец.
До вечера Михаил со своими ушкуйниками успел ещё четыре дома обойти. Брали самое ценное, не размениваясь на ковры и меха. В сумерки уже вернулись на пристань. С облегчением встретили их кормчие, всё это время неотлучно находившиеся при суднах. И первый вопрос - к Михаилу и ушкуйникам:
- Все живы?
- Прохор да Поликарп погибли.
- Эдак к третьему дню и грести-то некому будет.
- А у вас тут как?
Павел повёл Михаила на суда, показал рукой на осадку.
Да-а! С виду вроде как и груза немного, а ушкуи и ладья просели под тяжестью. Конечно, злато-серебро тяжёлые, осадку большую дают, зато весь груз внизу находится, остойчивость хорошая.
На ладье Михаил приметил рулоны с коврами.
- На кой они нам?
- Так это судовые ратники, что Юрий гребцами посадил, натащили.
- Отдайте на другие суда. Впредь брать только самое ценное. Никаких ковров, тканей или невольников. Пусть другие дурака валяют, коли кому охота.
- О, слово мудрого человека слышу! - расплылся в улыбке Павел. - По словам - старик, а посмотришь - юноша. Ну, как там в городе? Не томи, рассказывай!
- Тяжко добыча даётся! Кто ж из богатеев так ценности отдаст? Наши почти за каждый дом дерутся. А основные силы рати у дворца ханского сражаются. Золото на дверях у входа им покоя не даёт, - пробурчал досадливо Михаил.
- Костя не только по мошне хана ударить хочет, а и уязвить! - попытался заступиться за Юрьева Павел.
- Павел, есть охота, - отмахнулся Мишка. - Мы ведь весь день, почитай, не евши.
- Так мы кулеш уже сварили. Как штурм начался, мы костры развели. И лепёшки свежие вместо хлеба.
- Годится, угощай.
Ели молча. Все устали и, едва поев, улеглись спать. Завтра снова колготной день ждёт.
Михаил тоже улёгся. В городе кое-где были видны отсветы пожаров, доносились крики. "То ли судовая и конная рати продолжают штурм дворца, то ли мародёры да освобождённые невольники занимаются грабежами", - терялся в догадках уставший Мишка, проваливаясь в сон.
Что удивительно, утром, как ни в чём не бывало, снова раздались крики муэдзинов, призывающие правоверных жителей на утреннюю молитву. А объяснялось всё просто: как ордынцы не трогали христианские церкви и священников, так и Костя строго-настрого запретил своим ратникам входить в мечети и обижать мулл.
Быстро поднялись, поели и - в город. Михаил шёл со своим отрядом ушкуйников в девять человек. Оружие было у всех: своё - боевые топоры, привычные руке ушкуйника, и трофейные сабли. Ещё вчера некоторые корабельщики принесли на суда луки и колчаны со стрелами. Добыча сия считалась весьма выгодной: лук стоил дорого, и продать его можно было с выгодой - да тем же охотникам или ратникам.
Миновали городские ворота. Во вчерашний переулок Мишка не пошёл, а двинул вдоль городской стены дальше. Завидев переулок без видимых разрушений и следов схваток, свернули туда. Какой смысл искать ценности там, где уже побывали другие?
Постучали в ворота. Не дождавшись ответа, один ушкуйник перелез через забор и открыл калитку. Хозяин с прислугой в доме был, но забился в дальнюю комнату, опасаясь расправы. Дом не очень богатый, но мешочек с серебряными дирхемами нашёлся и там. К Михаилу ушкуйник Зосима подтащил за шиворот трясущегося от страха хозяина.
- По-русски понимаешь?
Хозяин мелко-мелко закивал головой.
- Ну-ка отвечай: ценности ещё какие есть? Да не трясись ты так, не трону.